Леонид Кудреватых - Берлинская тетрадь
Военный корреспондент, кем бы он ни был: сотрудником дивизионной газеты или прославленным советским писателем, он прежде всего был воином и нес все тяготы войны, не зная отдыха в походах. На машине ли, верхом ли на лошади, а нередко и пешком — он спешил с одного участка боя на другой. А если нужно, если этого требовала обстановка, военный корреспондент заменял выбывшего из строя командира подразделения и руководил боем. Пример тому- подвиг майора Сергея Борзенко, ныне Героя Советского Союза.
Все же основная обязанность журналиста состояла в том, чтобы как можно больше узнать о происходящем, увидеть это своими глазами, проникнуть в центр событий, а потом поведать обо всем читателям. Мы знаем, как в ходе боев творчески росли многие военные корреспонденты, уже в годы войны ставшие известными всей стране литераторами.
Сегодня, 5 мая, в День печати, по зову корреспондентов 1-го Белорусского фронта, сюда, к рейхстагу, съехались товарищи по профессии с соседних фронтов. Сколько объятий и воспоминаний!
— А помнишь?..
Военные корреспонденты измерили самые дальние пути войны. В трудные для страны минуты они были и под Москвой, и в Ленинграде, на Волге под Сталинградом, на Кавказе…
Здесь собрался многолюдный журналистский корпус. Вместе с нами тут Всеволод Иванов и Василий Гроссман, Борис Горбатов и Лев Славин, Борис Галин, Евгений Габрилович, наши известинцы Кармен и Виктор Полторацкий, Александр Булгаков и Николай Баканов, правдисты Иван Золин, Мартын Мержанов, Яков Макаренко и Яша Рюмкин, из «Красной звезды» Николай Денисов, Павел Трояновский, Леня Высокоостровский, Ефим Гехман, тассовец Борис Афанасьев, Безыменский — не комсомольский поэт Саша, а его сын Лев, Николай Королев из союзного радио, Жора Пономарев, представляющий Совинформбюро, и многие, многие другие.
Я смотрю на фронтовых друзей, выстраивающихся на ступенях лестницы, ведущей в разрушенный рейхстаг, чтобы сфотографироваться на память об исторической победе, и думаю: какие же сокровища накопились у каждого из них — их записные книжки, заметки в дневниках! Эти документы неоценимы для будущих историков и романистов — они заполнены драгоценной россыпью фактов, впечатлений, наметками характеров людей в серых шинелях. Придет время, и все это будет облечено в должную литературную форму, станет достоянием человечества.
Думаю я и о тех .журналистах, которые не смогли прийти сегодня к рейхстагу — о Малибашеве, Лидове, Сувинском, Кузнецове, Калашникове, Трошкине, Лилояне, Олендере, Галышеве, Розенфельде, Лапине и Хацревине и многих других — они, верные сыны Родины, погибли на поле брани в боях с фашизмом…
Да, необычный сегодня у нас День печати…
5 мая 1945 года.
Фашистская Германия подписала безоговорочную капитуляцию
Долгожданный день наступил. Рано утром меня вызвали в Военный совет фронта и вручи-
ли удостоверение, подписанное членом Военного совета фронта, генерал-лейтенантом К. Ф. Телегиным. В удостоверении сказано: «Предъявителю сего корреспонденту майору Кудреватых Л. разрешается присутствие и работа на аэродроме и в залах заседаний на особом мероприятии, проводимом командованием 8 мая 1945 года». Когда я расписался в получении удостоверения, последовало разъяснение:
— Особое мероприятие — это капитуляция фашистской Германии. Мы, конечно, понимаем, что на этом историческом акте хотели бы присутствовать все корреспонденты центральных газет, представленные на нашем фронте. Но мы лишены возможности предоставить места всем. Для советской прессы устанавливается такое же ограниченное количество — семнадцать мест, как и для прессы при войсках союзников. Просим разъяснить это обстоятельство вашим товарищам.
Итак, едем на заключающий войну торжественный акт.
Удостоверение я постараюсь сохранить. Оно — историческое.
8 мая 1945 года, утро.
Восьмое мая 1945 года… Этому дню будут посвящены книги. Хроника его войдет в учебники и справочники. Запомнятся имена участников знаменательного события, а места и здания, связанные с ним, станут достопримечательностями.
День выдался солнечный. Туманная дымка с едким привкусом гари окутала кварталы Берлина. Знакомыми дорогами мы проезжаем по улицам города, ведущим к аэродрому Темпельгоф.
