Александр Верхозин - Самолеты летят к партизанам (Записки начальника штаба)
Обзор книги Александр Верхозин - Самолеты летят к партизанам (Записки начальника штаба)
Александр Михайлович Верхозин
Самолеты летят к партизанам
Записки начальника штаба
Но пусть и смерть в огне, в дыму
Бойца не устрашит,
И что положено кому —
Пусть каждый совершит…
М. ИсаковскийВсему свое начало
Полком командует женщина
— Вас вызывают в штаб авиации дальнего действия, — сообщил мне командир полка. — Зачем? Не знаю. — И приказал немедленно ехать.
Штаб АДД располагался в Москве. В отделе кадров сказали, что меня ждет начальник штаба генерал Шевелев. Ответив на уставное приветствие рукопожатием, генерал указал на стул:
— Садитесь, майор, и рассказывайте о вашей службе в Красной Армии, — громко сказал он.
Решив, что генерал туговат на ухо, я так же громко, не садясь на предложенный стул, отрапортовал:
— Призван в 1930 году в морской флот. Через год переведен в ВВС, где после учебы стал штурманом корабля. Затем окончил высшие штурманские курсы и был штурманом эскадрильи. В начале войны по состоянию здоровья переведен на штабную работу. Взысканий не имею. — Последние слова я произнес особенно четко, чтобы генерал понял: перед ним стоит дисциплинированный офицер.
— Отлично, — сказал Шевелев и, глядя мне в лицо, начал объяснять, зачем вызвал.
— Так вот, товарищ Верхозин, существует полк из летчиков Гражданского воздушного флота. Командовать полком назначена Валентина Степановна Гризодубова. Знаете такую летчицу?
— Только по газетам… в связи с перелетом самолета «Родина» на Дальний Восток, — ответил я.
— Этого вполне достаточно, — улыбнулся генерал, — чтобы вас назначить к ней начальником штаба полка. Справитесь?
Предложение было настолько неожиданным, что я не сразу ответил. «Ничего себе, — подумал. — Не хватало еще в женский полк попасть». Я невольно улыбнулся своей судьбе и спросил:
— Полк амазонок будет или как в «Оптимистической трагедии»?
— Вы так обрадовались, — шутливым тоном ответил генерал. — В женский полк хотите? Можете не беспокоиться. Будет триста мужчин и одна женщина, но такая, у которой есть чему поучиться и мужчинам.
Шутку генерала я понял. Он просто отчитал меня за бестактность. Мне оставалось лишь прикусить язык и вести себя поскромнее.
— Полк этот вооружен самолетами, на которых можно возить и людей, и бомбы, — продолжал генерал уже без шуток. — Не стану предсказывать задачи, но, видимо, придется и бомбардировать фашистов, и десанты бросать в их тыл… по мере необходимости. — Он вышел из-за стола, прошелся по кабинету, потом остановился возле меня, предложил сесть и сам присел напротив. — Многие летчики, которых вы примете, в армии не служили, некоторые в возрасте. Не старики, конечно, а так лет под тридцать пять — сорок. В основном москвичи, люди, привыкшие иметь дело с большим начальством… Вот почему я спросил вас: справитесь ли с новыми обязанностями?
— Заверить, что отлично, не могу, но стараться буду, товарищ генерал.
— Вот и хорошо. Поезжайте в свою часть и ждите вызова.
Если бы мне, простому штурману, в субботу 21 июня 1941 года кто-нибудь сказал, что завтра начнется война и я буду штабным офицером, а через девять месяцев меня назначат начальником штаба авиационного полка, которым командует Герой Советского Союза Валентина Степановна Гризодубова, я принял бы это за шутку и тут же забыл бы об этом. Но все это произошло. Жаль было расставаться с товарищами по длительной совместной службе в 1-м полку тяжелых бомбардировщиков, среди которых я приобрел много хороших друзей.
К новому месту службы пришлось выехать в первых числах апреля 1942 года.
На подмосковном аэродроме я неожиданно встретил своего бывшего командира полка Ивана Васильевича Филиппова. Он прибыл на должность заместителя командира дивизии, в составе которой находился полк Гризодубовой. «Так вот почему я сюда попал, — мелькнула догадка. — Это Иван Васильевич предложил мою кандидатуру…»
С Филипповым мы летали когда-то на Дальнем Востоке. Он — командиром корабля, я — штурманом. Вторично встретились в начале войны. С ним я совершил свой первый боевой вылет в июле 1941 года. На самолете ТБ-3 бомбили переправу на Березине. Осенью 1941 года полковник Филиппов убыл к новому месту службы. И вот в апреле 1942 года мы встретились в третий раз.
