Виктор Федотов - Закон моря
Виктор Федотов - Закон моря краткое содержание
Федотов Виктор
Закон моря
ПОСЛЕДНЯЯ ТОРПЕДА
Направляясь с пирса к штабу дивизиона, лейтенант Буров был почти убеждён, что его ожидают там неприятности. Хмурясь, он бегло перебирая в памяти — день за днём — все события последней недели: вроде бы ничего особенного не произошло за это время, что могло бы так обеспокоить его. И всё-таки какая-то необъяснимая тревога не давала ему покоя. Впрочем, так бывало всякий раз, когда вызывал комдив...
Буров знал наперёд: сейчас тот начнёт вышагивать вдоль кабинета и высказывать прописные истины, известные давным-давно не только каждому офицеру, но и любому матросу. Потом закруглит разговор напутствием об усилении учёбы и, наконец, под занавес скажет несколько слов о дисциплине. Какая же это, однако, скучища! Всё это давно приелось и, кажется, мало что общего имеет с настоящей службой на флоте.
Но откуда же это предчувствие неприятности перед встречей с комдивом?
Буров взобрался на сопку, где размещался штаб, и, одёргивая китель, огляделся кругом. Ему нравились и этот гористый полуостров, вытянувший далеко в море ершистый от зарослей хребет, и бухта с пологими берегами, подковой лежащая у самого выхода из залива. Свободными вечерами Буров любил выходить на скалистый западный берег и наблюдать, как оранжевое солнце медленно погружается в море, словно отходит ко сну. Ему нравились эти вечера, наполненные запахом морских водорослей, криком чаек, неугомонным шумом прибоя. Его, коренного москвича, природа Дальнего Востока поражала какой-то первозданностью, мудрым величавым покоем. Даже такие расхожие среди моряков понятия, как «Большая земля», «Материк», приобретали здесь особый смысл, таили в себе некую загадочность, потому что стояло за ними многое — отдалённая тысячами километров прежняя жизнь, постоянное ощущение этой отдалённости, приносящее тихую печаль... и радость.
В двадцать три года такое не может не умиротворить. Тем более когда изначальная мечта, казалось, так счастливо осуществлена — за плечами высшее военно-морское училище. Но вот служба...
С самого детства флот грезился Бурову удивительной, заманчивой книгой. Он мечтал прочитать её серьёзно, как только станет самостоятельным, взрослым человеком. И вот теперь, раскрыв по-настоящему лишь первую её страницу, он с великим огорчением обнаружил, что книга эта не только не интересна, но даже скучна какой-то серой своей будничностью, надоедливым однообразием. Радовало лишь море, бурые скалистые берега полуострова да бескрайняя ширь, убегающая куда-то в неведомое, за округлость недоступного горизонта. А главное?.. Главное для офицера флота — боевой современный корабль! Вот она, мечта Бурова! И вместо этой большой мечты — катерок... Разве это корабль? Разве о таком мечтал Буров столько лёт? Что может быть обиднее подобного назначения для молодого офицера, решившего посвятить себя флоту? Ну была бы война — другое дело. На войне можно и на катерах своё взять... А теперь? Раз в месяц недельная брандвахта, а в остальные дни — учёба. Где же то, настоящее флотское, в котором проверяются люди? Здесь, на катерах, «его» не будет. Здесь всё до раздражения просто, всё повторяется изо дня в день, из месяца в месяц.
И сразу же, как только появился в дивизионе морских охотников, Буров не переставал думать о переходе на крейсер, ну, на худой конец, хотя бы на эскадренный миноносец. Все эти месяцы его не покидало такое ощущение, будто он временно, всего на несколько часов, остановился проездом в чужом неприветливом городе, из которого должен уехать при первой же возможности.
...Буров вздохнул, поправил перед дверью фуражку, секунду помедлив, постучал и вошёл в кабинет.
Командир дивизиона поднялся из-за письменного стола, с какой-то несвойственной ему хитринкой сощурил серые навыкате глаза.
«Сейчас начнёт выхаживать как маятник», — подумал с досадой Буров и чётко, но без малейшего энтузиазма доложил о прибытии.
И действительно, комдив молча прошёлся вдоль кабинета, остановился напротив.
— В котором часу сменились вчера с брандвахты?
— В девятнадцать, как всегда, товарищ капитан третьего ранга, — удивлённо ответил Буров. — «Семёрка» меня сменила. Старший лейтенант Осипов.
— Знаю, знаю... Значит, в девятнадцать, говорите? Выходит, «Медуза» ещё при вас прошла?
— Да, перед самой сменой. Уведомление о ней я получил при последнем сеансе связи.
— Получается, что она миновала вас около четырнадцати часов назад. Так ведь?
