Януш Пшимановский - Четыре тануиста и собака - книга 2
Дождь вскоре прекратился, и они вылезли из-под брезента. Янек приказал размяться, произвести рекогносцировку местности в радиусе полукилометра и одновременно поискать оружие. К сожалению, ничего не нашли. Обнаружили лишь лесной завал и минное поле на просеке...
Грязь на гимнастерках начала подсыхать и кусочками крошиться, когда последовала команда занять выжидательную позицию. С этой минуты никто не должен был проронить ни слова. Сменялись по два человека. Слушали внимательно: с востока доносились непрерывные глухие раскаты канонады, но в лесу было тихо.
Григорий первым уловил далекое урчание двигателя и поднял руку. Молча заняли уже установленные места в засаде.
Шум мотора был слышен все яснее. По дороге пробежал заяц, и Янек решил, что это хороший признак, потому что зверь ничего не учуял.
По лесной дороге громыхал старый трактор, за ним на прицепе — полевая кухня. Под брезентовой крышей сидел тот же широкоплечий солдат, рядом с ним на перекладине сушился плащ с капюшоном. Дорога шла по широкой просеке через редкий лес, стволы деревьев были далеко друг от друга. Еще сверкали лужи и блестела мокрая трава.
Там, где были большие выбоины, трактор замедлял ход, тарахтел на первой скорости, осторожно карабкаясь, чтобы не расплескать ужин. Металлические колеса шли по выдавленным колеям, между которыми на неровной дороге торчали корни, старая трава и кое-где бурел замшелый камень.
Когда задние, высокие колеса поравнялись с незаметным на первый взгляд холмиком посреди дороги, из-под вымазанного грязью брезента появились руки и схватились за тракторный прицеп. Кос поднялся с земли, вскочил на трактор и, оказавшись за спиной немца, свистнул.
Изумленный солдат сорвался с сиденья, выхватил плоский штык из ножен на поясе, но сильный удар в подбородок свалил его на землю. Солдат сразу же, как хороший боксер, вскочил на ноги, не выпуская из рук оружия. Он уже хотел броситься на Янека, но в эту минуту подоспели Густлик и Томаш. Елень едва успел уклониться от удара; Черешняк огрел солдата по голове, тот потерял сознание. Сильные руки потащили его в лес.
Янек остановил трактор, отрегулировал двигатель на малые обороты и проверил захваченную винтовку. Не выпуская ее из рук, он соскочил на землю, заглянул в боко-ные контейнеры в поисках чего-нибудь, чем можно было бы подкрепиться, нашел буханку хлеба и круг колбасы.
— Гжесь! — закричал он и, когда Григорий прибежал, показал ему найденные продукты: — На четверых!
Саакашвили разрезал хлеб и колбасу саблей. Кос взял свою порцию, но едва успел откусить, как из леса появился Черешняк со своим вещмешком и топориком в руках. За ним шел Густлик, переодетый в немецкий мундир, на ходу надевая ремень с подсумком.
— Ну как? — спросил Кос.
— Завернули, забросали травой, — ответил Густлик.
— Палатка-то пропала, — с сожалением заметил Томаш.
— Тебе же новую обещали...
Янек раздал хлеб и колбасу, а затем вместе с Григорием и Томашем улегся на металлическом полу кабины трактора. Густлик посмотрел сбоку, не видно ли кого, стукнул по чьей-то высунувшейся ноге, сел за руль, прибавил газу и резко рванул с места.
— Не дергай, — поучал его из-под сиденья Григорий, — сцепление спокойнее выжимай.
Елень с набитым ртом не мог ответить и только, опустив вниз руку, успокаивающе похлопал механика.
Дальше события развивались быстро; они дожевывали последние куски, когда трактор подвез их к воротам в высокой стене. Густлик затормозил и, не заглушая двигателя, сошел с трактора; посмотрел вверх, проверяя еще раз, нет ли кого на вышке. Взял термос и поставил его на край узкой полки. Затем решительно стукнул колотушкой один раз, немного погодя — еще три раза. С минуту подождал, хотел постучать снова, но тут засов заскрипел и ставня отворилась. Показалась фигура немца, рука потянулась к термосу.
— Ну, давай наконец, — буркнул он.
Густлик отодвинул немного термос, чтобы труднее было достать. Солдат, потянувшись за термосом, наклонился и всунул голову в отверстие. Елень левой рукой притянул его за плечо к себе, а правой изо всех сил ударил кулаком по шее.
— Готов, — произнес он.
Кос подскочил сбоку и помог ему вытащить немца.
— Не пролезет, черт! Толстый очень, — шепнул Густлик.
— Отпустите его, — приказал Янек, ставя винтовку к стене. — Я попробую.
Немец скатился обратно, а Кос, сложив руки над головой, просунулся в отверстие. Елень схватил его за бедра и втиснул, как буханку в печь.
Кос упал на руки, сделал кульбит, окинул быстрым взглядом двор, зеленую клумбу с разноцветными анютиными глазками, плоский бункер, шлюз, противоположную стену. Взяв автомат оглушенного немца, Янек подскочил к воротам и рванул огромный висячий замок на толстых скобах. На счастье, соседняя с воротами калитка была закрыта только на засов. Достаточно было его отодвинуть, чтобы она без звука открылась. Во двор один за другим ворвались Густлик в немецком мундире, Саакашвили с саблей в руке и Томаш со своим топориком.
— Останься здесь, — приказал Кос Черешняку. — Отвечаешь головой, — добавил он, показывая на немца, лежащего без сознания.
Все это происходило здесь, у ворот, около будки часового, в тени, под аккомпанемент работающего на малых оборотах двигателя. Но, несмотря на это, наверху услышали шум, кто-то поднимался на вышку к пулемету. Чтобы увидеть, что делается под самой вышкой, немец перегнулся через поручни и, прикрыв глаза от лучей заходящего солнца, спросил:
— Вилли, зачем ты открыл ворота?
Кос молниеносно поднял автомат к плечу и, откинувшись назад, сделал почти вертикально только один выстрел. Немец дернулся, голова и плечи перевесили, и он начал сползать вниз.
Немец сползал все быстрее, но, прежде чем он оказался на земле, танкисты отскочили, и Кос скомандовал:
— Вперед! Еще четверо!
Они забежали за угол дома и прижались к стене. Саакашвили притаился под окном. Янек бросился в открытые двери, за ним Густлик.
В больших высоких сенях у стен стояли деревянные ящики, на толстых крюках лежали весла, в углу виднелись спасательный круг, свернутые канаты и две пары резиновых рыбацких сапог выше колен. В глубине винтовая лестница вела на второй этаж.
Кос толкнул дверь направо и вбежал в пустую комнату, в которой стояла одна табуретка и телефон на небольшом столике.
В это время из левой комнаты в сени вышел уже пожилой обер-лейтенант с противогазом, полевой сумкой и биноклем на груди. Он с удивлением посмотрел на Еленя и спросил, возмущенный выстрелом:
— Это ты стрелял?!
За его спиной в открытых дверях появились две головы в касках. С минуту все молчали, разглядывая странного солдата в немецком мундире, с лицом, вымазанным грязью. Вдруг обер-лейтенант принял строевую стойку. Густлик тоже встал по стойке «смирно» и покорно выслушал нотацию сапера.
— Здесь специальная подрывная команда. Ни один человек...
За спинами немцев появился Григорий со своей саблей в поднятой руке.
— Правого, — приказал ему Густлик.
— Вас?' (Что? (нем.))
— Капуста и квас, — буркнул Елень, «угощая» офицера прикладом.
— Ваша, — заревел грузин, ударяя рукоятью сабли в прикрытый каской лоб немца справа.
Третий вывернулся, отскочил в сторону и скрылся в сенях направо. Густлик бросился за ним, но не успел и сильно ударился о захлопнувшуюся дверь.
Немец бросился к телефону, схватил трубку:
— Алло, говорит подрывная команда... «Хохвассер»... Подрывная команда...
Янек вернулся из дальней комнаты, подскочил и упер ствол автомата ему под ребра.
— У нас все в порядке, — подсказал он шепотом.
— У нас все в порядке, — послушно повторил тот, положил трубку и поднял вверх руки.
Всех троих пленных связали веревками, которых было достаточно в сенях, и посадили у стен под веслами. Обер лейтенант понемногу начал приходить в себя, а тот, которого Саакашвили ударил рукоятью сабли, прикладывал связанные ладони ко лбу, на котором выросла здоровенная шишка цвета спелой сливы.
Елень и Саакашвили присели на ящиках. Кос встал у приоткрытых дверей и крутил в руках бинокль обер-лейте-нанта, изредка поглядывая во двор. Немного посовещались.
— Бункер пустой? — спросил Кос.
— Я проверял, — кивнул головой Густлик.
— Одного не хватает. Может быть, их пятеро было?.
— Раз, два, три. — Елень подсчитал сначала автоматы, которые были у них в руках, а потом показал на оружие, лежащее на полу. — Один еще где-то должен быть.
— Гжесь, — приказал Янек, — найди этого последнего. Он без оружия и не уйдет незамеченным. Он где-то здесь, в доме. А мы приведем в порядок трактор, прежде чем начнут искать повара.
Саакашвили кивнул головой и с автоматом наизготовку, с саблей на ремне пошел на поиски немца.
Кос поддел штыком крышку одного из ящиков. Елень вскрыл другой.
