Богдан Сушинский - Черные комиссары
И вот тут-то ответ Бекетова его озадачил. Тот уведомил Воронова, что группа была высажена ошибочно, потому что, как оказалось, в том районе вражеские диверсанты были обнаружены вчера, а сегодня они уже засветились в другой местности. Поэтому майору предписывалось: парашюты уложить и совершить со своими людьми марш-бросок на пять километров строго на запад, в район старой водяной мельницы, где их будет ждать тот же самолет, с которого они десантировались. На борту им выдадут новые, старательно уложенные парашюты.
– Ну, как же можно десантировать группу, не проверив, насколько правдивыми являются сведения о вражеских диверсантах?! – взвился старший лейтенант Грызлов.
– Моли Бога, что тебя высадили «не в том районе» на своей территории, – возразил Рыкун. – А ведь на войне всякое может случиться.
– Считайте, что мы уже на войне, – осадил их обоих майор. – Разговоры прекратить. Слушать и выполнять, не обсуждая.
Бекетову легко было направлять их «строго на запад», глядя на расстеленную перед собой карту. В реальности же местность оказалась до предела пересеченной: глубокие овраги, какие-то поросшие терновником руины, болотистые перелески… Так и напрашивалась на ум старая солдатская поговорка: «Гладко было на бумаге, да забыли про овраги!».
– Вам не кажется, майор, что в данном случае подполковник Бекетов что-то темнит? – улучив момент, вполголоса спросил Гродов, когда на горизонте, по ту сторону равнины, уже показалось высокое здание, которое вполне могло служить мельницей. Они вдвоем бежали первыми, за ними цепочкой продвигались старший лейтенант, капитаны Рыкун и Сергеев.
– Что значит «темнит»? Просто так складывается обстановка. И потом, он ведь использовал те данные, которые получил из штаба.
– У меня создается впечатление, что ниоткуда он их не получал.
– Хочешь сказать, что это всего лишь учебное десантирование по заранее заготовленной легенде?
– Именно это и хочу сказать.
– Бездоказательно, капитан. И вообще, второе десантирование покажет.
Самолет появился из-за леса, развернулся над головами десантников и, помахав крыльями, тоже пошел строго на запад, прокладывая для них курс движения.
– И все же я уверен, что второго десантирования не последует, – окончательно ударился в предсказания Гродов.
– То есть как это «не последует»?! Ты что, капитан, считаешь, что нас держат за идиотов?
– Как только мы погрузимся в самолет, поступит радиограмма о том, что вражеские диверсанты уже сдались сотрудникам НКВД и нам приказано вернуться на базу.
– Даже мысли такой не допускаю, – решительно повертел головой майор. – Тут все-таки армия, а не игра в жмурки.
– Порой мне кажется, что настоящая армия именно с этого, с игры в жмурки, и начинается, – парировал Дмитрий. – Но приказ мы, несомненно, выполним. Каким бы он ни был.
– С этого-то и следовало начинать.
Самолет сделал круг над зданием, которое они определили как водокачку и, приняв влево, исчез за рощицей.
– Как бы нам из-за этих штабных «тутанхамонов» не пришлось еще и вплавь форсировать реку, – вновь подал голос старший лейтенант.
– При чем здесь река? – едва выговорил Сергеев, который давно выбил из ритма свое явно «прокуренное» дыхание.
– Так ведь речь идет о водяной мельнице.
– Знатное будет купание, – передернул плечами Рыкун. – Неужели подполковник и к этому прибегнет?
10
Молчание, которым бригадефюрер СС фон Гравс «облагородил» их беседу, длилось ровно столько, сколько понадобилось, чтобы поручик Крамольников мог понять: тема исчерпана, а значит, еще одну проверку на преданность идее и рейху он прошел.
– Я не принадлежу к тем служащим СД, которые страдают излишней подозрительностью, – молвил барон, только теперь предлагая Крамольникову присесть к столу. – Именно поэтому вы сегодня же будете представлены к повышению в чине и к Железному кресту.
Крамольников встал, без какого-либо подобострастия проговорил подобающие в таких случаях слова и, повинуясь жесту фюрера «СД-Валахии», снова опустился в кресло. Он понимал, что при всей своей щедрости Гравс пригласил его не для того, чтобы раздавать чины и награды, поэтому вновь принялся напряженно сверлить его цепким, пронизывающим взглядом.
