Степан Пичугов - Неизведанными путями
В связи с этим мне хочется подробнее рассказать о некоторых наших командирах и прежде всего о командире полка Ходове. Он был тоже унтер-офицером, как и абсолютное большинство комсостава полка, но унтер-офицером запасного полка.
На фронте Ходов не был и боевого опыта не имел. Главная ошибка Васько Богдана состояла в том, что он выбрал командира полка по внешнему виду, не узнав о нем поподробнее.
Полной противоположностью Ходову был командир 1-й роты Калинин. Рабочий Нижне-Уфалейского завода, он всю империалистическую войну провел на фронте, за боевые отличия был награжден несколькими георгиевскими крестами и произведен в подпрапорщики. При этом он имел и опыт командования: командовал ротой в старой армии. Калинин в боевой обстановке чувствовал себя спокойно, свободно и уверенно. Кроме того, он обладал прекрасным характером, веселым и общительным. С людьми был прост, отечески добр и заботлив. Бойцы его любили, как отца родного, но в то же время боялись как огня. Он был добр, но крут, разгильдяев не терпел и спуску им не давал. Дисциплина у него в роте была образцовой, можно было позавидовать.
Командир роты Николай Петрович Калинин
Многие командиры задавали себе вопрос: как ему удалось создать такую дисциплину? И когда спрашивали Калинина, он, улыбаясь, говорил:
— Мудрость тут невелика: надо быть справедливым и знать хорошо своих людей.
И Калинин действительно хорошо знал своих людей и командовал ими без крика и суетливости. Он знал, что Горновых Ивану Александровичу, правофланговому его роты, можно доверить любое дело — и он его выполнит. Калинин верил в своих бойцов.
Командиром 3-й роты, после Моргунова, которого вскоре назначили заведующим оружием полка, стал Яковенко, тоже унтер-офицер старой армии, но не фронтовик. Строевую службу Яковенко знал хорошо, устав — назубок, но людей понимал плохо, и рота его, несмотря на хороший людской состав, считалась в полку далеко не передовой. К людям он подходил по-казенному и душа подчиненных ему была недоступна. Но командир полка Ходов считал Яковенко одним из лучших командиров, потому что Яковенко, как говорил Ходов, имеет хорошую военную выправку, к людям очень требователен и его рота лучше всех ходит в строю. Я не разделял этого мнения, и мне казалось, что Яковенко не скоро станет настоящим командиром.
Полной противоположностью Яковенко был Косоротов, командир 4-й роты. Рабочий Белорецкого завода, фронтовик, младший унтер-офицер, он не блистал военной выправкой. Даже, скажу больше, у него не было никакой выправки. Одет он был всегда небрежно, ворот рубахи расстегнут, пистолет болтался и свисал на бок, отчего фигура Косоротова казалась кособокой. За строевой выправкой роты он тоже не особенно следил. Все это было его большим недостатком. Но он был хорошо политически развит, и в его роте господствовала сознательная дисциплина. Он пользовался любовью и уважением своих бойцов. С людьми обращался просто, но при всем этом умел держаться так с подчиненными, что не допускал панибратства, которое проявлялось у многих командиров того времени и сильно вредило дисциплине.
Формирование и сколачивание полка шло ускоренными темпами, так как противник не ждал, когда мы приведем себя в порядок.
В строевых подразделениях начали проводить занятия. Правда, они велись только с теми, кто никогда не проходил военной подготовки. Старые же солдаты, особенно фронтовики, не хотели заниматься, да еще на плацу. Ходов пытался заставить заниматься и их, но ему ответили:
— Учи тех, кто ничего не знает. Нас учить нечего: ученого учить только портить.
Первое время старые солдаты еще находили занятие: подгоняли полученное обмундирование, чистили оружие, помогали комплектовать взводы и отделения. Конники пригоняли амуницию, артиллеристы и пулеметчики изучали материальную часть. Потом и это кончилось. Люди стали скучать. Начали от скуки поигрывать в карты, появились пьяные. Правда, пьяных немедленно сажали под арест, но выпивки не прекращались. Тогда Богдан приказал найти «корень зла» — поймать тех, кто варит самогон. Общими усилиями, с помощью местных властей, самогонщики были найдены. Один из них оказался местным кулаком, второй, его помощник, — кулацким подпевалой.
