Анатолий Митяев - Книга будущих адмиралов
В феврале, марте и апреле враг потерял у Малой земли около 20 тысяч солдат и офицеров.
…Никто не знал, когда будет освобождён Новороссийск. Но Малая земля готовилась к этому дню. Малоземельны совершенствовали позиции, отбивая у врага важные высоты. Отбили вершину горы Колдун, с которой противник просматривал весь плацдарм.
…В горы еду для солдат возили на ослах. Был умный осёл Яшка. Он ходил по тропе без погонщика, понимал, что, доставив термосы на позицию, и сам хорошо пообедает. Солдаты украсили хвост Яшки немецкими орденами…
ГЕРОИ МАЛЕНЬКИХ КОРАБЛЕЙ
За серым осликом Яшкой охотились снайперы. Несколько осликов погибли на горных тропах. Конечно, фашистов злило, что Железные кресты бренчат на ослиных хвостах, но им куда важнее было оставить наших бойцов, укрепившихся в скалах, без еды, без воды, без боеприпасов. Будь ты трижды храбр и стоек, но если голодный, если тебя мучает жажда, если нечем стрелять, то много не навоюешь. Жизнестойкость и боеспособность не только бойцов, засевших на вершине Колдуна, но и всей Малой земли оказались в руках тех, кто занимался снабжением.
Насколько важно обеспечить всем необходимым для боя своих, настолько же важно оставить без всего необходимого для боя противника. Наши крупные корабли не могли ходить к десантникам, не могли они также действовать на вражеских коммуникациях. Конвои противника двигались вблизи берега, под защитой артиллерийских батарей и авиации, действовавшей с прибрежных аэродромов. В таких условиях большой корабль обрекался почти на верную гибель. Тогда снабжением Малой земли и борьбой на морских дорогах занялись наши катера.
Мы с тобой довольно подробно говорили о военной работе артиллерийских кораблей и подводных лодок. Теперь самый раз начать рассказ о катерах – торпедных и сторожевых. В боях за Новороссийск они действовали так дерзко, так умело, с такой пользой общему делу, что удостоены небывалой для малых кораблей почести – корабли Черноморского флота, включая линкор и крейсеры, при встрече с катерами, освобождавшими Новороссийск отдавали им честь. На горне или свистке проигрывался сигнал «Захождение», моряки, находившиеся на палубе и надстройках, принимали положение «смирно», адмиралы, офицеры, главные старшины прикладывали руку к головным уборам.
Представь себя, читатель, в экипаже катера, когда сотни моряков огромного корабля приветствуют твой кораблик. На большом-то корабле – на крейсере, на эсминце – люди тоже ведь нюхали порох, знали, что такое война, и вот они, бесстрашные, приветствуют тебя…
Катера выходили из Геленджика перед заходом солнца, ночью достигали берегов, занятых врагами, и устраивали засады или искали вражеские суда и конвои, торпедировали их, обстреливали, а утром возвращались на базу.
Весной, когда распутица испортила дороги на Таманском полуострове, противник большую часть перевозок осуществлял по морю. Ты, конечно, помнишь, что в это время немецко-фашистские захватчики проводили операцию «Нептун», пытаясь уничтожить десантников на Малой земле. Поэтому каждая удачная атака наших катеров была важной помощью малоземельцам.
В том, что Гитлер ко дню рождения не получил обещанного подарка, есть немалая заслуга катеров. Именно 20 апреля они крепко испортили настроение гитлеровцам. Торпедные катера под командованием Андрея Черцова и Николая Тарасова подошли к Анапе. Туман, стоявший над морем половину ночи рассеялся. В лунном свете у самого берега с катера Черцова увидели две самоходные баржи. Черцов был так близко от неприятеля, что торпеда выпущенная в баржу, взорвала бы и катер. Пришлось маневрировать и только после этого атаковать. Торпеда взорвалась в середине баржи. Тут же по катеру ударили орудия второй баржи, открыли пулемётный огонь танки, стоявшие на её палубе. Бросились немецкие сторожевые катера. А у наших заглохли оба мотора – заглушила их взрывная волна. Под сильным обстрелом удалось завезти моторы, катер, имея раненых и пробоины, на большой скорости ушёл в море – к катеру Тарасова.
После короткого совещания командиры приняли такое решение: Черцов отвлечёт на себя сторожевиков, а Тарасов тем временем атакует вторую баржу.
Сторожевые немецкие катера вылавливали из воды людей. Длинная пулемётная очередь заставила их бросить это занятие и помчаться за Черновым. На берегу вспыхнули прожекторы, схватили наш катер в перекрестье, по освещённому кораблику начала бить береговая батарея.
