Йозеф Глюкселиг - Сейф дьявола (роман и повести)
— Ну вот, наконец-то, — сказал Галва, рассматривая нагромождение различных домишек и сарайчиков, среди которых стояли смуглые турки и бегали такие же смуглые дети. Все смотрели на пришельцев с нескрываемым интересом.
— Наконец-то, — согласился инженер Машита, устало опустившись на первый попавшийся камень, и принялся растирать ноги. — Никогда бы не подумал, что смогу пройти столько пешком и не откинуть копыта. — И через минуту добавил: — Поневоле вспомнишь, как меня предупреждала жена, чтобы в Каире я не ездил все время на машине, а прогуливался пешком, куда-нибудь к пирамидам…
— Вы еще посмотрите на эти пирамиды, — успокоил его Галва.
— Может быть… Но пешком я туда уж определенно не пойду… — Машита помолчал и удивленно посмотрел на постоянно увеличивающуюся толпу деревенских жителей. — Похоже, что здесь состоится митинг, не так ли?
— Похоже, — сказал Галва и направился к толпе. Сначала он попытался договориться по-английски. Ему повезло — какой-то толстяк в белой рубашке ответил:
— Да, здесь есть отель… Вы можете пойти со мной.
По пути, пока толстяк вел их к двухэтажному домику с надписью: «Отель», выяснилось, что именно он является его горделивым владельцем. Гости заняли весь отель, потому что в нем было всего две комнаты. Каких-либо особых формальностей при записи посетителей толстяк не соблюдал. Просто записал в книгу имена, продиктованные ему Галвой, не удосужившись даже проверить, правильно ли это сделал. Вместо этого он не забыл обратить внимание постояльцев, что в этом отеле плата за проживание взымается вперед.
Галва выдал ему из денег фирмы ТАНАСС, выделенных на проведение операции «Утренняя звезда», требуемую сумму и добавил хорошие чаевые.
— Ваш приезд — для меня большая честь, господа, — заверил их хозяин отеля, ругаясь про себя, что не удвоил цену за комнаты: эти сумасшедшие туристы уплатили бы ни слова не говоря.
— Я приготовлю для вас отличный ужин, — добавил он.
Ужин по местным условиям был действительно отличным, а его цена по тем же меркам была завышена по крайней мере в пять раз. Однако Галва и Машита так измучились, что съели бы все что угодно и за любую цену.
— Господа еще что-нибудь пожелают? — энергично предлагал толстяк свои услуги после ужина. Мираж фантастического заработка заставлял его мозг лихорадочно работать.
— У меня есть знакомые… — Он замолчал, округлил губы и показал несколько жестов, хорошо известных во всем мире: — Молодые и очень порядочные.
— У нас другие желания. — Галва быстро развеял заманчивую для толстяка возможность заработать. — Мы бы хотели нанять катер… Хороший катер с хорошим рулевым…
У толстяка подкосились ноги. Видимо, сегодня аллах посетил их деревню и воссел на пороге его дома.
— Это сложно, уважаемые господа, — притворился толстяк. — А на какой срок вам нужен катер?
— Минимум на неделю, — ответил Галва, — может быть, больше…
Да, у него наверняка будет новый дом. Катер он возьмет свой, а поплывет на нем его брат, задолжавший ему столько денег, что ему не придется платить ни одного куруша [8]. Так что все деньги будут его.
— Я постараюсь удовлетворить вашу просьбу, господа — произнес толстяк, — но это будет непросто. Большинство катеров не подготовлено для такого длительного плавания, а у людей в деревне много другой работы.
Разумеется, это была бессовестная ложь, так как все катера были в таком же хорошем состоянии, как и его собственный, а односельчане за возможность заработать оторвали бы руки и ноги.
— Мы хорошо вам заплатим. — Галва разгадал дипломатию толстяка. — Мы хотим попутешествовать вдоль побережья Черного моря.
Хозяин отеля поклонился:
— Утром катер будет готов. Можете на меня положиться, господа.
В этот же вечер он огорошил своего брата просьбой как следует подготовить катер и сразу сделал широкий жест, простив ему все старые долги. Потом он приготовил корзины с едой и питьем и стал считать…
Он не ошибался, подсчитав, что в результате этой операции будет иметь новый дом, одного ишака и двух баранов.
55
Прошло несколько дней…
По долине, залитой солнцем, мчался международный экспресс Франкфурт — Вена. В купе первого класса сидели два пассажира. Одним из них был пожилой мужчина, увлекшийся детективом, другим — Гита Райн. Цвет ее волос опять был иным — сейчас они отливали бронзой. Друзья привезли ей в тот небольшой магазинчик новый паспорт и посоветовали ехать поездом. Сами они находились в соседнем купе и с нетерпением ожидали проверку паспортов.
