Стиг Ларссон - Девушка, которая взрывала воздушные замки (Luftslottet som sprangdes)
Как?
Психдоктор не сидит на месте. Он все время мотается между Упсалой и Стокгольмом, и hostile takeover[45] нам никак не организовать.
Знаю. Как?
Он два раза в неделю играет в теннис. Примерно по два часа. Оставил компьютер в машине на подземной стоянке.
Ага.
Троица без проблем отключил в машине сигнализацию и достал компьютер. Ему потребовалось тридцать минут, чтобы скопировать все через Firewire и инсталлировать «Асфиксию».
Где?
Чума назвал http-адрес сервера, где он сохранил жесткий диск доктора Петера Телеборьяна.
Цитируя Троицу… This is some nasty shit.[46]
?
Глянь на его жесткий диск.
Лисбет Саландер отсоединилась от Чумы, зашла в Интернет, нашла указанный сервер и последующие три часа просматривала папку за папкой в компьютере Телеборьяна.
Она обнаружила переписку между психиатром и человеком, который имел адрес на hotmail и посылал зашифрованные сообщения. Поскольку у нее имелся доступ к ключу шифрующей программы Телеборьяна, прочесть корреспонденцию ей не составило труда. Звали человека Юнас, фамилия отсутствовала. В своей переписке Юнас с Телеборьяном проявляли нездоровый интерес к состоянию здоровья Лисбет Саландер.
Есть… мы можем доказать наличие заговора.
Однако больше всего Лисбет Саландер заинтересовали сорок семь папок, содержащих 8756 снимков с грубой детской порнографией. Снимок за снимком, Лисбет открывала изображения детей лет пятнадцати или младше, в основном девочек. На ряде фотографий оказались совсем маленькие дети. Некоторые из снимков были садистского характера.
Она обнаружила ссылки по меньшей мере на дюжину людей в разных странах, которые обменивались друг с другом детским порно.
Лисбет прикусила нижнюю губу. Не считая этого, ее лицо хранило безразличное выражение.
Ей вспомнились ночи, когда она, двенадцатилетняя, лежала привязанной ремнями в «лишенной раздражителей» палате детской психиатрической клиники Святого Стефана. Телеборьян раз за разом появлялся из полумрака и рассматривал ее при свете ночника.
Она знала. Ее он так и не тронул, но она всегда знала.
Лисбет проклинала себя – ей следовало заняться Телеборьяном еще несколько лет назад, но она вытесняла его из головы и игнорировала его существование.
Тем самым она позволила ему продолжать.
Через некоторое время она вызвала в ICQ Микаэля Блумквиста.
*
Микаэль Блумквист провел ночь в квартире Лисбет Саландер на Фискаргатан. Компьютер он выключил только в половине седьмого утра, и когда он засыпал, перед глазами у него стояли снимки грубой детской порнографии. Проснулся он в четверть одиннадцатого, выскочил из постели Лисбет Саландер, принял душ и заказал такси, которое подобрало его перед театром «Сёдратеатерн». Без пяти одиннадцать он остановил машину на улице Биргера Ярла и прошел пешком до кафе «Мадлен».
Соня Мудиг ждала его за чашкой черного кофе.
– Здравствуйте, – сказал Микаэль.
– Я очень сильно рискую, – сказала она, не поздоровавшись. – Если станет известно, что я с вами встречалась, меня выгонят с работы и могут отправить под суд.
– От меня об этом никто не узнает.
Она явно нервничала.
– Один из моих коллег только что побывал у бывшего премьер-министра Турбьёрна Фельдина. Он ездил к нему по собственной инициативе, и его работа тоже под угрозой.
– Понятно.
– Я требую гарантий анонимности для нас обоих.
– Я даже не знаю, о каком коллеге вы говорите.
– Я расскажу, но хочу, чтобы вы пообещали, что он останется анонимным источником.
– Даю слово.
Она покосилась на часы.
– Вы торопитесь?
– Да. Я через десять минут встречаюсь с мужем и детьми в пассаже Стурегаллериан. Муж думает, что я на работе.
– А Бублански об этом ничего не знает?
– Да.
– О’кей. Вы с коллегой являетесь источниками, и вам гарантируется полная анонимность, обоим, до могилы.
– Мой коллега – это Йеркер Хольмберг, с которым вы встречались в Гётеборге. Его отец – член Партии центра, и Йеркер знает Фельдина с детства. Он поехал с частным визитом и спросил о Залаченко.
– Ясно.
У Микаэля вдруг заколотилось сердце.
– Фельдин производит впечатление порядочного человека. Хольмберг рассказал ему о Залаченко и спросил, что Фельдину известно о перебежчике. Фельдин ничего не ответил. Потом Хольмберг сказал ему о наших подозрениях относительно того, что люди, прикрывавшие Залаченко, заперли Лисбет Саландер в психушку. Фельдин страшно разволновался.
– Ясно.