— Да, около этого. — Буров глядел на комдива и не понимал, зачем он заговорил об этой старой посудине — плавбазе, которая была построена чуть ли не в двадцатых годах и служила лишь движущейся целью для торпедных стрельб.
— А как вы думаете, лейтенант, какой у «Медузы» ход? — неожиданно спросил комдив, выжидательно прищурившись.
— Узлов восемь-девять, — пожал Буров плечами, — не больше, думается, товарищ капитан третьего ранга.
— Семь узлов! Надо быть наблюдательным и точным. — Комдив сел за стол и надавил на него кулаками. — Максимальный — семь. А у вас тридцать с лишним! Вот на траверзе мыса Угрюмый вы на своём катере и достанете «Медузу». Вам до него четыре часа хода. — Он вопросительно взглянул на Бурова, словно старался угадать, какое впечатление произвело на него столь неожиданное задание, затем продолжал: — Вы должны соединиться в этом районе с отрядом кораблей и действовать по указанию флагмана.
— Есть, товарищ капитан третьего ранга! — Слегка заволновавшись, Буров нетерпеливо переступил на месте, поправил фуражку.
— Вам необходимо обеспечить торпедные стрельбы подводных лодок, — продолжал комдив, приглашая Бурова сесть. — Вот вам и серьёзное задание. Я вижу: вы всё куда-то торопитесь, горячитесь, всё вам кажется скучным, обыденным. Подавай вам что-то необычное, чтобы можно было прямо на первом году службы размахнуться во всю ширь — мол, не глядите, что только из училища... А может, не так? — Он взглянул на Бурова и улыбнулся.
— Почти так, товарищ капитан третьего ранга, — согласился Буров. — Но ведь действительно чего-то настоящего хочется. Хотя понимаю: не война ведь...
— Горячитесь... А ведь горячность может подвести в море и в мирное время. Да, да. — Комдив встал из-за стола и, уже провожая Бурова к двери, сказал: — Будете обеспечивать торпедные стрельбы. Работа серьёзная, даже опасная. В ваши функции входит ловля торпед и буксировка их на «Медузу». — Он задумался на минуту и добавил: — Беспокоит меня, что на вашем катере одна молодёжь подобралась. По первому, по второму году службы. И. кроме боцмана Лопатина да рулевого Грачева, никто не натренирован брать торпеду. Может, усилить вашу команду? Вы ведь тоже в первый раз... Дело это не простое, требует навыка, сноровки.
— Справимся, товарищ капитан третьего ранга! — смущаясь, твёрдо сказал Буров. — Своими силами справимся!
— Ну, добро, добро, — успокоил его комдив. — Я в этом убеждён. Приказываю: в четырнадцать часов быть в районе стрельб. Корабли вышли ещё с рассветом. Торопитесь, лейтенант.
— Есть, товарищ капитан третьего ранга! — отчеканил Буров.
И уже вслед ему комдив крикнул:
— А с боцманом Лопатиным всё же посоветуйтесь, как брать торпеды! Опытный моряк, сверхсрочник. Ему не привыкать!
С моря неторопливо катилась пологая зыбь. Катер резво шёл ей навстречу, врубался острым форштевнем в полированные солнцем валы, оставлял за кормой горбатый бурун. Лёгкий осенний вест трепал на мачте узкую полоску вымпела, шуршал серыми орудийными чехлами окатывал бак жгучей водяной пылью.
Привалившись спиной к поручням ходового мостика, широко расставив крепкие ноги, Буров вглядывался в недалёкие силуэты кораблей. Четыре подводные лодки, эсминец, два тральщика и, наконец, неуклюжий высоченный борт «Медузы». Буров был доволен, что всё складывалось как нельзя лучше: с отрядом кораблей он соединился на целых полчаса раньше, успел уже получить указания от флагмана с эсминца. И вот теперь, дожидаясь начала учебных стрельб, следил, как боцман Лопатин с матросами готовит тросы и отпорные крюки для ловли торпед.
Этот долговязый и с виду нескладный главстаршина с первой же встречи оставил у Бурова какое-то неприятное впечатление. Буров глядел сейчас на длинные проворные руки боцмана и вспоминал, как месяца три назад пришёл на катер. Ему даже до сих пор было как-то неловко встречаться с боцманским взглядом, в котором, казалось, осталась навсегда та прежняя, вежливая ухмылка...
А может, Бурову всё это показалось в тот раз? Собственно, на катер Буров тогда так и не попал. Он спросил командира лейтенанта Серова, у которого должен был принять дела. Вахтенный, рулевой Грачев, с явным равнодушием смерил взглядом фигуру лейтенанта в новеньком, с иголочки, кителе, равнодушно крикнул в кубрик:
