Алексей Ручий - Песни-Танцы
Что характерно, похожие настроения захватили почти всю активную часть общества, насколько я мог судить из краткого обзора новостных лент или общения в социальных сетях.
Ветер дул с моря, внося холодную резкую свежесть в застоявшийся октябрьский воздух. Запах октября – запах отчаяния, пришедшего вслед за разочарованием. В нем сгустилась атмосфера тоски по ушедшему, кажется, навсегда лету, предчувствие продолжительной однообразной русской зимы.
Мелкие песчинки под напором ветра сбивались с места и скользили по поверхности, взмывая в воздух, попадая на одежду и кожу. Отмахиваясь от них, мы предавались безмолвному отчуждению.
Молчание нарушил Стас. Загребая песок в ладонь и высыпая его тонкой струйкой обратно – на землю, он сказал:
- Надо было назвать этот город Песок и Пепел.
- Почему? – спросил я.
Стас пожал плечами.
- Все такое же хрупкое и невесомое, временное и бессмысленное. Песок и Пепел.
Это высказывание соответствовало духу этой осени, духу царившего на пляже безмолвия, потерянности мира, движущегося по кругу и уставшего от этого самого круга. Сигареты в наших руках медленно тлели, словно жизнь, лишенная смысла, пепел падал вниз, на песок.
Сестрорецк, пляж. В выходные мы выбрались сюда, чтобы похоронить лето. Побыть в обезлюдевшем краю, почувствовать дыхание осени, равнодушие волн, накатывающих на берег.
Пляж осенью – полная противоположность пляжу летом. Лишенный радостной праздности июльского полдня и навеянной отпуском людской беззаботности, он впитывает в себя сырой дух разложения, дух уныния и упадка, и транслирует его тем, кто забрел сюда.
Я посмотрел на очертания Города вдалеке, теряющиеся в туманной дымке, лежащей над гладью залива. Песок и Пепел.
- Пожалуй, ты прав, - сказал я Стасу. И засмеялся.
Засмеялся и Стас. Это был смех отчаяния и силы. Смех осознания и нежелания легко сдаваться. Смех некоторой отстраненной возвышенности.
Я затянулся сигаретой, а затем потушил ее в песке. Пустота морского простора вибрировала впереди накатывающимися друг на друга волнами, мелкой рябью воды и отразившихся в ней облаков.
- Ты работу поменял? – спросил я Стаса.
- Ага, - ответил он.
- Почему?
Стас потушил свою сигарету.
- Надоело.
- Думаешь, новая работа будет лучше?
- Вряд ли…
Дальше он мог не рассказывать. Труднее всего обнаружить какую-нибудь мотивацию там, где ее вовсе нет. Мы ищем новые места, бросаемся из крайности в крайность, а в итоге получаем то же, отчего только что ушли.
Я подумал о своей работе. У меня тоже возникали мысли бросить ее. Но каждый раз я находил аргументы, чтобы остаться. В конце концов, главным аргументом было то, что ничего изменить невозможно: на любом другом месте ты будешь обречен выполнять точно такую же унылую, однообразную работу, разве что, может, поменяется название твоей должности. Например, менеджер по продажам превратится в менеджера по рекламе, или менеджер по закупкам чудесным образом станет вдруг менеджером по работе с клиентами.
Единственный выход – бежать. Покинуть этот лабиринт и выбираться на простор. Куда и как – не имеет значения. Любыми средствами, прочь, сбивая ноги и сдирая ногти.
Так поступила Юля – моя коллега и, по странному стечению обстоятельств, еще и любовница. Месяц назад она внезапно собралась, уволилась по собственному желанию и вернулась домой – в Минск.
Не знаю точно, что конкретно мотивировало ее больше: осознание тупика и невозможности дальнейшего развития вкупе с крахом девичьей мечты о принце на белом коне или же наши запутанные отношения, так и не нашедшие удобной для нее развязки. В последнем случае я могу сказать только одно: приручить меня у нее не получилось, да и вряд ли такой исход был возможен изначально – слишком уж много противоречий скопилось во мне самом. Для меня все это время она была просто любовницей, еще, возможно, человеком, с которым всегда можно поговорить по душам, но не более того. Наверное, подспудно она это осознавала, но, как любая женщина, все равно хотела быть чьей-то; я же не мог ее взять, потому как тонущему в море не с руки отягощать себя каким бы то ни было дополнительным грузом.
Так или иначе – ее не стало, и я удивился смелости ее поступка. То, что, наверное, надлежало сделать мне, сделала она – и сделала весьма лихо, оставив меня осмыслять произошедшее, не имея уже никакой возможности исправить...
