Алистер Кроули - Дневник наркомана
Вспомним Королеву Испании. Ее понесла лошадь, и она лишилась жизни только из-за того, что рядом не оказалось слуги, который, согласно этикету, должен был помочь ей спешиться.
Мы все засмеялись; девушки, кажется, от души, а вот я не без явно болезненного, неуютного предчувствия того, что Царь ступил на опасную почву.
- Что есть современная беллетристика? - вопрошал он. - От Томаса Гарди и Достоевского до поставщиков макулатуры для горничных - это не более чем отчет о сложностях, обусловленных преувеличенным значением сексуального аппетита двух или более двуруких обезьян в их собственных глазах или глазах их соседей. Большая часть неприятностей и так называемых преступлений, связанных с полом, причиняли бы совсем мало вреда, если бы никто не придавал никакого значения тому, что имело, а что не имело места.
На такие доводы, конечно, имелся ответ, но я не знал какой именно. Я чувствовал себя не в своей тарелке. Царь Лестригонов направлял удар своего топора на самый корень древа цивилизации. Это было очевидно.
Должно быть Лу уловила мою мысль. Она процитировала не без сарказма:
O woodman, spare that tree,
Touch not a single bough,
In youth it sheltered me
And I`ll protect it -yow!
Поведение женщин стало эксцентричным после войны. Мне не нравился тон разговора. Я инстинктивно посмотрел на Мейзи Джэкобс, ища поддержки.
Еврейской традиции, которая, в конце концов, является основой так называемой христианской точки зрения, несомненно можно доверять. Однако Мейзи лишь отпарировала несколькими строчками Гейне, показав, что полностью находится на стороне противника.
Царь заметил мое раздражение, и торопливо сменил тему.
- Боюсь, что вам остается только одно, - сказал он мне, - приковать себя к ограде Букингэмского дворца и объявить голодовку до тех пор, пока они не выдадут вам разрешение голосовать раньше и чаще обычного, после чего вы совсем перестанете ходить на голосования. Это еще один пример все той же старой истории. Как бы мало нам ни хотелось иметь какую-нибудь вещь, мы поднимаем вой, узнав, что не можем ее заполучить; и получив ее, мы в тот же момент не хотим на нее смотреть.
Вы еще познаете тоже самое и с вашими наркотиками. Вы практически загипнотизировали себя мыслью о том, что вам без них не обойтись. Но по-настоящему они вам не нужны и это вы тоже знаете. Это фальшивая и нездоровая страсть; и как только вы перестанете задумываться, как жизненно важно ее утолять, то начнете забывать, как сильно вы от нее зависите.
В его словах, разумеется, был здравый смысл, и я это чувствовал; и я был рад видеть, как весела и беззаботна сделалась Лу под влиянием этой идеи.
Мейзи позвала Царя к пианино, чтобы спеть еще одну песню.
I love you because you`re crazy as I,
Because all the shadows and lights of the sky
Of existence are centred in you;
The cross-jagged lightning, the roar of typhoon
Are as good as the slumber of time as we swoon
With the sun half asleep in the blue.
You`re a dream, you`re a mystery, empress and slave,
You`re like life, the inscrutable beat of its wave,
You are always the all-unexpected!
When you`ve promised yourself, then you push me
away;
When you scorn me, you suddenly kindle and slay;
You hate truth as the lies She rejected!
I love you because you are gallant and proud,
(Your soul is a sun and your body a cloud)
And you leap from my arms when I woo you;
Because you love earth and its worms, you caress
The stars and the seas, and you mock my distress
While the sorrows of others thrill through you!
I love you because my life`s lost in your being;
You burn for me all the night long, and on seeing
Me, jest at your tears - and allot mine!
Because you elude me, a wave of the lake,
Because you are danger and poison, my snake,
Because you are mine, and are not mine!
Как раз когда она закончила, из Барли Грандж прибыла Эльзи с нашими чемоданами. Мейзи и Царь сказали, что оставляют нас их распаковывать, и удалились.
Они с Лалой потом заглядывали к нам, время от времени, в последующие пять дней и брали нас с собой покататься, пообедать, в театр или на вечеринку.
Мне показалось, что они сговорились не заводить разговоров на тему, которая была действительной причиной их посещения.
