Вилли Хейлман - Последние бои люфтваффе. 54-я истребительная эскадра на Западном фронте. 1944-1945
– Главное, Эмиль, в том, что она не потеряла никого из пилотов. Давайте надеяться на возвращение всех пропавших без вести, включая того беднягу, в лощине. Кто-нибудь из вас смог добраться до Шартра?
Никто…
И это оказалось к лучшему. Пришло сообщение о дожде в том районе; самолеты из Шартра не могли взлетать, что сделало невозможной отправку любой помощи в Виллькобле.
Глава 6
Жизнь продолжалась, а вместе с ней и борьба. День за днем пилоты вылетали навстречу врагу, совершая по два вылета в день, а иногда и больше. Новички – большинство из которых были обыкновенными мальчишками – становились ветеранами уже после двух или трех стычек с противником. Редко кто из них доживал до десятой «собачьей схватки». Были пилоты, которые позволяли себя сбить, даже не выполнив никакого маневра уклонения и не успев открыть ответного огня. «Летающие мишени» – так их называл командир группы. Словно загипнотизированные, новички летели прямо на вражеские трассеры.
«Старики» делали все, что было в их силах, чтобы встряхнуть новичков и вывести из состояния апатии. В благоприятные моменты, когда не было вражеских самолетов, Вайсс приказывал проводить учебные полеты над аэродромом. Полупетля с разворотом над самой землей была обычной тактикой ведения боя во Франции. Некоторые из новичков усваивали это и неплохо летали, но когда дело доходило до «собачьей схватки», они снова становились добычей, впадая в смертельное оцепенение. Их беспомощность может быть объяснена только паникой, которую сеяло среди этих молодых неопытных парней появление численно превосходящих сил врага.
Непростительные промахи в обучении молодых пилотов допускались еще в авиашколах. Типичная рутина формального подхода без знания человеческой психологии. Молодым людям при отправке на фронт внушали, чтобы они проявляли твердость духа, поскольку статистика показывала, что немецкий истребитель оставался в пригодном для полетов состоянии в течение всего пяти часов, а жизнь пилота была ограничена приблизительно четырьмя неделями. Был необходим особый подход для поддержания хорошего морального состояния, который позволял бы ослабить напряжение новичков.
По приказу командира группы я между вылетами выступал перед своими людьми. «Переоценка ценностей» – так Нойман называл это. И действительно, не пытаясь скрывать свое чувство обиды за ежедневные потери, я говорил: «Первоочередная задача для вас – это продержаться до конца боя. Безжалостно вцепитесь в парней с опытом. Любое отставание или умышленный отворот означает вашу смерть. Над местом любого воздушного боя вы найдете опытное звено – в нашем случае так любит поступать гауптман Ланг, – которое ждет, когда боевой порядок формирования нарушится, чтобы получить для себя легкую цель. Вы неопытны и недостаточно адаптировались, чтобы оторваться от врага, который пикирует на вас, используя все преимущества высоты».
Новички благодарили за этот совет, но в следующем же воздушном бою они забывали о нем, и смерть снова пожинала богатый урожай.
– Если мы не можем повлиять на этих тупых ублюдков в учебных авиагруппах, то должны выложить все наши карты на стол и сообщить генералу[93] об этой свинской ситуации.
Горечь гауптмана Вайсса становилась все сильнее.
– Я чувствую ужасную досаду, когда наблюдаю за тем, как сбивают этих бедолаг, а я не могу спасти их. Лишь вчера оберст сделал мне строгий выговор, потому что я поднял в воздух слишком мало машин. И это не говоря уже о том, что в конечном счете я не могу позволить новичкам вылетать вместе с несколькими оставшимися ветеранами или со мной, иначе какой-нибудь кретин сядет мне на хвост и я окажусь в затруднительном положении. «Саботаж численности формирования». Еще не ясно, может, мы однажды превратимся в эскадрилью СС. (Он думал о последствиях 20 июля.[94])
Вайсс решительно повернулся ко мне.
– Посмотрите, что из того, что вы рассказали мне, можно огласить в официальном порядке, не рискуя разбить себе лоб. Подготовьте полный доклад, который я через Траутлофта пошлю командующему истребительной авиацией. Сделайте это немедленно.
В то время как группа совершала очередной боевой вылет, я сидел в соседней комнате и диктовал машинистке:
– По приказу командира III./Jagdgeschwader 54, я составил следующий отчет относительно учебной истребительной группы на аэродроме Бад-Ф.,[95] к которой я был придан с 6 ноября 1943 года по 9 мая 1944 года.
