Александр Зеленский - Тайное оружие фюрера
— Моя фамилия Рыбин, — представился Владимир. — Мы с вами договаривались о встрече.
И только после этого калитка медленно открылась.
Зиценберг оказался плешивым стариком лет под восемьдесят с маленькой головенкой и каким-то болезненно-алчным блеском в глазах, худым и желчным. Одет он был в до невозможности поношенный халат, чем сразу напомнил Рыбину образ Плюшкина из бессмертных «Мертвых душ» Гоголя.
— Про-о-ходите, — заикаясь, прокашлял старик. — Что это вы там г-говорили о с-смерти Юлика Сергеева? Он д-действительно умер? Очень ж-жаль. Ум-мирают еще д-довольно молодые люди, полные с-сил и т-творческих замыслов, а мы — с-старики — живем и з-здравствуем. А все п-почему? Опыт п-прожитых лет, знаете ли, помноженный на м-мудрость веков. Зачем п-повторять чужие ошибки? На чужих ошибках надо учиться. Даже если это касается жизни и с-смерти. Особенно если это касается жизни и с-смерти! — подчеркнул Зиценберг, так и не предложив гостю присесть.
— У вас должны были остаться кое-какие записи Сергеева, которые мне необходимы. Не могли бы вы мне их предоставить? — с какой-то просительной интонацией в голосе осведомился Рыбин.
— А с чего вы взяли, что у меня имеются его з-записки? Нет! Никаких з-записок Сергеева у меня не с-сохранилось. Они были, я не отрицаю. Но потом их з-забрали. Вот именно, да, у меня их з-забрали! — категорично рубанул воздух костлявой рукой старик.
— И кто, если не секрет? — не отставал Рыбин.
— Вы действительно хотите з-знать о том, кто их з-забрал? — ощерился беззубым ртом безумный старикашка.
— Да, очень хочу! — повысил голос Рыбин, которого чрезвычайно раздражала манера Зиценберга говорить.
— Хорошо, — кротко проговорил Зиценберг и как-то по-особому щелкнул пальцами правой руки. — З-записки Сергеева находятся вот у этих людей, которые сейчас стоят у вас за с-спиной.
Резко обернувшись, Владимир действительно обнаружил сзади четверых здоровенных парней в кожаных куртках, в двух из которых он сразу же узнал бритоголовых, охотившихся за ним еще в Мюнхене. У этих последних в руках поблескивали вороненые стволы браунингов, а в выражениях их лиц Рыбин уловил огромное желание поскорее открыть пальбу.
«Ну уж нет, этого удовольствия я вам не доставлю, — подумал Рыбин, сдержав первый порыв ввязаться в драку. — Сейчас не время демонстрировать мои способности в области рукопашного боя…»
— Вы правильно оценили с-ситуацию, — кивнул Зиценберг. — Драться с этими л-людьми бесполезно. У них моя б-бойцовская школа, школа абвера!..
Сидя в темном подвале со связанными за спиной руками, Рыбин постарался максимально расслабиться, чтобы подготовиться к схватке с боевиками Зиценберга, как только те освободят его от пут. Закрыв глаза, он попытался представить Юлиана Сергеева, живого и веселого, каким тот был однажды в их совместном перелете из Москвы в Адлер.
— Всегда завидовал нашему первому покорителю космоса, — проговорил Юлиан, поудобнее устраиваясь в самолетном кресле у иллюминатора. — Юрий Алексеевич обладал уникальной волей. Он мог, к примеру, приказать себе спать даже в автобусе, который вез его на стартовую площадку космодрома.
— Вы были знакомы с Гагариным? — поинтересовался Рыбин.
— Не так, чтобы слишком близко, но интервьюировать для газеты приходилось. Очень интересный человек! А знал сколько! Рассказал мне и про то, как «заболел небом», и почему пришел в авиацию. Первым толчком к этому стали археологические открытия, о которых он узнал из газет. Оказывается, еще три с половиной тысячи лет назад человеческий гений сумел прорваться к небесам. И первым человеком, смастерившим себе крылья и полетевшим на них, стал Дедал, считавшийся ранее мифическим героем. Но он действительно существовал, жил в Афинах, создал множество инженерных сооружений, а потом его ложно обвинили в каком-то тяжком преступлении и он вынужден был бежать на остров Крит, где и стал архитектором знаменитого Лабиринта в Кноссе.
