Мирослав Немиров - А. С. Тер-Оганян: Жизнь, Судьба и контемпорари-арт
«Декоративность»
Ругательное слово в устах Тер-Оганяна.
Ибо задача искусства, по его мнению, совсем не в том, чтобы быть укрощением чего-либо. А задача искусства — см. Гносеологическая теория искусства, Украшательство.
Делез
См. Постструктурализм, Французская философия.
Дематериализация искусства
см. Материальность искусства
Деньги
Проект М.Гельмана (см.), 1995-й, кажется, год. Как раз пример того, как галеристы постепенно сами становятся художниками (см. Галеристы).
Суть проекта была в том, что, нынешние деньги — некрасивые и вообще неправильные, поэтому стране нужны новые деньги, на которых изобразить нужно не какую-нибудь ерунду, а деятелей культуры, как в «цивилизованных странах» — и вот тогда заживем!
И Гельман «провел опрос населения», чтобы вычислить, каких деятелей культуры оно наиболее уважает, и какой-то из художников ему эти деньги нарисовал, и Гельман их выставил.
Проект имел успех — в том смысле, что шума было много, и даже министерство финансов выступило со специальным разъяснением, что денежной реформы проводить не собирается, и уж тем более не поручало проект новых денег изготавливать Гельману.
А это отклик «Коммерсанта» на Гельмановскую акцию. Коммерсантовский карикатурист Бильжо предлагает свой вариант новых денег.
И, конечно, коммерсантовский вариант — правильнее.
Гельман, конечно, верно обнаружил хорошую тему — но самонадеянность — на фига мне художники, я и сам все придумаю, а они сделают, как я скажу (опять же см. Галеристы) — его и подвела. Тема-то, конечно, отличная, и Гельман, что ее открыл, честно заслужил наименование «молодец», но реализовал он ее скучно и уныло.
И, конечно, во-первых, нужно было делать большую групповую выставку — всех позвать, чтобы каждый предложил свой вариант новых русских денег, и, конечно, во-вторых, нужно было делать эти деньги куда значительно безумнее: купюры в 3,747 рубля; купюры в 5 у.е.; объемные какие-нибудь деньги в виде кубиков (и с разными номиналами на его гранях — и чтобы стоимость денег в каждом конкретном случае определялась бросанием этих самых кубиков); и т. д.
Целые новые денежные системы нужно было придумывать, а не просто только новые купюры — и желательно, с обоснованием, почему именно такая, а не другая.
Так оно было бы куда, я думаю, более —, нежели —
***
Читая время от времени газеты, я, например, на днях в «НГ-коллекции», как раз в момент, когда я пишу вот это про безумные деньги, обнаружил упоминание елизаветинской (нашей Елизаветы, не английской) монеты номиналом в 48 копеек выпуска 1757, кажется, года.
Так-то.
Как писал Эдгар По, правда — всякой выдумки странней.
Дети
которых двое, Степан и Давид.
«Дом Актера»
1987
Огромный пятиэтажный дом почти в самом центре Ростова, какой-то весь чрезвычайно сложной формы: черные лестницы, парадные ходы, переходы в боковые крылья — среди обитателей Дома Актера популярна была легенда, что в некоей книжке про старый Ростов есть легенда, что в планировке дома архитектором зашифровано целое послание своей возлюбленной.
Когда-то в нем был действительно «Дом Актера» — общежитие работников театра, кино и прочих деятелей искусств, а 1987 году он стоял уже лет пять как обреченный на снос.
Но снести его у властей все не доходили руки — да и сложно это было сделать, он гигантский такой, что его бульдозерами не возьмешь, только динамитом.
И он стоял брошенный, выселенный и пустой, с выбитыми окнами, с коридорами занесенными снегом, с обсыпавшейся штукатуркой, — короче, как рейхстаг 1945 года (он, кстати, и по размерам своим, и по запутанности своих коридоров этот рейхстаг более всего напоминал) — а затем его мало-помалу начали обживать самозахватчики: все те же художники, писатели и прочая богема, только теперь уже не официальные, а то, что принято называть термином андерграунд, тем более, что от жизненных коммуникаций дом почему-то не был отключен: работали сортиры, была вода и электричество. Те, кто посещали живущих в доме, чрезвычайно бывали впечатлены романтичным и даже несколько декадентским характером здешней жизни: приходишь в совершенно мертвый, заброшенный гигантский черный дом, долго петляешь во мраке по черным мертвым, заваленным снегом коридорам, перелезая через горы разнообразного мусора, как в кинофильме после атомной войны, наконец, находишь нужную дверь, стучишь в нее конспиративным ключом, — а там тепло, там светло, там люди пьют вино и ведут беседы об искусстве.
Там вот в нем, в 1987-88 годах и обитал А.С.Тер-Оганян, а затем и автор этих с трок.
