Сергей Скрипаль - Жизнь и приключения Федюни и Борисыча
Конечно, видел Борисыч и то, что бывает, когда перепивают лишнего, и как мучаются после перепивания на утро. Но ежели только стопочку... Ежели только попробовать... Да и уходя аж на два года в армию...
И они с Федюней уговорились самогончика "на пробу" у "Доллaра" попросить.
Когда пришли к дяде Вите во двор, сам хозяин чистил коровник. Был трезв, как стекло. В штанах, заправленных в сапоги, с голым торсом и вилами в руках, он сразу остановил работу, радостно встречая племянника с другом.
– Борисыч! Племяш! Вот радость какая! Хорошо, что заглянули, – поможете коровник дочистить! А чего вы нарядные такие?
Юноши обстоятельно обсказали ситуацию по проводам, пригласили дядю Витю, и Борисыч добавил от себя, что отец ждёт брата сегодня, чтобы помогать резать и разделывать кабана для проводов.
Доллaр призадумался ненадолго, что-то прикинул в уме.
– Годится! Только вы всё равно переодевайтесь, дочистите коровник, и пойдём вместе к вам. А я пока кое-что тут приготовлю.
Для сельских ребят работа не вопрос. Переоделись, взялись за работу.
Проходящий мимо них то туда, то сюда Доллaр помогал им советом, хлопотал, заканчивал какие-то свои дела, понимая, что уходит может быть на несколько суток. Сходил к соседям, договорился, что они присмотрят за скотиной, приготовил гладить нарядную одежду, несколько раз спускался в погреб.
Когда проходил мимо юношей с бутылью самогона в руках, Федюня с Борисычем переглянулись и забросили первую удочку.
– Дядь Вить! Это ж самый твой знаменитый самогон и есть?
– Ага, – не догадался откуда ветер дует толстокожий дядя Витя.
– Уж так хвалят его наши мужики, так хвалят, – полил медку на душу отечественному производителю льстивый Федюня.
– Ха! Ещё бы не хвалили! Ко мне со всего района руководители втихаря своих водителей подсылают! Я ж продукцию по особому рецепту гоню, – простодушно сунул голову в ловушку растаявший Доллaр. – Я его фильтрую, очищаю, ещё раз перегоняю, а потом настаиваю на всяких душистых травках, орешках и ещё всяко. Он у меня горит, как бензин! А вони нету, только запах и аромат. Как у лучших коньяков!
– Вот бы нам по глоточку попробовать! – развил успех военной операции Борисыч. – А, дядь Вить?
И заторопился рассеять сомнения, явно написанные на лице дяди:
– Чо! Мы уже взрослые мужики! Чо ж мы "сивухи" не пивали что ли?
– Пивали! – даже не покраснев, поддержал атаку Федюня. – Только мучались потом! Что же, в армию уйдём, даже и не понюхаем такого знаменитого самогончика?
И коварно затянул петлю ловушки:
– А в армии пацанам чо будем рассказывать? Вот пошлют нас в какую – нибудь Эстонию, а нам и погордится нечем, – надавил на патриотизм хитрый Федюня. – У других то – мужиков самогон – дрянь... Прям даже не верится, что "шмурдяк" вообще хороший может быть.
– Не верится! – взвился Доллaр. – Да вы моего не пробовали!
– Ну так же и мы о том, – совсем невинно подвёл дядю под грех Борисыч.
– Да ладно, что ж я жмотяра какой? – сдался на уговоры дядя Витя. – Дочищайте уже коровник, ладно, плесну помаленьку.
Стоит ли говорить, что после этого коровник был дочищен в рекордное время и с наивысшим качеством?
Предвкушающие неизвестное близкое удовольствие Федюня и Борисыч, с трудом сдерживая нетерпеливое ожидание, вымылись у колодца. Стараясь не растерять мужской настоящей степенности, переоделись в свои нарядные белые рубашечки, глаженые брючки. Уселись чинно в тени за столиком под большим ореховым деревом.
Доллaр не обманул их ожидания. Подал крупно нарезанные ломти хлеба, холодное варёное мясо, соль, поставил стаканы.
– Молодцы! Ну что? Ладно уж. Вы пейте, закусывайте, и потихоньку отправляйтесь к себе в село. А я ещё пару дел доделаю, и через часок тоже выйду, в дороге догоню вас. В село вместе придём.
Юноши кивнули головами. На том и порешили. Дядя Витя подождал, пока они отрежут мясо, положат на хлеб, подсолят, и налил по... трети стакана удивительно чистой жидкости.
– Дядь Вить! – разочарованно вытянулись лица страждущих.
– Чо? Маловато будет? Мне за вас перед родителями ответ держать! Вы смотрите, больше на закуску налегайте, а не на выпивку. У меня самогон коварный!
– Да мы!
– Да чё тут пить!
– Обижаешь, дядь Витя!
– Не жадничай, дядь Вить! Хоть по половинке что ли налей!
– Мы уж не пацаны, в армейку уходим, Родину защищать!
