Каим Шайхитдинов - Дневник офицера
Каим Шайхитдинов - Дневник офицера краткое содержание
Шайхитдинов Каим
Дневник офицера
От автора
У каждого человека есть периоды жизни, которые особым образом отразились в его сознании, оставили неизгладимые следы, запомнившись в мельчайших подробностях. Одним из таких отрезков моей жизни является период пребывания во Вьетнаме.
Многострадальный народ Вьетнама, сумевший одержать победу в войне над сильнейшим представителем империализма — США, показавший чудеса героизма, невиданной выдержки, потряс мою душу. Эта страна со сказочной природой: тропическими лесами, причудливыми горами, реками, удивительно красивым небом полюбилась моему сердцу. Об угасании этих чувств любви нет разговора даже по истечении многих лет жизни. Я люблю эту страну так же преданно и нежно как тогда, в тот день, когда я ступил на землю этой страны.
В течение года я исколесил Северный Вьетнам вдоль и поперек, проехав по его дорогам около сорока тысяч километров! Днем и ночью, под знойным солнцем и тропическими ливнями, во время бомбежек и редко выдававшихся свободных дней мы, советские военные, бок о бок с вьетнамскими друзьями шли к долгожданной победе. Из всех возможных сил били и уничтожали агрессора, спасали от смерти людей.
Иначе и быть не могло, ведь мы были представителями первой страны социализма!
Прошло много лет с тех пор. Но вновь и вновь встают перед глазами воронки из-под бомб, разрушенные города и села, заводы, школы и больницы.
Большинство из советских специалистов, побывавших во Вьетнаме, были очевидцами Великой Отечественной войны 1941–1945 годов, унесшей более двадцати миллионов жизней. Вьетнамцы знают об этой войне, много о ней расспрашивали. И недаром они обратились за помощью именно к советскому народу, народу, знающему цену борьбы за свою независимость.
Эта помощь пришла. И не только в виде вооружения и боевой техники, одежды, продовольствия, дипломатической и моральной поддержки. Пришли помогать л ю д и, порой рискуя своей жизнью, но честно выполняя свой интернациональный долг. Об этих людях, прошедших лишения и невзгоды ради свободы и независимости вьетнамского народа, о братьях-вьетнамцах, защищавших свою страну от агрессора, об их прекрасной стране этот рассказ.
Путь пролегает через Китай
В середине марта 1968 года Москва оказалась в снежной стихии. Тучи, спустившись на высоту птичьего полета, изрыгали на дома и улицы мягкие, крупные снежинки. Резкий ветер закручивал и гонял их по улицам, между домами. Выделывая замысловатые виражи, снежинки облепляли людей, таяли на их лицах и одежде.
Вечер. За углом гостиницы стоят автобусы с военными номерами. Большинство пассажиров уже сидят на своих местах, разговоры ведут вполголоса. Чувствуется, что настроение в салоне не веселое. Провожающих не много. Некоторых приехали провожать жены, родственники. Им не разрешено ехать в аэропорт.
Наступило назначенное время — все пришло в движение. Объятия, поцелуи… Вскоре захлопываются двери. Автобусы увозят людей в аэропорт, а там их ждут самолеты.
В полутьме салона не видно улыбающихся лиц. Я не исключение. Жена провожать не приехала, не смогла: на руках двое маленьких детей. В голове крутятся разные мысли, проносятся эпизоды из жизни, еще совсем недолгой: мне только тридцать один год. Школа, учеба в военном училище, служба на далекой границе, женитьба, еще учеба, рождение детей и многое другое вперемежку с мыслями о предстоящей командировке. Все в голове мелькает так быстро, как за окном автобуса огни встречных машин, свет и тьма попеременно.
Мы уже в самолете. Летим по маршруту Москва-Иркутск-Пекин-Ханой. Никто только не знает, где, сколько придется быть. Разговоры в Генеральном штабе в Москве в предыдущие дни ничего не прояснили. Возвратившиеся оттуда говорили по разному, в зависимости от обстановки: кто плыл морем из Владивостока в Хайфон, кто добирался через Китай поездом.
Вскоре стало чуть веселее, скованность рассеялась, как только самолет набрал высоту. Расстегнулись привязанные ремни, в проходе между креслами началось движение: стюардессы разносили напитки.
Усталость все же брала свое, последние дни в Москве были напряженными. Некоторые стали засыпать. Мне не спалось, я размышлял о прошедшем и будущем.