— Вспоминается греческий миф о царе Миносе и противоестественных страстях его жены Пасифаи, у которой от сожительства с быком родился урод Минотавр, — продемонстрировал свои знания в области античности Рыбин. — Да, там еще был Тесей и знаменитая нить Ариадны…
— Точно, — кивнул Сергеев. — Тесею и Ариадне помог советом мудрый Дедал. Это он подал идею о «нити», за это его вместе с сыном Икаром заточили в том же Лабиринте. Но хитрец Дедал наловил птиц, сделал из перьев две пары больших крыльев, скрепив их воском, и был таков. Вот только у молодого Икара ума не хватило не подниматься чересчур высоко. Он, как ты знаешь, погиб, когда приблизился к Солнцу. Так вот, Гагарин тоже мечтал высоко летать, и ему это с помощью генерального конструктора Королева вполне удалось.
— Сколько же интересных людей вы знали! — искренне позавидовал Рыбин. — Говорят, вы встречались даже со знаменитой слепой провидицей Вангой?..
— Было дело. Тогда бабе Ванге исполнилось 78 лет. Встречался я с ней в местечке Рупите, недалеко от болгарского городка Петрича. Мне сказали, что я обязательно должен принести с собой кусочек сахара, который перед этим нужно было всю ночь продержать под моей подушкой в гостиничном номере. Сказано — сделано! И вот я у нее в гостях. Первым делом задаю ей вопрос на засыпку: «Что нас, все человечество, ожидает в недалеком будущем?» Она отвечает после некоторого молчания: «Придет время чудес. Наука сделает большие открытия в области нематериального. Ученые найдут нужные сведения в древних книгах». Честно сказать, в этот момент рядом с этой мудрой женщиной я почувствовал себя несмышленым ребенком… Спрашиваю дальше: «Знаю, что у вас были многие представители из Советского Союза. Среди них Леонид Леонов, Расул Гамзатов, Евгений Евтушенко, Вячеслав Тихонов, Святослав Рерих… Все они получили от вас исчерпывающие ответы на свои вопросы. Как вам удается узнавать всю подноготную?..» Последовал ответ: «Вижу конкретные картины: облик человека, пейзаж, обстановку. Причем совершенно неважно, когда все это происходит — в прошлом, настоящем или будущем. Всю жизнь человека я вижу, как на кинопленке… Хочешь спросить: могу ли я читать мысли человека? Могу. Твои же мысли я прочитала. Да, могу читать их даже на расстоянии. А на каком языке говорят иностранцы, это для меня не имеет значения…» Снова задаю вопрос: «Если определенному человеку вы предскажете несчастье или даже смерть, сможете их предотвратить?» «Нет, не смогу. Этого не смогут сделать ни я, ни сам человек». «Есть у вас ощущение, что ваш дар запрограммирован высшими силами?» «Да, — отвечает она, — чаще всего слышу голос и вижу прозрачную фигуру, подобную человеческому отражению в воде». «Как вы воспринимаете умершего: во плоти, в виде духа или как-то иначе?» — продолжаю допытываться. «Я вижу его образ и слышу голос». Потом спросил о переселении душ, о том, есть ли разум в нашей Вселенной, находящийся на одинаковом уровне с нашей цивилизацией, но ответа не получил. Ванга промолчала. Сказала только в конце: «Почему ты ничего не спросил о себе? Ты мудрый человек… За это отвечу на твой вопрос о том, произойдет ли встреча с представителями других миров. Да, произойдет. Они будут с планеты, которая на их языке называется “Валефим”. Они сами вступят в контакт с земным человечеством…» Позже от племянницы Ванги филолога Красимиры Стояновой я узнал, что Ванга слышит голоса из другого мира только в местечке Рупите. «Существует местное поверье, будто здесь, в Рупите, закопана золотая статуя всадника в натуральный рост. Это статуя святого Константина, которого зарыли в землю христиане, когда сюда пришли турки, — говорила Красимира. — Возможно, что это могла быть еще более древняя статуя фракийского бога Хероса, так как именно в этом районе обнаружены древние мраморные плиты с его изображением. Во всяком случае, самые первые видения моей тетки связаны со всадником, с которым она якобы разговаривала у колодца. Он сообщил ей, что начинается большая война, и предупредил Вангу, что она будет ясновидицей и станет вещать о “живых и мертвых”». Вот так, дорогой мой! А ты спрашиваешь, материалист я или не материалист…
— Написали бы обо всем этом книгу, — предложил Рыбин.
— Когда-нибудь обязательно напишу, — пообещал Сергеев…
От воспоминаний Рыбина отвлек резкий шум в доме Зиценберга: звуки выстрелов, топот ног, грохот передвигаемой мебели, звон разбитого стекла… «Похоже, наверху затеяли целое сражение, — сказал самому себе Рыбин. — Неужели бритоголовые господа что-то между собой не поделили?..»
Перестрелка продолжалась минут десять, а потом все стихло, и только остро запахло пороховым дымом. Но не прошло и минуты, как раздался скрип отпираемой двери, вспыхнул свет сразу от двух мощных фонарей, ослепивших Рыбина, и голос, прохиндейский голос герра Зиценберга, произнес:
