Сергей Михеенков - Встречный бой штрафников
– Товарищ лейтенант! – позвал Иванок артиллериста. – Я их вижу! В ДОТе! В амбразуре! Двое! Разрешите снять?
– Ни в коем случае! По вспышке выстрела они сразу поймут, где мы.
– Да они все уже поняли. Два выстрела, и дело будет сделано.
– Нас закидают минами. Смотри, боец, по сторонам, делай свое дело.
Свое дело… Боец… Он-то свое делает. А вот второй ДОТ все еще не подавлен. Конечно, самостоятельные решения он здесь принимать не имеет права. Но фигуры пулеметчиков в амбразуре – вот они. Через прицел можно разглядеть выражения лиц. Какая все же хорошая оптика на наших винтовках! Вот это подарок! Лучше медали.
По обшивке бронетранспортера прогромыхала еще одна очередь, и лейтенант вскрикнул от боли. Ну вот, поймал-таки свою…
Иванок медленно втянул голову, убрал винтовку и, оказавшись в полной безопасности за глыбой мотора, оглянулся на НП лейтенанта. Тот, скорчившись, сидел за бронещитом, с которого от попаданий облетела ржавчина. Изо рта лейтенанта на рацию стекала красная слюна.
– Товарищ лейтенант! Леник! Ты что, ранен? – закричал Иванок.
Тот не отвечал. Кивал головой, судорожно хватал воздух.
Патрон уже был в патроннике. Иванок осторожно просунул винтовку между искореженными железяками, выглянул. Двигался он медленно, осторожно. Пулеметчики по-прежнему маячили в узком окошке амбразуры. Теперь Иванка никто не мог остановить. Два выстрела. Нужно быстро успеть сделать два выстрела. Вначале в первого номера, а потом – во второго. Потом перевязать лейтенанта и попытаться его вытащить к своим окопам. Похоже, у него пулевое, в грудь, навылет, и задеты легкие. Таиться уже бесполезно. Их НП немцы обнаружили. Вот уже палят и из винтовок. Гаубицы молотят по площадям, вслепую. В схватке с пулеметчиками Леник все же проиграл. Если сейчас, двумя-тремя выстрелами, поразить пулеметчиков, то у них появится какое-то время, чтобы добраться до первых кустов, а там недалеко и лощинка. Лощинку Иванок приметил, когда бежали сюда. Лощинка хоть и неглубокая, но густо заросшая ивняком, и ведет она к стыку Седьмой и Восьмой рот, к пулеметному окопу.
Он придавил к плечу приклад винтовки. В перекрестье прицела появилась узкая горизонтальная щель бойницы, обрамленная белыми березовыми бревнами. Первый номер будто прилип к своему МГ. Пулемет наверняка закреплен на станке. Клочковатое белое пламя трепыхалось на дрожащем раструбе ствола в одном режиме. Значит, прицел постоянный. Пули шлепали по бронетранспортеру, сбивали с него остатки снега и ржавчины. Там, возле лейтенанта, что-то начало гореть. Но Иванок уже не позволял себе ни единого лишнего движения. Пулеметчики его пока не видели, и этим преимуществом, понял он, нужно воспользоваться. Мотор лежал метрах в пяти от корпуса «гроба», и сюда залетали только случайные пули.
Он прицелился чуть ниже каски. Палец потянул спуск. Но в какое-то мгновение Иванок передумал. Надо, решил он, вначале – второго. Второй номер вел себя более нервно. Он словно что-то почувствовал. Часто поворачивал голову, видимо, что-то кричал пулеметчику. Может, заметил за мотором его, снайпера. Значит, первым надо его. Если снять второго номера, пулеметчик не сразу поймет, что произошло. Наблюдение ведет именно второй номер. Или третий. Если он есть. Но если в ДОТе есть и третий номер, тогда их отход может осложниться. Третьего номера Иванок пока не видел. Он опустил перекрестье прицела чуть ниже каски правой фигуры и нажал на спуск. Приклад резко ударил в плечо. Запахло пороховым дымом. Он тут же передернул затвор. Выбросил на снег пустую гильзу и снова прижал приклад, ловя в перекрестье основную цель.
Глава шестая
Пошел уже второй месяц, как Воронцов прибыл на передовую. Правда, непосредственно в окопах он находился все же чуть меньше. Пока ехал к фронту, пока разыскивал штаб своего полка. Пока ждал назначения.
В штабе узнал, что за умелые и удачные действия во время форсирования Днепра полку вручено гвардейское знамя, что полковник Колчин получил новое назначение и теперь командует их дивизией, что на его место назначен майор Лавренов.
Майора Лавренова Воронцов не знал. Кондратий Герасимович однажды верно заметил: когда часть в бою, в ней быстро все меняется, в том числе и личный состав. Личный состав – как патроны в подсумке: в бою кончаются очень быстро, но потом старшина выдает новый боекомплект, и о том, который израсходован, ты уже не вспоминаешь. Отчасти потому, что новые патроны точно такие же, как и те, которые ты грел своим телом месяц или два дня назад.
В первую очередь Воронцов выяснил, жив ли Нелюбин.
– Жив, – ответил ему начальник штаба майор Соловцов, которому Воронцов в отсутствие командира полка докладывал о прибытии. – А кем он вам доводится? Родня?
– Более чем.
Майор Соловцов, сухощавый, лет сорока, но стройный, как юноша, затянутый кавалерийскими ремнями, удивленно вскинул брови.
– Боевой товарищ. В отдельной штурмовой роте мы с ним взводами командовали.
– Когда и где действовала рота?
– Летом, на Хотынецком направлении. Меня ранило на Вытебети, в середине июля, во время прорыва. – Воронцов решил выложить начштаба все, чтобы тот поскорее получил о нем полное представление и назначил на первую же вакансию в один из батальонов. Потому что назначения в штабе полка ожидали еще несколько офицеров. Коротая тоску ожидания, чем-то похожую на вокзальную, с той лишь разницей, что ты не знаешь, когда придет твой поезд, они исполняли обязанности офицеров связи, а по сути дела состояли на побегушках у начальника штаба полка, а иногда и его заместителей.
– Жив ваш боевой товарищ. Воюет. В третьем батальоне ротой командует. На хорошем счету.
– Для меня это большая радость, товарищ майор. Нет ли в Третьем батальоне для меня подходящей вакансии? Готов пойти взводным. В роту Нелюбина.
– Зачем же взводным? Взводных мы и из числа младших командиров подберем. А вакансия есть. Для вас, я думаю, самая подходящая. На прошлой неделе выбыл командир Восьмой роты. Попал под минометный обстрел. Но это – компетенция командира полка майора Лавренова. Да и с комбатом-три согласовать необходимо. Кстати, капитан Солодовников тоже в прошлом из постоянного состава ОШР. – Кавалерийские ремни на плечах Соловцова выразительно скрипнули.
– Андрей Ильич Солодовников тоже вернулся?!
Майор снова вскинул брови:
– Неужто в роте Солодовникова служили?
– Именно в его роте и служил, товарищ майор!
Начштаба встал со скрипучей табуретки, походил по землянке. Закурил и сказал:
– После такого мне бы и направить вас в Третий батальон, на Восьмую. Но надо все же получить «добро» командира полка.
Воронцов ликовал. И майор Соловцов не мог этого не замечать.
– Ротой приходилось командовать? – спросил он, предложив Воронцову папиросу «Северной Пальмиры».
– Спасибо, товарищ майор, не курю. А ротой командовал. Правда, недолго. Чуть больше суток. После ранения Андрея Ильича как командир первого взвода и старший по званию принял командование ротой. Исполнял обязанности до момента вывода роты во второй эшелон.
– А до этого?
– С октября сорок первого командовал отделением, затем – партизанским отрядом и группой специального назначения числом до взвода. А потом – взводом числом до роты.
– Что это значит? Штат был такой?
– Нет. Штат был обычный, трехсоставный. В каждом взводе три отделения по десять человек. Но перед наступлением взводы пополняли сверх штата до семидесяти-восьмидесяти человек.
– Значит, с сорок первого на фронте?
– Так точно, товарищ майор, с пятого октября. Первый бой под Юхновом на реке Извери.
– А почему все еще в старших лейтенантах ходите?
– Не успел закончить полного курса. – Воронцова подмывало рассказать майору Соловцову о том, что именно в штабе полка, из рук тогда еще подполковника Колчина он получил кубари младшего лейтенанта и что последнее производство, досрочное, он выслужил в штрафной роте. Так что обижаться ему не на что, звезды на погоны ему не задерживали. Просто так сложилась судьба. Хотя, если бы не октябрь сорок первого, и не та неразбериха, в которую он тогда попал, ходил бы уже в капитанах. И сейчас бы ждал назначения на совсем другую должность. Если бы живой остался.
– Кстати, наш командир полка, майор Лавренов, тоже войну начал лейтенантом. А теперь – гвардии майор! Герой Советского Союза! Золотую Звезду получил за форсирование Днепра. Имейте это в виду, когда будете представляться. Скажите, что на фронте с сорок первого, что воевали с капитаном Солодовниковым. А там Восьмая, вакантная, сама собой выплывет.
Ночью Воронцова разбудил посыльный и сказал, что в штабе полка его ждет майор Лавренов. Он быстро оделся, выскочил из жарко натопленной землянки под яркие по-зимнему низкие звезды. Возле штабного блиндажа его остановил часовой.
– К командиру полка, – коротко пояснил он.