Утром меня вызвали к командиру дивизии. Иду и размышляю о своем командире полка, женщине, которую ни разу не видел. Валентину Степановну Гризодубову знали во всем мире. 24–25 сентября 1938 года советские летчицы Валентина Гризодубова, Полина Осипенко и Марина Раскова совершили беспосадочный перелет Москва — Дальний Восток на самолете «Родина». Они пролетели по прямой 5908 километров, пробыв в воздухе 26 часов 29 минут.
Летчицы установили мировой рекорд дальности беспосадочного полета для женщин. За мужество и высокое мастерство, проявленные в рекордном полете, Валентина Гризодубова, Полина Осипенко и Марина Раскова удостоены высокого звания Героя Советского Союза.
Быть смелой летчицей, установить мировой рекорд на одном самолете — еще не значит иметь способности командира воинской части, где кроме летных качеств нужны знания военного дела и навыки в воспитании людей, в организации их жизни, учебы и боевой работы. Как пойдет дело у этой женщины? Сумею ли я, кадровый военный, быть ей полезным?
Должность командира дивизии временно исполнял полковник И. В. Филиппов. Я представился ему, как полагается по прибытии к новому месту службы. Командир был не один. На меня изучающе смотрела среднего роста женщина, с широко открытыми карими глазами, в которых едва улавливалась усмешка. На ней ладно сидела военная форма. Знаки отличия — подполковника. На груди — Золотая Звезда Героя. Нетрудно было догадаться, что это и есть Валентина Степановна Гризодубова, мой новый командир.
— Это ваш начальник штаба, — сказал командир дивизии, обращаясь к ней. — Знакомьтесь.
Когда вышли из кабинета, Гризодубова спросила:
— Вы не завтракали, товарищ майор? Вот и хорошо. Вместе позавтракаем, но… позже. А сейчас пойдемте в казарму, посмотрим, сколько там можно поставить коек для летчиков.
— Это уже сделали интенданты, — доложил я убежденно.
— А мы проверим. Ведь не интенданты будут командовать полком. — Заметив мое смущение, Гризодубова сказала: — Как вы думаете, начальник штаба, не ошибемся, если мы, прежде чем учить и требовать с подчиненных, займемся подготовкой места, где они будут жить и отдыхать после боя?
— Нет, не ошибемся, товарищ командир, — выдохнул я свое смущение первой встречей со знаменитой женщиной.
В казарме В. С. Гризодубову сопровождали три интенданта, которые доложили ей о готовности обеспечивать летчиков всеми видами боевого довольствия. Валентина Степановна внимательно осматривала комнаты. Там, где ей казалось, что намеченное число коек велико, она тут же измеряла шагами площадь помещения и говорила: «Зачем же так размещать людей, чтобы мешали друг другу…»
За завтраком командир поделилась со мной своими соображениями о подготовке самолетов и экипажей к боевой работе…
В полк прибывали летчики, техники, радисты, которые до войны работали на воздушных трассах страны: Москва — Ташкент, Владивосток, Киев, Тбилиси…
Любовь к Родине, вера в нашу победу и в свои силы помогали им быстрее стать по-настоящему военными людьми.
А какие это прекрасные специалисты!
Еще до прихода в полк завидной славой пользовался на фронте москвич лейтенант Виталий Петрович Бибиков. По настойчивости и упорству во что бы то ни стало выполнить начатое дело он мало имел себе равных в прежней части. Бибиков среднего роста, внешне похож на драматического актера: интеллигентное лицо, приятный голос, чистая русская речь.
С другой судьбой был летчик старший лейтенант Виталий Иванович Масленников. Роста среднего, подвижный, сухощавый, на лице шрам — след былых летных неудач. Родился он на Урале, в 1930 году окончил Оренбургскую школу летчиков, работал инструктором, а в 1933 году добился назначения в полярную авиацию. Масленников избороздил все небо Севера, научился отлично летать днем и ночью, в любую погоду. Часы отдыха он проводил обычно за мольбертом, рисовал покорившие его северные пейзажи.
А вот капитан Алексей Петрович Янышевский. Ему под пятьдесят. Летную школу окончил на «отлично» еще до революции. А офицерского звания не дали: он был из рабочих. Правда, ему была оказана «особая милость». И вот какая: начальник Гатчинской школы получил высочайшее повеление поднять в воздух одну из многочисленных дочерей самодержца российского и поручил это выполнить не офицеру, которых в Гатчине было немало, а простому солдату — летчику Янышевскому.
В 1916 году Янышевский дрался с немецкими летчиками. После Октябрьской революции без колебаний вступил в Красную гвардию, он знал ее с 1905 года. В гражданскую войну бил в воздухе белогвардейских офицеров, с которыми окончил школу в Гатчине. За подвиги награжден двумя орденами Красного Знамени… После гражданской войны Алексей Петрович стал летчиком Аэрофлота. А когда фашистская Германия напала на нашу страну, он отказался от работы в тылу и прибыл в действующую армию, чтобы сражаться за свою Родину.
