Александр Дым - Записки на краях шарфа
В отделении меня особо не обыскивали, так — похлопали чуток по карманам: убедились, что нет оружия. Паспорт отобрали и сказали — стой здесь. Стою около дежурки — заводят какого-то мясного. Он с отбитой головой, ничего не соображает. Спросил его, что случилось.
Оказалось, что компания мясников переходила где-то улицу. Остановилась машина, и местный крутой пацанчик сказали им:
— Слышь, свиньи, отвалите с дороги!
Мясники обиделись — разбили пацану морду и покрушили машину. Этот самарский пацанчик оказался то ли мафией, то ли каким-то непростым. Мясники успели недалеко уйти от места происшествия, когда их догнали две машины. Последнее, что видел мой коллега по заключению, — как из одной машины выскочил тип с битой и сходу дал ему этой битой по башке. Спасла случайность. Его уже клали в багажник, чтобы куда-то везти, когда мимо ехал наряд милиции. В результате правоохранительные органы отбили спартача у мафии.
Мясника привезли в отделение. Пытавшаяся его похитить братва приехала следом. Всё время, что мы там сидели, они ждали этого мясника у отдела. Заходил даже гонец от них:
— Отдайте его нам — у нас к нему дело важное есть!
Менты над ним сразу начали жёстко прикалываться:
— Будешь себя плохо вести — мы тебя им отдадим!
Я отписал своим, что сижу в отделении, пока не понимаю, что будет. Привозят нескольких наших — Т., Сашу С, ещё нескольких адских личностей.
Приезжает Парадный. Сходу он начал рвать и метать:
— Я вас всех разорву, посажу, уничтожу!
Я ему говорю:
— Мне-то ты что это чешешь? Я не при делах! Готов дать объяснительную!
— Пиши!
Сажусь, пишу: шёл, гулял по набережной, вдруг налетел лёгкий ветерок — и вот я перед вами.
Написал, что гулял по набережной, увидел, как дерутся какие-то молодые ребята… сотрудник милиции появился рядом и наставил на меня пистолет. Я подчинился законному требованию сотрудника милиции, больше мне сказать в этой истории нечего.
Менты прочитали — сидят, ругаются, москвичей козлами называют. Понять не могут, кто есть кто — паспорта-то у всех московские. Кто за кого болеет, там не написано.
В это время в отделении нарисовывается омерзительная рожа, оказавшаяся начальником службы безопасности ФК «Спартак». Он приехал со своим заместителем. Заходит в отделение, начинает на меня пялиться.
Сразу говорю ему:
— Что ты на меня уставился?
Он отвернулся, ничего не ответил. Далее состоялся его разговор с Парадным, смысл которого был примерно следующим:
— Отдай нам их паспорта. Это организованная группа лиц, они специально приехали, чтобы бить бедных, беззащитных фанатов «Спартака».
Парадный посмотрел на нас, посмотрел на них. И жёстко сформулировал ответ начальнику службы безопасности поросят:
— Пошёл ты нах отсюда вместе со всей службой безопасности ФК «Спартак», вы никто и звать вас никак. Документы отдам, только если мне начальник УВД разрешит.
Тот начал было качать:
— Да ты кто такой! Отдай нам документы!
Парадный на это повторно ответил предложением пройти в свинарник вместе со всем «Спартаком»; кроме того, он сказал, что в соседней камере есть места и, если начальник службы безопасности будет продолжать свои нелепые угрозы и требования, — у него есть отличный шанс провести эту ночь в обезьяннике.
Обгаженное и беспомощное руководство службы безопасности «Спартака» дало заднюю и скрылось в ночи.
У Парадного было всё по справедливости, всё по конституции. Он всех, кого надо, арестовал, а остальным ловить нечего, тем более полуофициальным лохам из второсортной службы безопасности.
Чуть позже люди, которые тоже были в Самаре в это время, подошли к милиционеру на входе, предложили как-то простимулировать наше освобождение. Заявления всё равно не будет, ничего не будет. Чего зря ночь сидеть?
На это милиционер отвечает:
— Вы к Парадному с такими темами даже не подходите, потому что сразу в соседних камерах будете сидеть!
Бывает же ещё такое! Парадный не брал взяток. Честный, серьёзный мужчина, всегда всё по закону, всегда ратует за победу добра над злом. Мы прониклись и зауважали.
Конечно же, профессиональная среда накладывает на них отпечаток. Не обошлось без приколов и с нами. Им же обязательно надо застращать, мол, все сядете, всё про всех знаем. Я уже имел дело с ментами не раз, только поддакивал и под конец спросил:
— Вы меня отпускать будете или обвинение предъявите?
Им это не понравилось, и нас повели в камеры: что-то среднее между КПЗ и ИВС.