Я обратил внимание на одну особенность еще тогда, когда формировали нашу группу для работы в зенитно-ракетном полку Вьетнамской народной Армии. Наши ребята, все от мозга до костей военные люди, нисколько не изменились от того, что их переодели в гражданскую одежду. Происходило это на складе Округа. Примеривали костюмы, смотрели друг на друга и не признавали себя гражданскими людьми. Строгие лица, стройные фигуры. Походка выдавала военного человека, как ни старайся изобразить походку вразвалку. Я лично влюбился в военную форму еще в детские годы, когда впервые в жизни близко увидел людей в военной форме, вернувшихся живыми с войны.
В Пекин прилетели рано утром 16 марта. Это была первая посадка за пределами СССР. Пролетая над Монголией и северными провинциями Китая, мы ничего внизу не увидели, было темно. Увидеть хотелось земли древних народов, земли древних империй, история которых в той или иной степени коснулась и нас.
Когда самолет, снизившись, пробил облака, под нами вдруг возник совершенно незнакомый ландшафт: мрачные для начала весны темно-зеленые клочки полей вперемежку с серыми и черными участками земли. Виднелись небольшие селения, узкие ленты дорог и речек. Кое-где из труб тянулся синий дым. Не успели разобраться что к чему, все произошло настолько быстро, не успели даже всмотреться в раскинувшийся совсем рядом город Пекин, столицу КНР, как самолет с тупым глухим толчком резиновых лап коснулся земли и, гася скорость, покатился по бетонной полосе.
Моторы сбросили обороты, но винты еще продолжали вращаться. В это время мы рассматривали зеленое поле вдоль бетонки, находящиеся рядом станции посадки, небольшие технические сооружения и само здание аэропорта.
Столичный аэропорт Китая был совершенно пуст. Не было привычных очередей у касс, ожидающих своего рейса пассажиров, встречающих с букетами цветов.
Да, порой бывает так в жизни.
В стране идет революция. Культурная. А во время будущих событий и воюют, и митингуют. И аэропорты пустуют… Знаем, по книжкам, читали. У нас тоже были революции, в том числе и культурная, в тридцатые годы. Правда, теперь мы понимаем разницу между нашей и китайской революциями. У нас ее проводили власти, опираясь, в основном, на силовые структуры, работников Народного комиссариата внутренних дел, а здесь силами молодежи: хунвейбинов и дзаофаней. Цель ее: «создание новой по содержанию социалистической культуры для широких масс, приобщение к ней рабочих и крестьян». Однако любая революция не только создает, но и низвергает, отрицает, уничтожает. Вот эта сторона чаще играет главную роль при проведении таких грандиозных мероприятий. При этом не обходится без репрессий против неугодных (по идеологическим причинам и соображениям) кадров. Вместо них выдвигаются другие, более подходящие…
Однако я отвлекся несколько в сторону. Но все это к тому, чтобы пояснить читателю мысли, родившиеся в моем мозгу в пустом аэропорту столицы Китая, окутанного в этот период волнами народного движения. Несколько позже мы поняли, что пустые залы объясняются не только занятостью людей культурной революцией. Дело еще в том, что в то время в Китае авиация была плохо развита. В гражданской авиации числилось буквально несколько десятков самолетов. Из-за дороговизны билетов полеты на самолетах были не доступны простым людям. Кроме того, передвижения людей по стране осуществлялись строго по разрешению властей.
Связи между отдаленными провинциями осуществлялись с трудом.
В пустом зале первого этажа нас встретили представители посольства СССР в Китае. Их было двое. Первый из них — мужчина лет сорока, в очках, серьезный, интеллигентный. Второй, помоложе, разговорчивый и общительный, оказался переводчиком. Первый был чем-то озабочен, казалось, он был явно недоволен нашему присутствию здесь, будто его оторвали от каких-то важных и неотложных дел. Может быть так оно и было…
Время шло, но обстановка оставалась неясной. Одни говорили, что самолет на Шанхай полетит часа через два, а другие ожидали вылета к вечеру. Третьи поговаривали об экскурсии в столицу. Оказалось, что никаких поездок в Пекин не будет.
Ходить в одиночку, тем более отходить далеко от здания нам запретили.
Вскоре появился обслуживающий персонал, одетый в синюю униформу. Мы сидим в одном из залов на тумбах, креслах из коричневой кожи. К нам никто не заходит. Сидим и нехотя обсуждаем создавшуюся обстановку. Недалеко от нас открылся киоск. Подошли, поинтересовались: чем торгуют? Зажигалки, авторучки, женские кофточки. Даже коньяк. Купить что-либо мы не можем, у нас нет никаких юаней. Они есть, но в карманах наших руководителей, на всякий случай.