Катер резко менял курсы. Но прожекторы держали его цепко, снаряды немцев падали совсем близко. В это время прогрохотал над морем сильный взрыв – Тарасов торпедировал вторую баржу. Как по приказу, лучи прожекторов метнулись в сторону взрыва, туда же понеслись сторожевики. Береговые пушки, потеряв цель, кончили стрельбу. Дело было сделано, оба советских катера взяли курс на Геленджик.
Кочиев К. Г.
В ту памятную ночь на катере Тарасова был командир отряда торпедных катеров капитан-лейтенант Константин Георгиевич Кочиев. Ты помнишь североморца Колышкина? Тот командир всегда находился на подлодках дивизиона, выполнявших наиболее сложные задания. Кочиев тоже плавал на катерах, которым предстояло действовать в самых тяжёлых условиях. Не только обязанность командира служила причиной этому. Капитан-лейтенант лучше, чем другие, знал катер, бой, капризы моря. Молодые моряки учились у него военному мастерству, способам добывать победу.
Боевые заслуги Кочиева отмечены званием Героя Советского Союза, великим уважением, мужской любовью товарищей: однажды катер, на котором находился Кочиев, подорвался на мине, контуженого командира взрывной волной выбросило в море. Сразу пятеро матросов, не сговариваясь, кинулись в воду и спасли командира.
С именем Кочиева связана, пожалуй, самая дерзкая и самая успешная атака торпедных катеров. В Ялтинской бухте у противника стояли катера, подводные лодки и другие суда. Фашисты считали, что нашим кораблям проникнуть в бухту невозможно. У входа дежурят дозоры. На берегу и на молу стоят пушки и прожекторы. Высокий каменный мол – непреодолимое препятствие. Проход между молом и набережной закрыт стальными сетями. Связка сетей одним концом закреплена в набережной, другим – на самоходной барже; баржа открывает и закрывает эти ворота. Однако Кочиев, размышляя над картой бухты и данными авиаразведки, придумал, что делать.
Атаковать Ялтинскую базу пошли катера лейтенантов Турина и Чепика. Общее командование осуществлял Кочиев. Под утро были на месте. В тумане наткнулись на сторожевые катера фашистов. Те запросили позывные. Кочиев без промедления приказал просигналить фонарём две буквы – ДК. Немцы, удовлетворившись таким ответом, приняли катера за свои. Дозорные на берегу видели обмен сигналами и поэтому тоже не обеспокоились. Кочиев понял, что враг в заблуждении, решение на дальнейшие действия созрело мгновенно. Став к штурвалу, он нацелил катер, а следовательно, и торпеды на баржу. Когда вылетела из правого аппарата торпеда и понеслась к барже, гитлеровцы на молу почувствовали неладное. Но было уже поздно. Торпеда взорвалась у борта судна. Тут же раздался взрыв ещё большей силы – оказалось, что в барже был склад боеприпасов. Осколки снарядов, обломки судна полетели во все стороны, пугая врагов.
Потонув, баржа утащила на дно кусок сети. Образовался вход в бухту. Катера бросились в атаку. Торпеды взорвались в гуще немецких катеров, стоявших у стенки, разломили подводную лодку. В завершение атаки наши выпустили реактивные снаряды. Порт окутался дымом. Началась у врага паника.
Как стало известно позже, ещё большая паника была в городе. Дело в том, что тяжёлые немецкие орудия, стоявшие довольно далеко от Ялты, открыли огонь по бухте. Стреляли они неточно. Несколько снарядов взорвались на базарной площади, а там по пути на фронт остановились на ночлег войска. Взрывы в порту, на площади, огненные следы эрэсов, частая и бестолковая стрельба пушек и пулемётов вызвали самые невероятные объяснения. Фашистам казалось, что какой-то десант ударил по Ялте с моря и суши, взял город в кольцо. Ночевавшие на площади и на улицах солдаты бросились бежать из города, понеслись на Симферопольское шоссе автомашины…
А катера, разрядив всё своё оружие, уходили из бухты. Вода кипела от снарядных взрывов, пули хлестали по корпусам и надстройкам. Прямое попадание снаряда получил катер Турина. Остановились моторы. В пробоину хлынула вода. Катер лейтенанта Чепика пронёсся между ним и берегом, закрыл товарища дымовой завесой, затем взял подбитый катер на буксир. Пробоину моряки закрыли пластырем, удалось починить один мотор. Кораблики вернулись в базу.
А ДК – ответ на запрос немецкого сторожевика? На катерах все думали, что Кочиев знал опознавательные врага. «Я обозвал этого остолопа дураком, – объяснил Константин Георгиевич. – Что он в самом деле? Не сумел в полумиле от себя опознать чужие катера. Полностью передавать долго, я и продиктовал первую и последнюю буквы…» На войне случалось такое – героическое и анекдотическое оказывались рядом.
