Павел Тетерский - Клон-кадр
Ладно, хватит отступлений — день начался так, как он должен был начаться по расписанию. А по расписанию у меня был этот беспонтовый визит в редакцию — Игорь Петров указывает мне на стул, а его набитый мюсли (пиццей?) рот издает при этом чавкающие звуки в телефонную трубку. Я в них не вслушиваюсь. Я смотрю, какие книги сегодня лежат у него на рабочем столе. Странно, но он читает действительно интересные книги (иногда в этой среде такое случается).
В углу — разноцветно полыхающая электроннолучевая трубка, портативный телевизор «Филипс» (диагональ — 17). Старое шоу «Деньги — говно!», показанное в древней и совсем уж забытой записи. Ведущий: нынешний популярный медиамагнат, а в прошлом — популярный шоумен Ролан Факинберг. Тогда он носил огненно-рыжую козлиную бороду, аналогичного цвета прическу, очки и огромное непропорционально развитое пузо. Пузо он носит и сейчас, но вместо очков у него теперь контактные линзы, бороды — нет, а красить головную растительность он пересталеще несколько лет назад.
— Деньги — говно, — говорит Ролан Факинберг в похожий на резиновый дилдо микрофон. — Но что вы можете сделать ради этого говна?
Ролан Факинберг берет под локоть одновременно двух молодых людей, похожих на переодетых в гражданское курсантов военных училищ (оба — выше его как минимум на голову, все участники его шоу выше его как минимум на голову), потом ведет их ближе к зрителям (камера переключается на зрительный зал, на переднем плане — конструкция вроде кушетки):
— НА? ЧТО? ВЫ? ГОТОВЫ? РАДИ? ЭТОГО? ГОВНА?
…Наверное, я должен рассказать про журнал «FHQ». Это не очень интересно, как и все связанное с подобными изданиями. Они похожи одно на другое как две бутылки паленой (осетинской) водки и в силу этого страдают от врожденной конкуренции друг с другом. Иногда они, как при глобальном запоре, тужатся в попытке высидеть какое-нибудь оригинальное ноу-хау-яйцо, но со временем такие вещи либо пресекаются топом информационного холдинга, либо сами собой затухают из-за отсутствия фидбэка.
Идеальный глянц-журнал — подборка эротических фотокомиксов с элементами хард-порно и ненавязчивой рекламы (шоколадный батончик, случайно выпадающий из штанов, которые герой резво снимает в преддверии секса с большегрудой блядиной). Не знаю, почему до сих пор никто до этого не додумался.
О рубрике: эта рубрика — то ли «Занесло!», то ли еще что-нибудь в этом роде — репортажи «в критических условиях», как они это называют. Лично я в течение всего этого выезда ничего особо критического не испытал (кроме одного эпизода — как-нибудь расскажу), но у нас с ними разные представления о критическом. Дело не в этом. Я просто хотел сказать, что вся эта движуха как раз из серии таких вот доморощенных ноу-хау, которые находятся на стадии внедрения и только поэтому до сих пор терпятся выжидающим топом. Идею выдал (на ура) Игорь Петров — он относительно недавно устроился на эту работу (зарплата — 500 баксов, рабочий день — демократичный) и потому должен был зарекомендовать себя изобретательным и энергичным. Что ему, скорее всего, удалось. Рубрику со временем похерят, но оригинальность мышления Игоря Петрова будет отложена в соответствующий регистр корпоративной памяти, заведующий всеми бонусами, премиями и продвижениями. Именно для этого она и требуется, не более. В этом состоит парадокс корпоративного менталитета, но — стоп! — я не собираюсь опускать здесь корпоративный менталитет. Это уже банально.
С другой стороны, сегодня каждая мысль становится банальной через час после рождения. Это называется: информационная революция. Ты ищешь вожделенную толстую книжку, покупаешь или крадешь ее в каком-нибудь магазине для умников, читаешь, захлопываешь последнюю страницу — дома, лежа на красном ковре под разрисованным потолком, — и думаешь, что вот теперь ты знаешь какую-то новую, интересную вещь. А потом выходишь на улицу и вдруг обнаруживаешь, что эта вещь уже давно известна каждому шестнадцатилетнему мажору, потому что у него есть: а) выход на барыгу, всегда готового помочь в открытии дверей восприятия, и б) Интернет, где он узнает много нового. Он может быть тупым как баран (как это бывает в девяноста процентах случаев) и понимать эту самую вещь в корне неправильно, но ему — а заодно и всем остальным — достаточно того, что он просто знает о ее существовании. Это называется: продвинутость.
Один из немногих дельных советов боящемуся выглядеть непродвинутым: сиди дома, молчи и не рыпайся, а то сморозишь банальщину где-нибудь в обществе «приличных людей». Хотя лично мне плевать: я — банальный парень без особых претензий. Я не продвинутый.
…Ролан Факинберг:
— Андрей, сейчас я смажу член Алексея медово-соляной пастой. Алексей ляжет на кушетку, а рядом с ним будет стоять моя голая ассистентка, систенастка, кантистесса… — (Камера переходит на голую девушку, жеманно улыбающуюся и посылающую в зрительный зал полную эротических флюидов отмашку.) — Специально для того, чтобы его фаллос находился в эрегированном состоянии. Вы, Андрей, должны слизать медово-соляную пасту с его восставшего пениса. — (Из зрительного зала — гул одобрения.) — А на кону в этом конкурсе у нас пять тысяч рублей!
…Игорь Петров бряцает трубкой о стандартно-офисный аппарат (такой, с максимумом кнопок и дизайнерских изгибов) и отрывает несколько пухлый зад от кресла (такого, с колесиками и анатомической конструкцией). Он протягивает мне одутловатую руку и предлагает угоститься пиццей.
Ага, значит, это все-таки была пицца.
— Я не хочу. Я только что позавтракал. Обрывком трехдневной котлеты. С чаем. А до этого я всю ночь ел осетинский контрабандный спирт, от которого можно умереть.
— Ну и хорошо. Нам больше достанется.
Я уже неоднократно замечал за ним одну интересную особенность. Он всегда отвечает только на первую часть реплики собеседника. Вне зависимости оттого, что говорится во второй — вторую он просто не воспринимает. Поэтому из этого ответа вовсе не следует, что ему абсолютно плевать на то, что я мог бы сдохнуть от этого спирта (ему плевать, но следует это не из его ответа).
— Тебя здорово отделали, — констатирует Игорь Петров (в нотках голоса читается довольство тем фактом, что отделали не его. Я его за это не сужу, у него такой взгляд на жизнь). — Что, экстремально было?
Как и многие офисные работники, Игорь Петров писает кипятком от слова «экстремально».
Еще набор мочегонных терминов: «позитивно», «креативно», «эксклюзивно», «визуально», «актуально», «концептуально». Хотя нет, «концептуально» уже устарело.
Я пожимаю плечами:
— Да нет, так себе. Терпимо.
Потом он долго рассматривает принесенную мной пачку фоток (так, как будто ему не дали говна — его естественное теперь выражение лица, которое он тренировал несколько месяцев), а потом довольно долго лыбится в окно (так, как будто за окном его ждет голая Памела Андерсон, готовая к сексу по первому требованию).
— That's fine, — резюмирует он наконец (я и сам знаю, что fine и даже very — для данного конкретного издания). — Хотя Леша Прудкин и будет моршить носик. Но ничего страшного, он у нас вообще довольно въедливый парень.
— Кто такой Леша Прудкин?
— Кто — кто такой?
— Леша Прудкин — кто такой? От тебя воняет. Дерьмом.
— Ну как, такой бородатый. Сидит в главном офисе налево от входа.
Я знал «такого бородатого». Он действительно сидит в главном офисе налево от входа. Просто я никогда не интересовался, как его зовут.
— Он что, что-нибудь у вас решает? Арт-директор? Я весь твой род трахал в жопу. Так во Влаликав казе говорят.
— Нет. Но мы всегда делимся впечатлениями. По поводу всего, что печатаем или собираемся печатать.
— Тим-спирит?
— Пошел ты.
…Ролан Факинберг:
— Итак, блядь, Андрюха, к тебе вопрос: согласен ли ты за сто шестьдесят семь баксов вылизать, завылить, лавызить х… Лехи???
Андрюха: смущенно кивает. Ролан Факинберг: восторженный вопль в дилдо микрофона.
Зрительный зал: свист, восторженное (опять-таки) женское улюлюканье. Шквал аплодисментов.
Я, кажется, еще не говорил, что Игорь Петров немного похож на пидораса. Вообше сейчас многие похожи на пидорасов, это такая мода, символизирующая продвинутость. Навязчивая терпимость по отношению к сексуальным меньшинствам, порой переходящая в прямое копирование их стиля — один из непреложных атрибутов продвинутости.
Чаще всего люди, страдающие всем этим толерантным дерьмом, неспособны нормально относиться к человеку, который читает другие книги или смотрит другие фильмы. На спину такому персонажу сразу вешается какой-нибудь гадкий постере надписью Лох». При этом любой безыскусный пидор сразу же становится для них своим — в силу своей гомосексуальности, которой в их среде принято оказывать респект. То же самое происходит с нефами в так называемом развитом обществе, среднестатистический англичанин не станет с тобой разговаривать, если ты одет в скам-штаны и носишь козлиную бороду до ключип. но первый попавшийся нигтер вызовет в нем живое участие, потому что быть расистом — немодно.