В коридоре вагона послышался шум. Пожилой мужчина отложил книгу и взглянул в окно:
— Граница, уважаемая фрейлейн.
Одновремено с его словами дверь открылась и в купе вошли два таможенника.
— Здравствуйте, таможенная проверка! Прошу предъявить ваши документы! — сказал один из них.
Пожилой мужчина, стараясь выглядеть спокойным и безучастным, подал ему паспорт. Таможенник быстро заглянул в него и вернул хозяину:
— Благодарю вас…
Потом он наклонился к Райн и взял ее паспорт. Он изучал его более внимательно, при этом Гита, не отводя взгляда, спокойно смотрела на него. Он перелистал документ и вернул его Райн.
Пожилой мужчина комично взмахнул руками:
— Уважаемая фрейлейн меня извинит, но именно поэтому…
Райн взглянула в окно.
Австрия встречала ее зеленью равнин, синим небом и ярким солнцем.
56
— Могу вам сказать, Майер, — комиссар Вольман погладил подбородок, — что эта Райн — не Конопатая Ветка. Ваши усилия были напрасны.
— Теперь и я так думаю, — спокойно согласился Майер. — Нам вообще не следовало браться за это дело.
— Когда вы станете частным детективом, тогда сможете выбирать.
— Это верно… но все равно меня интересует, куда же могла деться эта женщина.
— Ловить шпионов никогда не было простым занятием, Майер.
Инспектор несколько раз кивнул, а потом произнес:
— Вчера я узнал, что тот американский сержант…
— Который увел у вас девушку? — усмехнулся Вольман.
— Именно он, — кивнул Майер. — Так вот, он попался с поличным… проходит по одному делу… Его взяли, когда у него при себе было около двадцати пакетиков с гашишем.
— Вот это да! — изумился комиссар. — Теперь вам, наверное, потребуется отпуск, не так ли?
— Я думал об этом, герр комиссар… Чтобы девушка не была так одинока…
Комиссар понимающе кивнул:
— Получите отгул… но будьте осторожны!
Майер вопросительно взглянул на него.
— Сейчас вам не везет с женщинами, — продолжал Вольман. — Вам не удалось поймать Райн, но смотрите, чтобы вас не поймала ваша знакомая.
— Каждый в конце концов попадется, — убежденно заявил Майер. — И эта Райн… — усмехнулся он и добавил: — И я…
Он встал и хотел уйти. В это время зазвонил телефон.
— Слушаю… — произнес Вольман в трубку.
Когда он положил ее на телефонный аппарат, то так же меланхолично заметил:
— Вам не везет, — Майер… Звонил герр Йохен Ноймайер из управления по охране конституции. Придется немного подождать: у них есть какие-то пожелания.
Инспектор Майер, опять устраиваясь в кресле, заворчал:
— Снова женщина?
— Нет, — усмехнулся комиссар, — на этот раз, кажется, какой-то аферист…
— И вы им верите?
Комиссар взглянул на него и развел руками:
— Ни одному слову. Но что прикажете делать?
Инспектор Майер согласился, что они сделать ничего не могут, скрестил руки на груди и стал терпеливо ждать прихода Йохена Ноймайера.
57
Путешествие по Черному морю началось хорошо, но проходило не совсем удачно. Несмотря на то, что погода была совсем неплохой и дул слабый ветер, поднимавший едва ли метровые волны, у инженера Машиты, а через некоторое время и у Галвы открылась морская болезнь.
Оба жалобно смотрели на видневшийся берег и не могли сдержаться… Брат толстого хозяина отеля с удивлением смотрел на них. Эти англичане, казалось, видели море в первый раз. Он знал по-английски всего несколько слов — лишь то, чему успел научить его брат за одну ночь. Однако сейчас эти слова совсем не подходили. Поэтому с помощью жестов он попытался предложить им вернуться назад.
— Зачем? — буркнул Галва. — Это прекрасная прогулка. Турок правильно понял его, пожал плечами и продолжал плавание.
— Наверное, лучше было бы пойти пешком, — собираясь с последними силами, произнес Машита.
— Держитесь, дружище, — успел сказать Галва и снова перегнулся через низкий бортик катера.
Машита посмотрел на него и последовал его примеру.
Турок советовал им поесть чего-нибудь, но одно упоминание о еде вызывало у них новые позывы.