Покачивая недоверчиво головой, Доллaр налил стаканы до половины и бутыль унёс, не обращая больше внимания на призывные взгляды "долить" и недовольные цокания языком.
В доме, установив бутыль на кухне, прошёл в комнату, и старательно, высунув кончик языка начал выводить утюгом стрелочки на брюках "муха сядет – задницу обрежет!". Довольный, осмотрел результаты своего труда, повесил брючки "отвиснуть".
Сняв рубашку, начал бриться. Взбив помазком в маленькой чашечке белую гору пены от душистого обмылка, нанёс эту пену себе на лицо. Подождал некоторое время и начал бритвенным станком с треском снимать пену вместе со щетиной. В совершенно прекрасном настроении, выбрившись, налил в ладони немного зелёного одеколона "Шипр", и, рыча, похлопал ими по лицу, дезинфицируя и освежая побритые участки кожи.
Аккуратно уложив в рюкзак бутыль самогона, устрашающий самодельный не один раз испытанный в деле нож – свинорез, он оделся, закрыл дом на ключ, и, напевая песню "Если завтра война, если завтра в поход, будь сегодня к походу готов", взвалил рюкзак на плечо и вышел из дома. Прикидывая, как далеко могли уйти парни, торопливо закрыл за собою калитку в невысоком заборчике и поспешил в сторону почты.
Через пятнадцать шагов, он завернул за угол своего дома, и наткнулся на Федюню и Борисыча.
Два друга, недовольных величиной налитой порции и обиженных жадностью Доллaра, в обнимку, по-братски, как невинные ангелы, сладко спали лёжа прямо на земле, под заборчиком, бескомпромиссно "вырубленные" полстаканчиком Доллaрова самогона. Куры безнаказанно переступали по телу Борисыча, подбирались поближе к телу Федюни и склёвывали сыплющиеся из кармана его брюк жареные подсолнечные семечки.
* * *За столом на собственных проводах Федюня и Борисыч сидели скромные, притихшие и в один голос дружно отказывались от предложений «а вот, чуть – чуть винца за удачу!»
Глава 7
Федюнин «Москвичок» чихнул пару раз и вывернул из-за поворота на давным – давно знакомый и любимый нами пригорок.
Отсюда открывался редкой красоты вид на тихий сельский пейзаж, утопающие в зелени деревьев крыши домов, серебром отливающую реку у наших ног.
На приветливой полянке нас приветствовали туго, по – армейски натянутые бока палатки, дымок небольшого жаркого костерка, расстеленная на земле овечья кошма, на которой аккуратно и очень аппетитно была подготовлена немудрёная закуска.
Навстречу шуму двигателя из палатки вышел Борисыч, раскрывая нам навстречу крепкие дружеские обьятия.
– Хо-хо! Ну, здорово, здорово! Как добирались? Заждался вас тут. Располагайтесь поудобнее, будем отдыхать!
Мы завалились на кошму, а Федюня захлопотал, развил бурную деятельность.
Хорошо лежать на толстой овечьей кошме, расстеленной у костра прямо на земле! Федюня у речки проверяет "закидушки", снимает с крючков пойманную рыбу, нанизывает на кукан. Борисыч хлопочет около костра, над которым подвешен видавший виды закопченный котелок с закипающей водой. Ну а мы бездельничаем по праву почётных гостей и старинных друзей, получая удовольствие от дыма костра, красоты природы, которая открывается с этого берега реки нам, городским жителям с особой прелестью.
Федюня плюхнул в речку свой сотовый телефон, и выкарабкивался к нам наверх ругаясь на себя, высоко поднимая одной рукой связку наловленной рыбы, а другой встряхивая бедного утопленника, из которого струилась вода.
– Хихикаете! Смешно вам! Я Таиське что скажу? Она меня и так пилит за мою бестолочь, а тут ещё и телефон накрылся. Оно бы и не так жалко, да это сын подарил. Прислал старику отцу на День рождения.
– Слышь, старик-отец! Хватит плакать, рыбу давай сюда. А сам бутылки неси из речки, да накрывай на стол, – остановил Федюнины причитания Борисыч. – Один хрен у нас в селе твой телефон не работает, зоны обслуживания нет.
– Вот! Слышали? Ни поддержки, ни сочувствия! Очерствели люди! Огрубели!
Федюня, качая головой и сокрушаясь по поводу чёрствости людей, заковылял опять вниз к реке, доставать из укромного места, затенённого склонёнными к воде ветвями громадной ивы охлаждающиеся в воде бутылки со спиртным.
– Да смотри сам в реку не упади! Вот меня наказал Господь дружбаном! – смеясь, качал головой Борисыч. – Ведь мы с Федюней, считай всю жизнь вместе! И всю жизнь глаз, да глаз...
– С шести лет!, – подтвердил сияющий Федюня, выбираясь наверх с бутылками в руках. – Как Борисыч меня со станции до дому довёл, когда я заблудился, так мы и не расставались больше. И в детстве, и в школе, повезло и в армии вместе служить. Да что там, вы то и сами про нас всё знаете!
