Дмитрий Калин - Книга россказней
Ладно, оставим фантастику в стороне и обратимся к действительности. Представим себе невероятное: посетитель все же поймал лацканы пиджака и пытается узнать дорогу. Глядя сквозь него, словно узрев нечто неподвластное обывательскому пониманию, загубинский чиновник будет долго вникать в вопрос. Наконец, вернувшись в реальность, он приветливо улыбнется, махнет рукой, послав в долгое путешествие по закоулкам администрации, и испарится, прежде чем тот запомнит дорогу.
«Прямо по коридору, потом направо, спуститься на второй этаж, затем прямо, налево, направо, подняться на третий, слева дверь. От нее влево, прямо, налево. Или направо? Или прямо? Запутался, блядь!», – шепотом матерится проситель, шагая по ковровым дорожкам.
Нет, дорогой читатель, в коридорах загубинской власти без карты, компаса или навигатора не обойтись. Неплохо бы еще маячки на чиновников повесит, но это уже из области фантастики. Более реальный способ – одолжить на время у Гарри Поттера карту мародеров. Тогда точно не заблудитесь.
Антону Невольнову никакие волшебные штучки не требовались. За время работы он узнал в администрации все закутки и потеряться не смог бы, даже если горячо бы этого захотел. Вот и сейчас, в свой первый рабочий день, новоиспеченный врио мэра направлялся в кабинет, не задумываясь, куда ему повернуть или подняться. Кивая и улыбаясь лучезарно, но несколько смущенно, встречным, чиновник преодолел административную полосу препятствий и встал, как вкопанный, перед дверью с золотящейся табличкой с его фамилией.
– Уже успели поменять, – удивился Антон. – Оперативно отреагировали.
Узрев в раме косяков нового начальника, Глашенька, оборвав сплетню на полуслове, швырнула телефонную трубку.
– Принеси кофе, – попросил Невольнов, – и сообщите начальникам департаментов, пусть подойдут ко мне часикам к десяти.
– Хорошо, Антон…м-м-м, – замялась секретарша, пытаясь вспомнить отчество шефа.
– Зови просто Антон. Я же ведь еще не старый, да и знакомы мы с тобой давно. И давай на «ты». Окей?
– Хор…окей, – соединила два слова в одно от смущения Глашенька, одновременно стараясь определить новый стиль общения. Не обладая большим умом, она инстинктивно подстраивалась под обстоятельства. Точно так же собака, заглядывая в глаза хозяину и повиливая хвостом, улавливает его настроение.
Подобным образом в угоду шефу ведут себя многие подчиненные в Загубинске. Если тот обожает «Битлз», то и они в его присутствии ведут разговоры только о ливерпульской четверке. Любит футбол – обсуждают очередную игру, бросил курить или пить – с отвращением клеймят позором вредные привычки. Ну и так далее, и тому подобное. Перечень пристрастий и слабостей бесконечен. Но зато, как только за начальником затворится дверь, принимаются промывать косточки и говорить прямо противоположные вещи.
Есть и еще одна часть подчиненных, которые и в самом деле воспринимают привычки, взгляды, выражения шефа как некие непоколебимые истины в последней инстанции и тупо следуют им. Они превращаются в искаженное, суператрофированное и сатирическое отражение своего кумира. Бр-р-р. Аж мурашки по коже, когда о них вспомню.
Третья категория подчиненных предпочитает держаться от начальства подальше, почти в открытую потешается над их глупостью, проступками-поступками и, страшно подумать, не смеется над их поросшими густой растительностью анекдотами. Подобных граждан в Загубинске, плюющих с высокой колокольни на субординацию, восторженное заискивание и подобострастие, как и редких перелетных птиц или вымирающих животных, пора заносить в «Красную книгу».
Антон прошелся по знакомому кабинету, в котором ничего не напоминало о прежнем начальнике. Со стола исчезли семейные фото, из ящиков – вещи, компьютер очищен от личных файлов, словно никогда их и не было. Шеф ушел, да здравствует шеф.
– Жаль Афоню. Вроде, неплохой мужик был, – подумалось Невольнову. – Придурок, конечно, но…
Впасть в сострадательное наклонение он не успел. Дверь крякнула, выдавливая из приемной Глашеньку с серебристым подносом.
– Присядь, – приказал Антон и сам уселся в пухлое кресло. – Что запланировано на ближайшие дни?
Гламурный блокнот, шурша лепестками страниц, вытянулся из клатча.
– Сегодня ничего. А завтра… – девушка по слогам, разбираясь в собственных каракулях, прочитала перечень мероприятий. Как и многие представители племени младого, она плохо владела ручкой, но зато лихо молотила по клавишам, переписываясь в соцсетях.