ГЛАВА III
ГОЛОС ДОБРОДЕТЕЛИ
Бэзил уезжал из города; но он объявился на пятый день в одиннадцать часов утра, и приступил к делу в своей самой серьезной профессиональной манере. После очень краткого приветствия, он отправился прямо к графикам, и внимательно их изучил.
Лу и я чувствовали себя не в своей тарелке. Он тут же это заметил.
- Вы все еще не можете вытряхнуть героин из головы, как я погляжу, - заметил он сурово. - Вы упорствуете, считая себя проказливыми детьми, вместо того, чтобы превратиться в пионеров человечества, предпринявших отчаянное приключение во благо расе.
Я начал извиняться; хотя не был вполне уверен, за что именно.
- Глупости, - прервал он. - Я отлично понимаю, почему вам стыдно за самих себя. У вас было то, что вы называете рецидивом. После того, как вы опустились до пяти, шести и семи доз, вы неожиданно вернулись обратно. Вчера, как я заметил, у Лу было четырнадцать, а у вас шестнадцать - больше, чем вы когда-либо принимали с тех пор, как находитесь в этом месте. Вы полагаете, что это плохой признак. Я - нет.
Начнем с того, что вы были честны с самими собой; и это имеет наибольшее значение. Затем еще хороший признак, что дневной разброс оказался таким большим. Я предпочел бы видеть "два по восемнадцать", чем "два по восемь", невзирая на четыре лишних дозы. То же самое рассуждение можно применить к распределению доз по времени суток.
То же самое с выпивкой. Человеком, который случайно попадает на попойку, гораздо легче управлять, чем закоренелым пьяницей. Каждый ребенок в "Четвертом Стандарте" знает это. Я полагаю, что это написано золотыми буквами вокруг алтаря в Вестминстерском Аббатстве. Если нет, то должно быть написано. А сейчас не беспокойтесь. И, помимо прочего, не впадайте в раскаяние и не сокращайте прием сегодня и завтра. Если вы так сделаете, то вас ждет очередной рецидив. Я знаю, это звучит, словно я противоречу самому себе. Съешьте его хоть весь, мне все равно. И я повторю это снова в присущей мне элегантной манере.
Я хочу, чтобы сама идея героина была извлечена из вашего сознания; вот та причина, почему я так сильно настаиваю на ведении записей каждый раз, когда вы принимаете его. Это психологический парадокс - лучший способ забыть о вещи - постоянно о ней помнить.
А сейчас до свидания, и приходите на обед сегодня вечером в студию. Наверное, вы захотите немного потанцевать.
Он ушел, махнув на прощание рукой.
Когда мы вернулись с танцев, швейцар сказал нам, что звонили какие-то леди и джентльмен и очень хотели навестить нас. Они не оставили своих имен и позвонят снова утром.
Это показалось мне любопытным; но я не придал этому большого значения. На самом деле я был в довольно плохом настроении. Я принял немало героина в течение последних нескольких дней, но мне определенно не стоило особенных трудов порвать с кокаином. Морфий и героин вызывают у человека сильное физическое привыкание; но тяга к кокаину носит принципиально психологический характер, и когда человек принимает Г., он не беспокоится так сильно о приеме К.
Однако этим промозглым вечером я почти решился поехать достать в обмен немного снежка.
На первой стадии уменьшения приема героина мы не слишком страдали. Но сам процесс был крайне скучен.
Мы провели очень приятный вечер; впрочем, я не мог удержаться от сравнения с подобными событиями в дни медового месяца. Игристость жизни была утрачена, как в выдохшемся шампанском.
Наша неудача, конечно, заключалась в том, что мы пытались перехитрить природу. Но в тоже время, нельзя было закрывать глаза на очевидные факты, и я понимал, что Лам без колебаний даст нам немного снежка, догадавшись и состоянии, в котором я находился.
Не знаю, почему, но я чувствовал острое нежелание возвращаться обратно и просить его. Возможно, это было инстинктивное нежелание беспокоить его и унижаться, прося. Британский здравый смысл подсказал мне, что лучше всего будет перетерпеть и довериться ночному отдыху, дабы укрепить свои нервы.
Лам советовал нам посещать Турецкие бани, если мы почувствуем себя чересчур подавленными. И они нам действительно помогали.
Мы снизили дозировку до трех понюшек в течение одного-двух дней, главным образом следуя его совету принимать одну из этих белых таблеток вместо героина, когда страстное желание станет непреодолимым. Между прочим, он считал это совершенно необходимым.