Огромное летное поле, еще несколько дней назад служившее местом жаркого боя, сегодня прибрано. Зеленеет трава. Тянутся к солнцу цветы.
На аэродроме нетерпеливое ожидание. Все взволнованы предстоящими историческими минутами. Берлин, капитулировавший перед советскими войсками второго мая, через шесть дней стал местом безоговорочной капитуляции всей фашистской армии, поставленной на колени согласованными действиями союзных войск.
Доносится ровный гул моторов. Появившаяся в дымке точка увеличивается. Сделав круг, идет на посадку самолет «Дуглас»; в 11 часов 20 минут пришел самолет из Москвы с представителями военных миссий союзников, аккредитованных в нашей столице.
Маршируют на аэродром пехотные подразделения гарнизона Красной Армии в Берлине во главе с полковником Лебедевым — почетный караул для встречи представителей командования союзных армий.
С каждой минутой нетерпение ожидающих нарастает. В 12 часов 50 минут с летного поля взмыли в воздух восемнадцать советских истребителей, ведомых участником воздушных боев над Волгой майором Тюлькиным. Они идут на запад, навстречу самолетам с представителями командования союзных армий.
Проходит еще час. До аэродрома доносится размеренное гудение моторов тяжелых машин. В туманной дымке вырисовываются силуэты «дугласы». Сделав над аэродромом два приветственных круга, первым идет на посадку самолет серебристого цвета с опознавательными знаками союзной авиации. Машина подруливает к бетонной площадке. Разворачивается.
Десятки советских фотокорреспондентов и кинооператоров устремляются к машине, чтобы запечатлеть момент вступления на берлинскую землю первых американских и английских генералов. Открывается дверь, из кабины выходит представитель Верховного командования Великобритании, главный маршал авиации А. Теддер. Он в темно-сером военном кителе и в пилотке такого же цвета. За ним следует командующий стратегическими воздушными силами США генерал К. Спаатс. Их сопровождают офицеры и корреспонденты союзной прессы,
Представителей союзного командований встречают и приветствуют начальник штаба 1-го Белорусского фронта генерал армии В. Д. Соколовский и комендант Берлина генерал-полковник Н. Э. Берзарин. Сводный оркестр исполняет гимны великих союзных держав. Реют на ветру государственные флаги союзников. Полковник Лебедев отдает рапорт сэру Теддеру. Представители командования Красной Армия и армий союзников обходят почетный караул.
— Этим приемом,-говорит маршал А. Теддер, — нам оказана большая честь!
В ответ над аэродромом гремит многократное «ура».
Сэр Теддер подходит к микрофону. Он говорит»
— Я являюсь представителем главнокомандующего Эйзенхауэра и уполномочен провести всю работу на предстоящей конференций. Я очень рад приветствовать советских маршалов и генералов, а также войска Красной Армии. Особенно я рад тому, что приветствую вас в Берлине. Союзники на Западе и на Востоке в результате сотрудничества проделали колоссальную работу. Мне оказана большая честь — передать самые теплые приветствия нашему, русскому союзнику.
В это время по аэродрому проходят прибившие представители разгромленной германской армии. Фельдмаршал В. Кейтель, адмирал флота Г. Фридебург и генерал-полковник авиации Г. Штумпф прибыли в Берлин для того, чтобы подписать акт о безоговорочной капитуляции.
Сторонкой шагает эта группа немецких генералов. Понурые, они идут мимо государственных флагов союзных стран, развевающихся над Темпельгофом.
В два часа дня приземляется самолет с представителями французских вооруженных сил во главе с главнокомандующим французской армии генералом Ж. Делатр де Тассиньи.
Длинная вереница автомобилей с представителями советского командования, командования союзных армий, журналистами и кинооператорами тронулась с аэродрома по улицам Берлина. Машины шли то по гладкому асфальту подметенных улиц, то объезжали обломки разрушенных зданий или воронки от бомб, местами вскрывавшие тоннели метро. На перекрестках стояли наши регулировщицы, дошедшие до Берлина по дорогам войны. Руки, затянутые в белые перчатки, ловко взмахивали флажками, красиво и отчетливо отдавали приветствия.
Из домов, с развалин на кавалькаду автомобилей смотрели жители Берлина. Кейтель не поднимал глаз. Он делал вид, что просматривает газету. Он боялся прочесть в глазах берлинцев ненависть и презрение. Ему страшно бы-ло взглянуть на улицы столицы, превращенные в развалины.