– Уверен, вы уже поняли, что на сей раз вас ожидает более длительный и напряженный рейд в Совдепию.
– Я сам избрал эту профессию, – невозмутимо, со снисходительной усталостью в голосе, ответил поручик.
Несмотря на то, что перед ним сидел генерал-майор войск СС, агент Лицедей позволял себе вальяжность истинного, знающего себе цену профессионала и дворянина. И если барон старался не замечать этого, то лишь потому, что и сам видел в Крамольникове рискового, не раз проверенного агента. Много ли найдется сейчас таких бойцов у Гейдриха или Канариса?
– Всего лишь хотел предупредить, что на сей раз ставки обещают быть значительно выше, чем когда бы то ни было. Вам и в самом деле придется основательно «полицедействовать», обер-лейтенант.
– Судя по тому, какие массы войск перебрасываются к границе, а также по тому, что на палубах гражданских судов стали появляться спаренные зенитные пулеметы, нетрудно предположить: дело явно идет к войне. И поскольку долго, а тем более – бесцельно, держать такое количество солдат в придунайских болотах никто не решится, то… – многозначительно вскинул брови агент.
– Их и не собираются томить здесь слишком долго, – отрубил бригадефюрер.
– Так, может, пора отказываться от рейдов и приступить к созданию подпольной организации?
– Белогвардейской, разведывательно-террористической, естественно?..
– Эта мысль посещала меня уже не раз, господин бригадефюрер. Тем более что в последнее время Волчица стремится превратить свою квартиру – кстати, с двумя черными ходами – в некий аристократический салон мадам Волковой, в котором удобно заводить знакомства и налаживать связи.
– Классический пример использования подпольной квартиры в виде места для легальных общественных собраний. Прислушайтесь наконец к совету коммунистов, господин поручик белой гвардии – начинайте учиться у Ленина, как следует организовывать подполье и делать революцию. Тем более что делал ее ваш коллега Ильич, будучи платным агентом все той же германской разведки и за ее деньги, – самодовольно улыбнулся барон фон Гравс.
– Оказывается, мы с Лениным еще и коллеги! Какая взрывоопасная неожиданность! Так вы действительно намерены создать в Одессе подпольную организацию? – тут же решил поручик вернуть их разговор в деловое русло, так и не поверив в искренность намерений фюрера «СД-Валахии».
– Только по-настоящему действующую организацию, которая бы пригодилась нам и после освобождения Причерноморского края от коммунистов.
– Насколько мне известно, абвер и СД давно отказались от создания подпольных организаций в Совдепии. Учли опыт всех тех провалов, через которые в свое время прошло белое подполье. Хотя база у него была значительно шире, чем у германских разведслужб.
– Однако наше вторжение в Польшу показало, что диверсионные группы способны деморализовать значительную часть прифронтовой полосы противника, существенно помогая таким образом наступающим войскам. Около двух десятков таких групп как раз и будет выброшено в ближайшие дни на валашском направлении, то есть на территорию Молдавии и Южной Украины. Вас мы тоже намерены перебросить в составе группы, – бригадефюрер немного поколебался и, вспомнив о капитане Штефане Олтяну, предположил: – Причем один может оказаться новичком, но весьма перспективным. Кроме того, в ваше распоряжение поступят двое агентов, которые уже укоренились в Одессе.
– Вот как, они «уже укоренились»? – иронически спросил Крамольников. Он не сомневался, что оба этих агента уже работают на советскую разведку. – Где же и в качестве кого, позвольте поинтересоваться, они «укоренились»? В качестве сотрудников НКВД и двойных агентов?
– Их основательно проверили и столь же основательно законсервировали до той поры, которая теперь как раз и наступила.
– Если до сих пор я сумел обходиться не только без арестов, но и без особых, провальных подозрений, то только потому, что никогда не пользовался старыми абверовскими явками и агентурой, какими бы проверенными и надежными ни представали они в сознании абверовского руководства.
– Подробнее об этом рейде нас уведомит штандартенфюрер СС Кренц, – не стал фон Гравс ни вступать в полемику с Крамольниковым, ни заверять и успокаивать его, а сразу же взялся за телефонную трубку внутрикорабельной связи. – Впредь именно он будет определять цели и маршруты ваших рейдов, а значит, и саму вашу судьбу.
– Случилось так, что до сих пор я работал в основном на румынскую разведку.