1. Период ожидания
Пилоты, прошедшие обучение в авиашколах «А»,[96] должны ждать в среднем шесть месяцев, прежде чем начать любую летную подготовку. Я знаю отдельные случаи, когда курсанты, пробыв в группе в течение года, так никогда и не летали после выпуска из авиашколы «А».
2. Обучение
Все обучение осуществлялось в течение четырех недель, от семи до десяти часов ежедневно. По причинам, которые будут указаны ниже, сильно утомленные курсанты были не в состоянии в ходе ежедневных десятичасовых занятий разумно усвоить огромную массу теоретических сведений.
Теория воздушной стрельбы, конструкция вооружения и различные технические предметы преподавались недостаточно хорошо. Например, в случае тактики воздушного боя, помимо нескольких стандартных классических маневров, бегло освещались и дополнительные сопутствующие вопросы (например, каковы обязанности писаря эскадрильи). Многочасовые лекции были совершенно впустую потрачены на систематизацию отдельных офицерских обязанностей. С другой стороны, идентификация самолетов, очень важный предмет, а в момент вторжения предмет величайшей важности, был пройден за несколько часов. Несмотря на экспертные знания офицеров-инструкторов и лучшие методики обучения, 90 процентов учебной группы не успевали за темпами обучения.
3. Летная подготовка
Летная подготовка была хорошей, особенно в III группе (лейтенант Б.). После бомбардировки тренировочной группы в Бад-Ф. 1 апреля 1944 года и перевода ее в Н., лейтенант М., командир 1-й эскадрильи, принял командование над группой, в то время как командир группы находился в отеле в В.
В этот период обучение было значительно лучше организовано и, несмотря на бомбежки и вызываемые ими трудности, выпускалось значительно больше курсантов.
4. Организация и руководство. Командный дух
Будучи офицером еще до начала летной подготовки,
я имел больше возможностей быть с солдатами, чем любой другой офицер группы. В течение всей моей службы, начиная с рядового в 1938 году, даже в самые критические дни войны, я никогда не видел солдат, которые выполняли бы свои обязанности так неохотно и под таким большим принуждением. Пилоты – это добровольцы и потому в значительной степени являются людьми отменных физических и психических данных. То, что военнослужащим истребительных эскадр так недостает качеств необходимых военному летчику, я объясняю следующим: шестимесячный период ожидания очень большая нервная нагрузка для молодых людей, проходящих обучение. К этому надо добавить, что, как таковой, летной практике уделяется слишком мало времени. С утра до вечера, день за днем, они исполняют обязанности наземного персонала. Работ на аэродроме, конечно, очень много, но планировать их необходимо так, чтобы не отнимать время от тренировочных полетов. Однако обслуживающего персонала катастрофически не хватает и курсантов используют не по назначению. Также очень мало внимания уделяется спортивной подготовке.
В полдень предусмотрен часовой перерыв. Но это никогда не соблюдается. Я сам присутствовал при том, когда лейтенант Н., в то время командир 1-й эскадрильи, получил сильный разнос от командира эскадры за то, что разрешил сделать перерыв на целый час. («Будьте добры вбить себе в голову, что вполне достаточно и тридцати минут!») Командир эскадры должен был знать, что у людей едва хватает времени, чтобы торопливо проглотить еду. И действительно, количество людей в столовой удвоилось, они стояли вокруг электроплиты и нервно поглощали пищу, а потом – снова на построение. Естественно, в этой безумной спешке несколько человек прибыли слишком поздно. Это повлекло дальнейшее сокращение времени перерыва.
К сожалению, курсантам пришло в голову пропускать обед. Обнаружилось, что они ели в своих бараках. После этого их комнаты запирались ранним утром и снова отпирались лишь поздно вечером после выполнения всех работ. Несколько человек продолжали проскальзывать туда через различные проемы, и тогда по личному приказу командира эскадры многочисленные лазейки в бараки, включая подвалы, закрыли досками. Были заколочены даже несколько окон на первом этаже.
Легко понять настроение курсантов. Вечеринки в столовой, танцы и ужины (которые должны быть само собой разумеющейся вещью в любом подразделении), даже когда курсанты получали необходимое разрешение, только снижали моральный дух, а в отдельных случаях увеличивали неприязнь курсантов к начальству. Билеты в театр выдавались только офицерам, и лишь унтер-офицеры изредка получали билеты в цирк. После бомбежки и перевода в Н. продовольственное снабжение было сильно сокращено (занятия с четырех утра и до десяти вечера с тарелкой супа в полдень – без вторых блюд). Доктор М. на совещании обратил внимание на то, что постоянное физическое перенапряжение не сможет длиться достаточно долго. До этого действовал приказ о немедленном помещении под арест, если пилот заявит, что не способен выполнять полеты по причинам физического состояния. (Лейтенант С. сообщил об этом доктору М. в моем присутствии.)