Нашел — с помощью, конечно, Оганяна, — комнату понезагаженней, вставил стекла, соорудил топчан из здешнего хлама, поставил электрический обогреватель — и начал жить.
И начал с Тер-Оганяном А.С. дружить, гулять, беседовать, и обсуждать вопросы новейшего искусства, и те направления, в которых ему следует развиваться, — см. напр., сообщ. Самойлов Д.
Дубоссарский, Владимир
«Распогодилось», лето 1996
Дьявол
Рассказывал Оганян мне историю времен своих мистических исканий — были такие времена в начале 1980-х! — см. Клуб «ЭТО» — как к нему ночью приходил сам Диавол с целью его погубить, и как он, Оганян, еле отбился — но я ее не запомнил в подробностях, а ее интерес именно в подробностях.
Так что — в следующий раз.
Дюшан, Марсель
Один из главных классиков авангарда ХХ века, и причем один из немногих тех из них, чьи идеи актуальны в московском контемпорари арт и сейчас.
Подробности см. в сообщ. «Не фонтан».
Ерофеев, Андрей
Картинка — собственноручный рисунок А.С.Тер-Оганяна. Справа — А.Ерофеев.
Ерофеев, Веничка
В году так 1998 Тер-Оганян А.С. вдруг его невзлюбил.
— Перечел тут Веничку Ерофеева — какая гадость! — сообщает он вдруг.
— С чего бы это? По-моему — отлично!
— Да ну. Все хихикание, подмигивание — тьфу! Шестидесятничество в его самом позорном варианте! Стругацкие какие-то!
Особенно его возмутили придуманные Веничкой коктейли типа «Слезы комсомолки».
Коктейли эти, конечно, неудачная часть книги, и правда очень глупая, но все остальное, мне кажется… А подумав, я, мне кажется, понял, что Оганяна в этих коктейлях настолько возмутило, что он и все остальное в Ерофееве из-за них отверг: он за водку обиделся! За водку, которую Ерофеев в этих коктейлях мешает со скипидаром или керосином!
Подробней см. «Безалкогольный образ жизни».
«Живописная живопись»
Условное название для художественных убеждений А.С.Тер-Оганяна конца 1980-х годов. Я сейчас перескажу, в чем они состояли, как я их понял, как он их излагал.
— Вот Малевич, например, его супрематические квадратики да полосочки, — говорил Оганян. — Дураки критики городят вздор про, дескать, это космос так изображен, четвертое измерение и так далее. Фигня это! На самом деле — просто взяты самые простые из наивозможнейших цветов, и взяты самые простые из наивозможных фигур — квадраты и треугольники, и все это так соотнесено друг с другом, что только хвататься за голову и кричать вот это да!
— Раушенберг, например, — говорил Тер-Оганян. — Это, дескать, «обличение общества массового потребления». Да опять ерунда! Вот картина — Кеннеди вверх ногами наклеен, снизу две Мерлин Монро, еще всякая ерунда, и сверху помазано кистью. Зачем это сделано? Да низачем — просто чтобы красиво было! Для красоты! И — для смеха: можно было все это и кистью нарисовать, а смешней — и виртуозней — взять случайно вырванные картинки из журнала, и так их суметь друг с другом соотнести, чтобы было — потрясающе.
— Раушенберг, — говорил Оганян, — он, в сущности, тот же абстрактный экспрессионист, только пишет не красками, а чем ни попадя: чайниками, всякими обрывками, картонными коробками.
Так Оганян объяснял автору этих строк смыл наиновейших из доступных нам тогда направлений новейшего искусства, и автор этих строк, бывший тогда склонным, в общем, считать эти наиновейшие направления скорее шарлатанством, находил эти его слова убедительными и восклицал: «Ах так вот оно в чем дело!» И научался смотреть и видеть, что да — так оно, правда, и есть.
— Назначение живописи — было тогдашнее убеждение Оганяна, — очень просто и только одно: создавать объекты искусства из всего, чего под руку не подвернется, а единственное требование к этим объектам — чтобы они были красивы. Не просто хорошенькие, а — потрясающе красивы. Как тот же Малевич, как тот же Раушенберг. И делая это, создавая такие объекты, художник открывает тем самым для зрителя и во внешнем мире то, что ранее было ему, зрителю, неизвестно и незаметно. Идешь так обычно — все серое, скучное, зимнее уныние, ничего хорошего. А насмотришься Раушенберга, и начинаешь сам видеть: гля какие ворота синие, как сволочь! Гля как они с этим серым забором вдруг сочетаются! Гля, как обрывки афиш и плакатов на стене друг с другом соотнеслись! Это вот и есть задача художника: увидеть такое в мире то, которого никто не видит — выставить в музее — люди смотрят — и сами начинают такое видеть и замечать.
![Сергей Соболев - Террорист №1 [Окончательная редакция (СИ)]](/uploads/posts/books/113923/113923.jpg)