Сергей Жадан - Красный Элвис
— Здорово, — сказал Гога Раисе Соломоновне, — просто здорово. Раиса, как вас…
— Соломоновна, — подсказала она.
— Да, — согласился Гога. — А давайте с вами выпьем.
— А что — петь больше не будем? — переспросила артистка.
— Не сегодня, — сказал Гога. — Сегодня давайте выпьем за знакомство.
— Ну ладно, — согласилась Раиса Соломоновна, — только я, с вашего позволения, переоденусь, а то у вас тут такая жара.
— Все что угодно, — весело сказал Гога и, позвонив в бар, заказал две бутылки холодной водки. Раиса Соломоновна сбросила ботфорты и достала из сумки домашние тапки в виде пушистых котиков. Гога поглядел на котиков и открыл первую бутылку. Саныч понял, к чему все идет, и печально отключил телефон. Славика в кабинет не приглашали. Он пришел сам.
Сначала они пили за знакомство. Потом стали петь. Гога предложил вернуться на сцену. Раиса Соломоновна согласилась и, как была, в домашних тапках, полезла на эстраду. За ней полез Гога в ее кожаных ботфортах. В ботфортах и шелковой рубашке от Армани он напоминал разночинца. Славик запустил минусовку. Раиса Соломоновна вернулась к криминальной тематике, Гога подпевал. Ботфорты взблескивали в свете софитов.
Зайдя в туалет, Саныч нашел Славика. Тому было плохо, он поливал себя водой из умывальника и тяжко глотал горячий воздух.
— Хуево? — спросил его Славик.
— Нормально, — прохрипел Славик, — нормально.
— Славик, — сказал Сан Саныч, — я давно хотел тебя спросить, может, это не лучшее место для такого разговора, но все-таки не знаю, будет ли еще возможность… Ты как вообще к геям относишься?
Славик подставил голову под холодную струю, выдохнул и присел под стеночкой. Какое-то мгновенье помолчал.
— Я вам, Сан Саныч, так скажу, — доверчиво заговорил он, сплевывая воду. — Меня вообще от геев не прет. Но, — он поднял вверх указательный палец, — на это есть свои причины.
— Ну, и что за причины? — спросил Саныч; возвращаться в зал не хотелось, и он решил переждать тут.
— Причины личного характера, — сообщил Славик. — Я аллергик. Мы, аллергики, как правило, сидим на колесах. Вот я, например, — сказал Славик и достал папиросу, — сижу. Уже десятый год. Раньше мне доктор прописывал. Но потом меня перестало вставлять, понимаете? А моя сестра работает в фармацевтической компании, у них под Киевом фабрика открылась. Им немцы на полмиллиона аппаратуры завезли, целый цех построили в рамках реабилитационной программы. Там какой-то дерибан был, фабрику открывали с понтами. Йошка Фишер приезжал на открытие, президент немецкий. — Славик нервно выпустил дым. — Бывший, — добавил он. — Запустили, значит, цех, сделали пробную партию, и тут Госстандарт сказал: ни хуя, продукт не отвечает нормам, слишком высокое содержание морфина.
— Кого? — не понял Саныч.
— Морфина, — повторил Славик. — Там фишка в том, что оборудование было ихнее, а сырье наше. А поскольку у них техника ориентирована на безотходное производство, то есть отходов у них просто не бывает, то вышло так, что они стали массово штамповать наркотики средней тяжести. Программу свернули, ясное дело. Фабрика обанкротилась. Профсоюзы подняли шум, их поддержали наши зеленые. Писали письмо Йошке Фишеру. Но он не ответил. Ну, одним словом, всех уволили, и мою сестру тоже. А чтобы как-то уладить конфликт с профсоюзами, зарплату коллективу выдали продукцией. Они теперь стоят на Житомирской трассе и продают эти таблетки туристам вместе с мягкими игрушками. А мне сестра несколько упаковок передала. Так что я аллергик, чтобы вы знали…
— А при чем тут геи? — спросил Саныч после долгой паузы.
— А хуй его знает, — признался Славик. — Вот, возьмите, — сказал он и протянул Санычу две таблетки. — Хорошая штука. Рубает на раз.
Саныч взял две таблетки и глотнул их одна за другой. «Хуже не будет», — подумал он. Хуже не стало.
Раиса Соломоновна совсем напилась. Она вырвала микрофон из рук Гоги и начала петь песни из кинофильмов. Свой рыжий парик она надела на озабоченного Славика. Гога попытался забрать у нее микрофон, но она вцепилась ему в волосы и начала кричать. Славик попробовал оттащить ее от босса, но напрасно — Раиса Соломоновна крепко держалась за Гогу одной рукой, другой стараясь выцарапать ему глаза. Гога сначала пытался ее оттолкнуть, но потом тоже завелся и начал вслепую махать кулаками. Первым ударом он свалил с ног Славика. Славик схватился за челюсть и снова кинулся оттягивать Раису Соломоновну. Раиса, встретив сопротивление, озверела и кинулась на Гогу с новой силой. После нескольких попыток она проехалась-таки по его левой щеке, оставляя кровавые борозды и ломая накладные ногти. Гога ойкнул, отступил и ввалил Раисе Соломоновне с носка прямо в живот. Раиса отлетела назад и вместе со Славиком, который за нее держался, завалилась в зал. Гога, ругаясь, вытирал кровь.
— Саныч, — крикнул он, — будь другом, вынеси отсюда эту ведьму. И музыку ее выключи, — добавил он.
Саныч подошел к певице, взял ее за шкирку и потащил на выход, следом с плачем бежал Славик в парике. Гога смотрел на все это со сцены и ругался.
— Ведьма, — кричал он, стоя посреди сцены, — ведьма чертова!
Саныч вызвал такси, сунул Славику бабки и вернулся в клуб. Гога сидел на краешке сцены, вытирая кровь шелковым рукавом, и пил водку из горла.
— Ведьма! — заплакал он и ткнулся носом Санычу в грудь. — За что она меня? Вот ведьма!
— Нормально, брат, — ответил ему Саныч. — Давай я тебя домой отвезу.
Они вышли во двор. Горбун стоял возле своей машины — посмотрел на Гогу в ботфортах, перевел задумчивый взгляд на Саныча и молча сел за руль. По дороге все молчали, только Гога время от времени всхлипывал.
— У меня тоже сосед пидор, — попробовал завязать разговор горбун.
— Да? — хмуро отозвался Саныч. — А у меня целый подъезд.
Утром Гога проснулся дома, в постели, в одежде и ботфортах. Задумчиво посмотрев на ботфорты, попробовал все вспомнить. И не смог. «Черт, — подумал Гога, — чем я занимаюсь! Мне скоро тридцать, я нормальный здоровый бизнесмен, на меня телки вешаются… Ну ладно, — снова подумал он, — телки не вешаются, но все равно, для чего мне этот клуб? Для чего мне все эти геи? Чего я сам себе порчу жизнь?» Он потянулся за телефоном, набрал номер знакомого оптовика и с лету купил у него партию гипсокартона.
Саныч приехал в «Бутерброды» где-то в обед. На входе стоял испуганный охранник.
— Сан Саныч, — сказал он, — там Георгий Давидович…
— Разберемся, — коротко ответил Саныч и зашел в клуб.
Зал был завален какими-то коробками. Они стояли всюду. Столы были сложены в углу. Бар не работал. Саныч зашел к Гоге. Гога сидел, закинув ноги на стол, и весело разговаривал с кем-то по телефону. На столе перед ним стояли ботфорты.
— Что это? — спросил его Саныч, указывая пальцем в сторону зала.
— Что? — безмятежно откликнулся Гога. — А, в зале? Гипсокартон. Взял партию дешево.
— А как же «Бутерброды»? — спросил Саныч.
— А никак, — ответил Гога. — Без понтов эти «Бутерброды». Я в минусах, Саныч, какие «Бутерброды»? Сейчас скину гипсокартон — и на Кипр.
— А как же экзотический отдых? — спросил его Саныч.
— Да какой экзотический отдых! — нервно засмеялся Гога. — У нас ментальность не такая, понимаешь?
— Ну а какая у нас ментальность?
— Черт его знает какая, — ответил ему Гога. — Нашей ментальности шо нада? Водку и телку для экзотического отдыха, правильно? А с вашими геями какая водка может быть? Не говоря уже о телке… — печально добавил он.
В зале послышался пронзительный крик. Двери распахнулись, и в кабинет влетел Славик.
— Что? — закричал он. — Что это?
Он отчаянно показывал в сторону зала:
— Георгий Давидович, Саныч, что это такое?
— Гипсокартон.
— Гипсокартон, — подтвердил Саныч.
— Зачем гипсокартон? — не понял Славик.
— Гипсокартон, Славик, — объяснил ему Гога, — для строительства архитектурных объектов.
— Георгий Давидович сворачивает бизнес, — объяснил Славику Саныч, — он теперь будет торговать гипсокартоном на Кипре.
— На каком Кипре? — обиженно возразил Гога, но Славик его уже не слушал.
— Что? — переспросил он. — Сворачивает бизнес? А я? А наши планы?
— Какие планы? — нервно перебил Гога.
— Да, я понимаю, — затянул Славик, — я это сразу видел. Для вас это так — сегодня открыли, завтра закрыли, для вас же это так. Я вас понимаю, я тоже на вашем месте так сделал бы. Да. Это как по делу, когда «Вышиваные рушнычки» нужно пробить, тогда «Славик, давай». Или когда Раису Соломоновну пригласить, тогда «Славик, пожалуйста».
— Ведьма твоя Раиса Соломоновна! — закричал на это Гога. — Ведьма чертова!