Привели их в штаб уполномоченного. Васько придумал для них необычную кару: приказал дать им выпить по стакану касторки, повесить на грудь и спину плакаты с надписью «Я варил самогон» и провести их по всем улицам Нижнего Уфалея в сопровождении двух скрипачей из военнопленных австрийцев, которые должны были все время играть, что им бог на душу положит.
Народ отнесся к этому по-разному. Одни были удивлены и возмущены варварской расправой, а другие, наоборот, были довольны и говорили:
— Так им и надо, не будут портить хлеб на самогон.
Я понимал, что борьбу с самогонщиками надо вести, и самую беспощадную, но эта экзекуция была противна и непонятна. Мне казалось, что такой способ расправы не годился даже для того бурного времени. Я понимал, что большевики должны бороться с этим злом, но как-то иначе.
БОЕВОЕ КРЕЩЕНИЕ
Белогвардейцы, опьяненные победой под Златоустом, начали быстро продвигаться по Западно-Уральской железной дороге на Нязепетровск.
В Нязепетровске в это время находился крупный советский отряд под командованием, кажется, Зомберга; отряд имел своей основной задачей защитить дальние подступы к Екатеринбургу с юго-запада и не дать возможности белым продвинуться по Западно-Уральской железной дороге.
В этот период наступательные действия белых развивались главным образом по линиям железных дорог и война велась, как говорили, «на колесах».
Нижний Уфалей, где формировался 1-й Горный Советский полк, находился в стороне от железных дорог, вернее между двумя дорогами, он был как бы вне военных действий, и мы могли сравнительно спокойно и без помех продолжать нашу работу по сколачиванию полка. Хотя, если взглянуть на карту, можно заметить, что Нижний Уфалей далеко выступал вперед по отношению к другим нашим пунктам обороны. Когда белые начали сильно наседать на Нязепетровск и Зомбергу стало трудно их сдерживать, 1-й Горный полк получил приказ уполномоченного Васько Богдана ударить на станцию Ункурда Западно-Уральской железной дороги, где была база белых, наступавших на Нязепетровск. Цель этой операции заключалась в том, чтобы расстроить наступление белых на отряд Зомберга и тем самым помочь ему.
Станция Ункурда находилась в 25—30 километрах юго-восточнее Нижнего Уфалея, в лесной, труднодоступной глуши. Руководство операцией было поручено опытному боевому командиру уфалейцу Н. П. Калинину, хорошо знавшему эту местность. Для нанесения удара были выделены 1-я рота и отдельный кавалерийский эскадрон.
Калинин, знавший все тропинки и лесные дороги родных мест, скрытно подвел свой отряд к станции и внезапно напал на базу противника. Белые от неожиданности растерялись и в панике разбежались по лесу. Захватив значительные трофеи и пленных, «горцы», окрыленные победой, вернулись в Уфалей.
Белые, получив удар по своему тылу, на некоторое время вынуждены были приостановить наступление на Нязепетровск.
Это была первая боевая операция молодого, еще не обстрелянного полка, она сильно воодушевила «горцев», пробудила в них уверенность в свои силы и помогла окрепнуть полку как боевой единице. Я, как солдат-фронтовик, по личному опыту знал, что дальнейшее поведение любого подразделения или части во многом зависит от того, удачно или неудачно проведен первый бой, первое боевое крещение. Если первый бой удачен, у бойцов и командиров появляется вера в свои силы, в свою мощь, часть становится более боеспособной и стойкой. Так было и в 1-м Горном полку. Традиции в армии имеют большое значение. На хороших традициях воспитываются молодые бойцы. Хорошее боевое прошлое помогает командному составу поддерживать боевой дух солдат.
ОТХОД ИЗ НИЖНЕГО УФАЛЕЯ
В середине июля, имея численный перевес, белые перешли к активным наступательным действиям на всем Северо-Урало-Сибирском фронте и в короткий промежуток времени заняли ряд городов: Ялуторовск, Курган, Шадринск, Тюмень, Камышлов и другие.
В это же время и на екатеринбург-челябинском направлении белые, подтянув резервы, вновь перешли в наступление на Нязепетровск и, заняв его, начали быстро продвигаться к станции Кузино, угрожая окружением столице Урала — Екатеринбургу.
Разбитые части отряда Зомберга в беспорядке отошли на запад.
Наш полк получил приказ оставить Нижний Уфалей и занять линию обороны у Полевского завода.
Не успели мы окопаться на своей позиции, как на следующее утро получили новое указание: отойти дальше на запад и занять позицию по обе стороны железной дороги, у 77-го разъезда и деревни Косой Брод.