– Фельдин рассказал, что сразу после того, как он стал премьер-министром, его посетил руководитель СЭПО с одним коллегой. Они рассказали ему фантастическую шпионскую историю о русском агенте, перебежавшем в Швецию, и объяснили, что это самая страшная военная тайна Швеции, что по значению с этим не сравняется ни один факт из сферы шведской обороны.
– О’кей.
– Фельдин говорит, что не знал, как ему следовало поступить. Премьер-министром он стал только что, и у правительства еще не было опыта. Ведь страной более сорока лет правили социалисты. Ему объяснили, что принимать решение он должен лично и что если он станет консультироваться с членами правительства, то СЭПО снимает с себя всякую ответственность. Фельдину все это показалось неприятным, но он не знал, что ему делать.
– О’кей.
– Под конец он посчитал, что вынужден поступить так, как предлагают господа из СЭПО. Он выдал директиву, полностью отдававшую Залаченко им в руки. Он обязался никогда ни с кем это дело не обсуждать, а сам так и не узнал имени перебежчика.
– Понятно.
– За два периода пребывания у власти Фельдин потом об этом деле практически ничего не слышал. Правда, он сделал нечто исключительно мудрое. Он настоял на том, чтобы в тайну посвятили госсекретаря, который должен был функционировать как go between[47] между Объединенной администрацией министерств и теми, кто охранял Залаченко.
– Вот как?
– Госсекретаря зовут Бертиль К. Янерюд, ему сейчас шестьдесят три года, и он является генеральным консулом Швеции в Амстердаме.
– Дьявол.
– Уяснив всю серьезность предварительного следствия, Фельдин сел и написал письмо Янерюду.
Соня Мудиг передала через стол конверт.
Дорогой Бертиль.
Тайна, которую мы оба защищали, когда я возглавлял правительство, стала сейчас объектом пристального внимания. Человека, которого это дело касалось, уже нет в живых, и ущерб ему причинен быть не может. Зато могут пострадать другие люди.
Крайне важно получить ответы на необходимые вопросы.
Человек, который доставит это письмо, работает неофициально и пользуется моим доверием. Я прошу тебя выслушать его рассказ и ответить на вопросы, которые он задаст.
Привлеки свое знаменитое здравомыслие.
ТФ
– В письме, следовательно, имеется в виду Йеркер Хольмберг.
– Нет. Хольмберг попросил Фельдина не указывать имени. Он объяснил, что не знает, кто именно поедет в Амстердам.
– Вы хотите сказать…
– Мы с Йеркером все обсудили. Мы с ним уже ходим по такому тонкому льду, что нам требуются скорее весла, чем «кошки». У нас нет абсолютно никаких полномочий для того, чтобы ехать в Амстердам и допрашивать генерального консула. А вы вполне можете поехать.
Микаэль сложил письмо и уже начал засовывать его в карман пиджака, когда Соня Мудиг весьма крепко схватила его за руку.
– Информацию за информацию, – сказала она. – Мы хотим знать, что Янерюд вам расскажет.
Микаэль кивнул. Соня Мудиг встала.
– Подождите. Вы сказали, что к Фельдину приходили два человека из СЭПО. Одним был руководитель. А кто второй?
– Фельдин встречался с ним только однажды и не мог припомнить его имени. Никаких записей во время встречи не велось. Он помнит, что тот был худым, с тонкими усиками. Правда, его представили как начальника «Секции для спецанализов» или чего-то подобного. Фельдин потом смотрел организационную структуру СЭПО, но такого отдела обнаружить не смог.
«Клуб Залаченко», – подумал Микаэль.
Соня Мудиг снова села, казалось, в нерешительности.
– О’кей, – в конце концов сказала она. – Я рискую, что меня расстреляют. Имелась запись, о которой не подумали ни Фельдин, ни посетители.
– Какая?
– Регистрационный журнал Фельдина в Русенбаде.
– И?
– Йеркер запросил журнал. Это не секретный документ.
– И?
Соня Мудиг снова посомневалась.
– Журнал сообщает, что премьер-министр встречался с руководителем СЭПО и его сотрудником для обсуждения общих вопросов.
– Там было какое-то имя?
– Да. Э. Гульберг.
Микаэль почувствовал, что кровь прилила к голове.
– Эверт Гульберг, – произнес он.
В лице Сони Мудиг отразилась решительность. Она кивнула, потом встала и ушла.
Все еще сидя в кафе «Мадлен», Микаэль Блумквист достал анонимный мобильный телефон и забронировал авиабилет в Амстердам. Самолет вылетал из аэропорта Арланда в 14.50. Микаэль дошел до магазина мужской одежды «Дрессманн» на Кунгсгатан и приобрел чистую рубашку и смену белья, потом завернул в аптеку, где купил зубную щетку и туалетные принадлежности. Все время проверяя, нет ли слежки, он добежал до отправлявшегося в аэропорт экспресса и оказался в Арланде, имея в запасе десять минут.
