Иван Бережной - Записки разведчика
Прилетел наконец долгожданный самолет. Он сбросил боеприпасы, взрывчатку и мешок с письмами и газетами. Сколько было радости! Партизаны читали друг другу письма родных и близких. Делились радостями и горестями… Письма, адресованные погибшим товарищам, читали вслух. Ответы писали всем подразделением. Подробно описывали боевые подвиги погибших.
За полтора года пребывания в тылу врага я не получил ни одного письма. На этот раз мне пришло сразу два: из Запорожья от жены и из Россоши от родных. Жена с маленькой Галочкой на руках пешком прошла из Полтавы до Запорожья к своим родителям и там перебивалась до прихода Советской Армии. Моих родных война из Луганска забросила в Майкоп, а оттуда в Воронежскую область. Отец сообщал, что дома все живы. Мой старший брат Рома на фронте, командует пулеметной ротой. «О нас не беспокойся. Бей, сынок, фашистов и быстрее возвращайся с победой», — писал отец. И тут же проскальзывали материнские слова: «Береги себя».
Истосковавшиеся по вестям с Большой земли хлопцы расхватывали газеты и читали их, начиная с «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» и кончая номерами телефонов редакции.
Настроение у всех поднялось…
Радио ежедневно приносило радостные вести с фронта. После разгрома фашистских войск под Курском и Белгородом Советская Армия продолжала успешно развивать наступление, на многих направлениях форсировала Днепр и 6 ноября освободила столицу Украины город Киев. Создались благоприятные условия для изгнания немецко-фашистских захватчиков со всей территории Украины.
– Теперь гитлеровцам не до мирового господства, — торжествовал Журов.
– Дай, боже, унести ноги, — сказал Юра.
– Не говори, драка будет еще отчаянная, — охладил пыл Юры Антон Петрович Землянко.
– Все-такие главные трудности позади, — стоял на своем Юра.
– Об этом никто не спорит…
– Однако недобитый враг хуже раненого зверя, — отозвался Зяблицкий.
– Эх, быстрей бы снабдили нас боеприпасами и взрывчаткой! Надо торопиться: фронт на пятки наступает, — высказал Гапоненко общее мнение партизан.
– Засиделись мы, братцы, — поддержал Журов.
Высказывания о том, что засиделись, были не совсем верными. С получением первых грузов на железной дороге ежедневно действовали наши подрывники и засады. Что же касается разведчиков, то им, как всегда, хватало работы. Об этом знали ребята. Но не к такой работе они привыкли. Тем более в момент, когда войска на фронте наносили сокрушительные удары по врагу, каждому из нас хотелось совершить что-то большое, значительное.
С овладением советскими войсками городами Житомир, Малин и выходом на линию Овруч - Коростень железная дорога Олевск – Сарны приобретала для немцев особо важное значение. Это единственный путь отхода их войск из-под Коростеня. Немцы резко усилили охрану железной дороги. Начал курсировать бронепоезд. На запад поползли немецкие эшелоны.
18 ноября из-под Олевска возвратился Гапоненко с группой разведчиков.
– Железная дорога забита воинскими эшелонами. Все учреждения Олевска подготовлены к эвакуации. На станции большое скопление войск, — доложил Гапоненко.
Ограничиваться пассивным наблюдением мы не могли. Командование решило нанести удар по противнику, овладеть Олевском и Сновидовичами, уничтожить эшелоны и разобрать железнодорожное полотно, а рельсы унести в лес. Потом занять оборону и не давать возможности противнику производить восстановительные работы. Для выполнения этой задачи выделялись второй батальон, четвертая и девятая роты первого батальона и Олевский партизанский отряд, присоединившийся к нам.
Для удара с тыла использовалась подпольная группа Олевска. Она должна была открыть огонь по противнику в его расположении и вызвать панику в рядах врага.
К началу боя на станции Олевск находилось четыре эшелона с боеприпасами, орудиями, автомашинами, горючим, ценностями и документами Олевска. Один восстановительный поезд.
Партизанские роты ночью без выстрела подошли к станции, заняли исходное положение и с наступлением утра по общей команде открыли огонь по противнику и эшелонам. В первые же минуты боя были подожжены пять вагонов с порохом и три цистерны с горючим. Пожар перекинулся на другие вагоны и платформы с автомашинами. Начали рваться патроны, снаряды, авиабомбы. Партизаны оказались в зоне поражения осколками. Кульбака вынужден был отвести батальон в лес.