- Хорошо, что тут никого нет, - вторгся в мои мысли Стас, - не люблю скопления людей.
Пляж действительно был пустынен и безмолвен, только ветер и волны наполняли его иллюзией жизни. Я посмотрел в сторону одиноких выцветших навесов от солнца, выполненных в форме шляпок грибов, в сторону пустующих кабинок для переодевания – в ответ на меня глянула Пустота.
- Да уж… не говори.
- Прохладно только…
- Ага.
Мы почти синхронно достали еще по сигарете, закурили. С моря потянуло сыростью, воздух наполнился запахом дождя. Осень полноправно царствовала на земле, на воде и в небе. У горизонта легли лиловые тучи, как воплощение затаенной угрозы.
- У тебя есть цель в жизни? – спросил я Стаса.
- Нет. А она вообще нужна?
- Не знаю. В школе учили, что нужна.
- Видимо, я не ходил на этот урок.
- Видимо, я – тоже.
Цели всегда призрачны, потому что человек не знает совершенства. Нам не дано заработать всех денег, раскрыть все тайны, получить власть над всей планетой; наши успехи носят локальный и, к сожалению, временный характер, о каких целях тогда может идти речь? И, тем не менее, с детства нам прививают мысль о том, что каждый человек должен иметь хоть какую-то цель в жизни. В итоге мы оказываемся вынуждены придумывать себе красивую иллюзию, лелеять и пестовать ее, бережно хранить от посягательств врагов, идти к ней запутанным лабиринтом, убивать и быть убитыми, а на выходе не получаем ничего. Возникшее из Пустоты – Пустотой по своей сути и остается.
- Может, тоже работу поменять?
- Попробуй.
- А если вообще уехать отсюда?
- Куда?
- Да черт его знает…
- В том-то и дело…
Размышлять можно бесконечно. Вот Юля взяла – и уехала. А я останусь, почти наверняка. Буду и дальше плутать в своем лабиринте, это неизбежно – как, например, наступление осени.
Внезапно вспомнился рассказ Стаса о том, как он ездил на кастинг «Дома-2». Стало смешно. Искусственное шоу об искусственных чувствах, жупел для одних и увлекательное зрелище для миллионов других. Суррогат реальности. И тем не менее – кто-то расценивает его как шанс… Наверное, они имеют на это право. Действительно – чем реальность телевизионного шоу искусственнее той иллюзии, которую мы по ошибке именуем реальной жизнью?
Я загреб ладонью песок, принялся ссыпать его в одну кучку. Стас в это время занимался приблизительно тем же. Веселые выходили выходные.
- Ты удалил свою страницу «ВКонтакте»? – спросил я Стаса.
- Заметил? Да, было дело.
- Чего так?
- Надоело, слишком много времени отбирает.
Моя кучка песка становилась все больше и больше, я попытался сделать на ее вершине некое подобие башни.
- И куда тратишь освободившееся время?
- Да на других сайтах просто больше сижу.
Видимо, Стас и сам понял всю абсурдность ситуации, в его голосе сквозила легкая ирония. Интернет стал настолько важной частью нашей жизни, что вытравить его из нее без болезненных последствий не представлялось возможным.
- Шило на мыло?
- Вроде того. Ты не переживай – скоро я ее восстановлю.
Я не переживал. Я знал, что рано или поздно он восстановит свою страницу. Так делает еженедельно кто-нибудь из моих друзей, так что Стас – не исключение. Попавшись один раз на крючок, ты с него уже не слезешь.
Моя башня была почти достроена, сверху я положил маленькую щепку, выкопанную мной из песка. Сооружение стало похоже на пирамиду или зиккурат. Легким движением руки я снес свое творение. Цикл окончен, все построенное нами – нами же должно быть разрушено.
Тучи над заливом сменили свои тона на более темные, похоже, что со стороны моря приближался дождь.
- Может, пройдемся? – предложил я Стасу.
- Давай. А то я замерзать уже начал.
Мы встали с насиженных мест и пошли по песку. Впереди были волны и туманная даль, очерченная темным контуром дождевых туч, позади – пустынный пляж, за ним – облетающие деревья прибрежного парка, из-за которых торчали городские многоэтажки. На песке осталось множество следов – от ног, реже – от автомобильных шин. Тысячи людей прошли здесь до нас и исчезли, канули в небытие.
- Может, на концерт какой-нибудь сходим? – предложил Стас, - а то я давно нигде не был.
- Я тоже давно. Можно и сходить.
- Вот «Шиллер» скоро приезжает.