– Достаточно, – прервал ее Антон. – С остальным разберемся позже. Неотложных дел пока нет? Вот и хорошо. Пока свободна. Иди, встречай гостей.
Подчиненные явились на совещание на удивление вовремя и одной большой группой. Невольнов решил, что они специально скапливались в приемной, словно стая тунцов и, когда уже не оставалось места, всем косяком хлынули в кабинет.
Дождавшись, когда все рассядутся за столом, Антон, несколько волнуясь, открыл совещание.
– Уважаемые друзья и товарищи. Вы, наверняка, уже знаете о беде, случившейся с нашим дорогим мэром. По указанию сверху, – мотнул он. – Я буду его замещать. Надеюсь, что Афанасий Панкратович быстро пойдет на поправку и вернется в наш дружный коллектив. Пожелаем ему наискорейшего выздоровления.
Сидевшие друг напротив друга «саперы» и «косыночники» бесстрастно взирали на нового предводителя. Какие мысли мелькали в этот момент у них в головах, понять было невозможно. Даже Шерлок Холмс, будь он не вымышленным, а реальным, как и наши герои, персонажем, вряд ли бы прохрипел знаменитое «элементарно, Ватсон».
– За сим прошу незамедлительно приступить к работе и доложить о состоянии дел. Да, и, будьте добры, без всякого официоза, как говорится, по-простому, нормальным русским языком. И еще одна новость, которая, несомненно, вас обрадует, а кого-то, возможно, огорчит. Визит Самого в наш город откладывается на неопределенный срок.
Известие ухнуло в слуховые колодца, взбудоражив глади барабанных перепонок.
Серые жесткие диски черепных винчестеров, приняв новую информацию, выдали сбой программы и зависли, обнулив мониторы глазниц. Во избежание непредвиденных последствий, самостоятельно запустился безопасный режим, не позволяющий подцепить вирус эмоций. Чиновники молчали, ничем не обнаруживая того, что у них творилось внутри.
О дальнейших событиях рассказывать, наверное, смысла нет. Уважаемые читатели без посредника между обезьяной и человеком догадались о занудном истреблении времени потоком цифр и казенных фраз. Не буду вас утомлять ходом совещания, ибо почти всегда они проходят по одному и тому же сценарию, написанному и заверенному еще в античности Бюрократусом Волокитским. Вы что, не слышали про такого?! Странно! Это божество, покровительствующее заседаниям различного уровня. Известно, правда, про него немногое. Судя по мифам древних чиновников, он представлял собой удивительное существо с человеческим телом, нижней частью свиньи и головой обезьяны, с вечно недовольной мордой. Параграфами вились кудри, украшенные лавровым венцом с вплетенными листьями лопуха. В левой руке Бюрократус властно и строго вертикально держал скипетр, в правой – табличку с часами приема посетителей и печать.
Скульпторы часто изображали его сидящим за столом на стопе подушек. Исследователи мифологии полагают, что благодаря этому он был известен еще и как Понт Геморойский. Бюрократусопоклонники месяцами, а то и годами стояли в длинных очередях, ожидая, когда молодая жрица в коротенькой тунике, предварительно испросив высшей санкции, пригласит войти в приемную храма. Богатые подношения в виде изысканных нектаров и золотых монет украдкой, без свидетелей, закидывали в вырез на спине. Дабы добиться расположения и успешного исхода дела, некоторые адепты-фанатики дарили Волокитско-Геморойскому колесницы и даже дома.
В более поздние времена божок перекочевал с Запада на Русь, поменяв имя и незначительно видоизменившись. Под седалище подставили стул с подушечкой, венок трансформировался в синее лукошко, скипетр – в пышный, с пробором листьев, хрен, но тоже строго вертикальный, в правую руку добавили канители. Известен он у нас как Мздынь Крючкотворец.
Ну, да Бог с ним, с этим идолом, тем более что собрание закончилось, все разошлись, а Глашенька уже заварила ароматный кофе, и не только заварила, но даже разлила. И едва они уединились с Антоном в отдельном кабинете, как за окном зашумело, загорлопанило и затарабанило в дверь.
Одергивая одежду на ходу, секретарша кинулась открывать. Через порог ввалился Паша, совсем недавно бывший в непосредственном подчинении у Невольного.
– Антон, там это. Митинг. Несанкционированный, – заикаясь и проглатывая слоги в последнем слове, выговорил он, подозрительно косясь на Глашеньку. – Электорат цар…мэра, вновь обретенного, видеть желает. Радуется.