Взрывы на станции продолжались около четырех часов. В это же время четвертая рота захватила Сновидовичи, уничтожила двадцать пять гитлеровцев, подорвала паровоз и разрушила триста семьдесят метров железнодорожного полотна. Девятая рота взорвала триста пятьдесят метров пути. Подпольная группа в городе успешно выполнила свою задачу и привела тридцать два полицейских.
Подпольщики сообщили, что в результате боя убито сто семьдесят два гитлеровца, ранено двести сорок два, уничтожено четыре паровоза, двести шестьдесят один вагон, пятьдесят тонн бензина, пять вагонов пороха, тысяча тонн авиабомб, снарядов и патронов, пятьдесят девять вагонов обмундирования, а также большое количество автомашин, продовольствия и другого имущества. Повреждена водокачка и разрушено путевое хозяйство.
Двое суток наши подразделения вели упорные бои, не давая возможности противнику начать восстановительные работы. 17 ноября в ротах кончились боеприпасы. Вынуждены были отойти. Противник все-таки сумел восстановить путь. Но уже на следующий день второй Молдаванский отряд доставил нам боеприпасы, и роты вновь взорвали железнодорожное полотно.
Путь отхода противнику на запад по железной дороге был окончательно отрезан…
К концу ноября выяснилось, что между Овручем и Коростенем в немецкой обороне образовалась брешь, получившая название «партизанских ворот». Отпала необходимость в самолетах. Все грузы из Киева до Овруча Вершигора доставил на автомашинах, а здесь его перегрузили на санный обоз и через линию фронта, через «партизанские ворота» доставили в соединение.
Не прошло и недели после получения боеприпасов, взрывчатки и артиллерии, а соединение было готово к новому рейду. В этот-то момент из Киева пришло распоряжение: Сидору Артемовичу сдать командование соединением Вершигоре, а самому, выехать на Большую землю.
Эта весть произвела впечатление взорвавшейся бомбы и всколыхнула всех партизан. И не мудрено! Человек, который создал отряд, вырастил его в соединение, с боями провел от Путивля до Карпат, одно имя которого наводило страх и трепет на немецких захватчиков, должен покинуть соединение. Люди так привыкли к нему, так верили в него, что не мыслили существование соединения без Ковпака.
Партизаны хлынули к домику, в котором располагался Ковпак. Услыхав галдеж под окнами, Сидор Артемович вышел на улицу.
– Шо вы, хлопцы, расшумелись? - спросил он.
– Правда, что вы уезжаете? — послышалось со всех сторон.
– Правда, — ответил Ковпак.
– А как же мы? Соединение?
– Комиссара потеряли, а теперь и вы от нас уезжаете…
Ковпак, никогда в самой сложной обстановке не терявший присутствия духа, теперь стоял взволнованный и не находил, что ответить этим близким его сердцу боевым товарищам.
– Не пустим и крышка! — выпалил Гриша Циркач.
– Нельзя, распоряжение ЦК Коммунистической партии Украины, — собравшись с силами, ответил Сидор Артемович.
– А в ЦК подумали, что нам еще воевать?
– Подумали! — уверенно ответил Ковпак. — Подумали и командиром назначили Петра Петровича Вершигору. Все вы его знаете. Боевой, энергичный… Прошел хорошую партизанскую школу. С ним не подкачаете. И дело не только в нем. Вы, народ, всему голова… Да и командиры, с которыми вы ходили в бой, остаются… У вас за плечами такая школа, как Карпаты…
– Это так, только мы привыкли к вам, — проговорил уже без особого задора Гриша Дорофеев.
– А хиба я к вам не привык? — сказал Сидор Артемович, и глаза его заблестели. — Думаете, мне легко с вами расставаться?
Бурные страсти партизан постепенно улеглись. Потекла задушевная беседа. Ковпака засыпали вопросами. Он весело отвечал, шутил…
– Смотрите, хлопцы, храните боевые традиции, громите фашистов… Держите связь с народом, — наставительно сказал в заключение Сидор Артемович. - Чувствуйте, — что я всегда с вами.
Вместе с Ковпаком уезжали ветераны соединения Павловский, Панин, Матющенко, Пятышкин и другие товарищи из Сумской области. И только Петр Леонтьевич Кульбака сказал:
– Я со своими хлопцами не разлучусь до победы!
А Павловский категорически заявил:
– Сидор Артемович, дозволь мне проводить их в новый поход. А то как же они без меня?
В честь отъезжающих общество «веселых чудаков», возглавляемое Гришей Циркачом, организовало концерт…
На следующий день после отъезда Ковпака и других ветеранов Вершигора, новый начальник штаба Войцехович и заместитель по политической части Москаленко разработали приказ по воинской части 117. В нем говорилось:
