Игорь Мельник - Ветхий завет
Иов был непорочным и богобоязненным середняком, который жил в земле Уц. Что за земля? Какая разница?
У Иова было 7 сыновей и 3 дочери. И 7 тысяч овец, 3 тысячи верблюдов, 1 тысяча волов, 500 ослиц. И много слуг. Именно в такой последовательности.
Иов был самым знаменитым человеком на Ближнем Востоке. Чем же он был знаменит?
Его сыновья поделили 7 дней недели — в каждый из дней кто-то из них устраивал в своём доме грандиозную попойку, на которую приглашал своих братьев и сестёр. Как видно, жилось им тяжело.
Попробуйте попить водочку каждый день — и вы поймёте, что эти парни были сделаны из крутого теста.
Иов каждый день спрашивал: всё ли у вас путём, дети мои? Дети отвечали: а как же! Папа удовлетворённо кивал головой.
В это время у бога случился диспут с сатаной. Бог начал хвастаться Иовом — какой он богобоязненный и праведный. Сатана в ответ заржал: «При таком бытовом благополучии, сударь, любой будет богобоязненным».
Бог задумался. «Вот, что — ты отними у него всё это, я разрешаю. И посмотрим, останется ли он в моём стаде».
Так на небесах заключили сделку. Сатану долго упрашивать не пришлось. В тот же день на стада Иова напали враги. Весь скот угнали, а пастухов перебили.
Дом, в котором без просыпу выпивали все детки нашего праведника, завалился молодым пьяницам на голову. Все погибли под брёвнами.
Иов почесал затылок. Да-а! Вчера у него ещё было всё, а сегодня уже нет ничего. Что делать? Ничего. Что тут поделаешь? Судьба. Хорошо, хоть сам живой — и за то спасибо, боженька.
Бог победоносно глянул на сатану. Тот пожал плечами. «А что ему сделалось? Ничего. Он-то ведь целым остался».
Бог предложил ещё пари. «Наведи на него болячку, какую захочешь. Посмотрим — останется ли он в моём стаде».
Сатана взялся за дело. Иов покрылся струпьями от кожно-венерических болезней. Но не унывал. Смастерил себе скребок из черепицы и принялся чистить кожные покровы, присыпая очищенные места пеплом.
За этим занятием его застала супруга, которой повезло остаться в живых. Настроение у неё было так себе (ещё бы!), и теперь её прорвало.
— Плюнь ты на это дело, старый дуралей! И на бога своего наплюй, раз он такие вещи с хорошими людьми вытворяет.
— Не могу. Он же мой бог. Как на него плевать?
— Тьфу на тебя.
И ушла.
Три друга решили навестить нашего праведника. Увидев его, не узнали. А, узнав, расплакались, как дети, порвали на себе бельишко и вообще — расстроились.
На седьмой день у Иова кончилось терпение. Он открыл пасть и понёс. Проклял день, когда он родился, и весь белый свет в придачу. Орал благим матом, изливая душу. Проклял всё, что можно было проклясть.
Его эмоциональный всплеск испугал даже друзей, которые целую неделю горевали вместе с ним, валяясь в пыли. Один из них, вытерев глаза, начал успокаивать Иова.
— Нет, не загибай так крутенько, браток. Эко ты разогнался — «зачем я на свет народился»! Ты говори, да не заговаривайся. На земле хватает уродов, которые умирают, так и не дожив до мудрости. А ты дожил.
Зачем отворачиваешься от бога? Разве может человек быть более праведным, чем его творец? Молись, братан! Пока есть тот, кто может ответить, зови!
Тут можно прерваться. Иисус не был пионером, когда сказал «стучите — и вам отворят».
Друг Иова по имени Елифаз сказал это намного раньше. И намного глубже.
Ещё раз: «взывай, пока есть тот, кто может ответить». Это круче. Не надо искать дверей. Если есть дверь, то уж наверняка внутри кто-то сидит. Есть гарантия.
А тут — без дверей. Никаких гарантий. Достаточно знать, верить, что где-то есть тот, кто услышит. Этого хватает.
Это — одно из самых религиозных мест в библии. Это действительно поэзия. Речь этого друга — жемчужина, которую нужно оценить.
Глупца губит его гнев, а тупицу — его раздражение.
Глупец стал хозяином жизни — я проклял его.
Его дети не увидят счастья
Их будут бить прямо у ворот дома, и никто за них не заступится
Весь его урожай съедят бродяги, а имущество разворуют негодяи.
Горе не растёт из земли, беда не из пыли приходит.
Человек рождается, как искра, и стремится ввысь — сквозь страдания
Я бы отдался богу — целиком. Доверился бы ему.
Он столько всего успевает. И до меня дойдут его руки.
И ты доверься. Судьбу не переломаешь, а, отдавшись ей — всего добьёшься.
А чего не добьёшься — то не твоё.
Есть чудесная японская притча. Молодой самурай ехал на пароме с женой через пролив. Паромчик был утлый, разыгралась буря. Посудина черпала бортом и грозила развалиться на куски.
Все пассажиры, а заодно и команда, страшно переполошились, начали метаться, кричать, звать на помощь. Самурай оставался невозмутимым. Поражённая жена спросила его:
— Почему ты так спокоен? Мы вот-вот пойдём ко дну.
Муж выхватил меч и приставил его к горлу своей возлюбленной. Она не шелохнулась.
— Почему ты не боишься? Ведь клинок у твоего горла!
— Как я могу бояться? Этот меч в твоих руках — нет причин для опасений.
Самурай вложил меч в ножны.
— Этот меч в моих руках, а эта лодка — в руках моего бога.
Об этом и речь.
Иов выслушал своего друга.
— Я всё это понимаю. Но терпеть уже мочи никакой нет. Да сколько же можно! Больно! Я ж не каменный, не железный. Тело — слабая штука и очень уязвимая. Вам, друзья мои, легко говорить, но мне очень тяжело слушать.
Что вы меня утешаете! Я хоть раз просил вас о чём-то низком — заплатить мои долги, защитить меня от разбойников? Ни разу! Я чист! Никогда не врал, и сейчас не совру. Что вы слова красивые говорите! Что вы совестите меня! Попробуйте моей каши, а потом посмейте мне сказать хоть слово.
Взвесьте мои речи и ваши, только честно.
Увидите — правда за мной.
Взгляните на нашу жизнь.
Чем человек отличается от наёмника? Ничем.
И тому, и другому назначен его срок.
И тот, и другой ждёт конца этого срока.
Что мне осталось? Суетные дни и бессонные ночи.
Моё тело стало одним сплошным гнойником.
Моя жизнь подобна дуновению ветра.
Пух! — и нет меня. Вы даже моргнуть не успеете.
Поэтому — не нужно меня останавливать, понятно?
Я буду ругаться, потому что мне больно, чёрт возьми!
Что я, зверь дикий, что вы тут меня сторожите?
Лягу на смертное ложе и уплыву потихоньку —
И вы меня не удержите!
Надоела мне жизнь, особенно, такая.
Достало уже всё!
Не надо меня подбадривать.
В разговор вступил второй дружок.
— Что ты пылишь, Иовушка? Прямо вентилятор, а не человек. Ничего в этом мире просто так не происходит. Если на твоих детишек беспутных кровля обвалилась — значит, было, за что.
Если же ты сам чист душой, то молись — и всё у тебя будет хорошо. Хорошему человеку ничего не грозит. А вся возня вокруг него — суета сует. Нет ничего постоянного.
Обопрёшься о дверной косяк, а он возьмёт и развалится, ещё и сверху балочкой пристукнет. Не опирайся, мил человек, не доверяй опорам — самому стоять надо.
Доверяй опыту предков твоих, ибо личного опыта не хватит — наша жизнь слишком коротка, чтобы понять происходящее. Они тебе скажут, что трава без ветра не колышется, а тростник без влаги не растёт.
У всего есть своя причина. Кто от бога отворачивается, тот подобен растению с подсечёнными корнями — засыхает.
Даже на камнях растут деревья — сплетаются корнями с валунами так, что трактором не вырвешь это деревцо, хоть оно и маленькое. Таков и человек, с которым бог, ибо вера и есть наши корни в этом мире.
Гм. Иисусовы притчи о зерне при дороге и доме на песке, оказывается, тоже имеют длинную историю. У Иова, между прочим, образы более сочные. Продолжим.
Иов и на этот раз ответил, не стал молчать.
— Кто переспорит бога? Есть ли в этом смысл? Он делает многое, он делает всё, и сразу же забывает о сделанном. (Это уже даосизм чистой воды, но, до чего прекрасен!)
Бог пройдёт передо мной, и я его не увижу, не замечу, не услышу. Он делает, что хочет. И никто не сможет спросить с него за содеянное. Ему нет нужды сдерживать свой гнев — перед кем бы то ни было. Тем более — я ему не истец. И всё-таки…
Он превратил мою жизнь в муку. Довёл мои страдания до предела. Бомбит меня раз за разом — не даёт передохнуть. За что? Я обижен на него. У нас междусобойчик. Но как нам разобраться? Силой, дуэлью? Моя сила против его мощи — смешно говорить.
Судом? Кто сведёт меня с ним? И что это будет за суд? Если я начну оправдываться, то окажусь виновным, ибо оправдываюсь. Если я невиновен, то ему ничего не стоит сделать меня виноватым.