Построили в предбаннике. Спрашивают:
— Судимые есть?
— Я.
— Статья?
— Такая-то, часть 2.
Они меня начали бить ещё, когда принимали. На это я сказал, что если ещё раз ударят — пусть вызывают скорую. «А чё?» — «А ничё. Со здоровьем проблемы. Ещё раз ударишь — отъеду, а ты сиди». Меня сразу оставили в покое. Я знал эту систему, знал, чего бояться милиционеры, и этим пользовался. У ранее судимых есть определённые привилегии перед теми, кто ранее не был судим. Это подразумевает, что человек знает свои права, что с ним можно делать, что нельзя: без причины лишний раз такого человека они уже не тронут. Ну а если попадёшь по реальному делу, как бывший осужденный, ты так же прочувствуешь несколько другое отношение. Цацкаться не будут.
Геройствовать в милиции не обязательно, просто не нужно. Лучше сослаться на здоровье — скорее всего оставят в покое.
Меня сразу же посадили в отдельную камеру, закрытую, с шикарной шконкой, с отдельным туалетом. Ко мне каждые полчаса заходили и спрашивали, как я себя чувствую. Парней в это время посадили в открытую камеру — они впятером спали на двух лавках.
Кинул плащ под голову — нормально поспал всю ночь. Несколько раз поднимали.
Самара — это один из первых российских городов, где на футбольных хулиганов начали создавать базы данных. Ночью меня поднял опер и начал задавать вопросы. Он, видимо, описывал, как кто выглядит. Начал спрашивать, какие кроссовки ношу, какой цвет глаз, ещё какую-то муть. Я отказался отвечать. Сказал ему, чтобы он писал, что видит, и отстал от меня с дурными вопросами.
Утро, просыпаюсь. Очень хочется курить. Приходит Парадный, осматривает нас — всё в порядке. У него заканчивается дежурство. Говорю ему:
— Товарищ старший лейтенант, очень уже курить хочется!
Сидящий рядом прапор говорит мне, чтобы закрыл рот. Отвечаю, что у меня зависимость от табака, курить охота, чего такого-то?
Меня отвели назад в камеру. Проходит 20 минут — открывается дверь, стоит Парадный:
— Пойдём…
Он завёл меня на последний этаж УВД. Мне сразу подумалось, что начнётся разговор за жизнь — они это любят. Завёл меня в кабинет, сходил за пачкой сигарет и пепельницей. «Не обессудь, — говорит, — есть только «Ява». Да спасибо и на этом…
Закурил. Сам Парадный не курит. Начался разговор, правда, не совсем за жизнь. Сначала он сказал, что будь бы сейчас тридцать седьмой год, он бы нас во двор вывел и расстрелял через одного.
— Что вы вытворяете? Я сам служил в ЦСКА ВВС, мы дрались со всеми, всякое бывало. Из-за девок, просто так. Ты пойми одно — кроме этих сраных мясных болельщиков у меня там была целая набережная мирных жителей, детей, стариков, женщин! Я только сел в кафе, когда появились вы…
Знать бы наперёд! Оказалось, что Парадный пришёл в кафе на набережной покушать. Только заказал кусок мяса — и тут появились мы! Двадцать минут раньше, полчаса позже — мы бы не встретились вообще… На всю набережную была одна дама-милиционер с маленькой собачкой. Парадный в этом кафе обедал, но, будучи честным милиционером, не смог остаться в стороне, увидев безобразие. И вместо отдыха он принялся пресекать!
Встреча с Парадным была предопределена свыше. Это был реально честный и неподкупный милиционер. Пока он был на смене, пока вопросом рулил Парадный — правосудие было твёрдым как скала, и мы сидели… как его смена закончилась — всех отпустили за 600 рублей. Коррупция.
Наша армия, наша милиция, вся наша власть — всё это было, есть и будет оставаться дерьмом, и не потому, что там так всё организовано. А потому, что от низших ступеней иерархии до высших люди в ней дерьмо, нормальных и идейных один на тысячу! И реформировать они всю эту систему могут до посинения — от того, что дерьмо в ступке как-то перемешают, пахнуть лучше оно не станет.
Пока на тысячу человек будет хоть один такой Парадный оставаться — надежда у государства ещё хоть на что-то есть. Если таких совсем не останется в какой-то сфере — жди беды…
Я выкурил пять сигарет за время нашего разговора, продолжая гнуть свою линию — приехал на футбол, никого не знаю, ни в чем не участвовал, случайно мимо проходил.
Меня отвели назад и посадили к парням. Сидим, угораем. Вдруг картина!
С ноги открывается дверь в наше помещение — на пороге появляется опер с набережной, которого я послал подальше.
