Майкл Тернер - Порнографическая поэма
СПАЛЬНЯ В КВАРТИРЕ РОБИНА
НЕТТИ
(голос за кадром)
Он сажает меня на кровать и начинает раздеваться — как будто это стриптиз для меня. И у него действительно суперское тело, правда ведь? Он снимает рубашку — я вижу его красивую грудь, большие мускулистые руки. Потом он медленно стягивает штаны. И вот он стоит передо мной в плавках. И — блядь! — он выглядит отлично! Великолепное тело. И я думаю: «Если я хочу трахаться с этим парнем, почему я так его боюсь?» И тут меня озаряет! Типа, что же я, блядь, делаю? И тут я, типа, теряю сознание. Я говорю «типа», потому что не могу подобрать для этого лучшего слова. Следующее, что я вижу, — вся комната становится ярко-красной и все как в тумане. Тут уж я совсем не знаю, что и думать. Я приподнимаюсь и включаю лампу. От этого комната становится еще более красной. Как кровь, понимаешь? Я пытаюсь крикнуть, но не могу. Вместо крика выходит только тихое кваканье. Совсем как во сне — когда, знаешь, тебе кажется, что ты кричишь, а на самом деле звук получается такой, как будто маленькая мышь пердит за сто миль отсюда. Я спрашиваю его: «Где мы?» А он отвечает — ты не поверишь, но именно так он и отвечает — «Мы у меня в сердце». Потом все, типа, вспыхивает и становится горячим — как будто кровать объята пламенем или что-то в этом роде. Потом я думаю: «Блядь! У меня, наверно, инфаркт». Мое сердце бьется так, как будто вот-вот разорвется. И я начинаю думать, что, наверно, забыла принять свое лекарство, — хотя отлично знаю, что я его выпила, понимаешь?
Теперь он стоит возле меня на коленях. И раздевает меня. Я смотрю на его хуй, и все, о чем я могу думать, — это рагнарссоновский попугай. Не шучу. Такая вот хуйня. И вот этот попугай говорит мне, что его зовут Марти и что ругать его — не мое дело. Вот так вот. Так что я крепко зажмуриваюсь. Когда я открываю глаза, попугая уже нет. Но на его месте я вижу зловещую штуку, которая, как мне сначала показалась, была ломом. Приглядевшись, вижу, что это в точности похоже на раздвоенный хуй кенгуру, который я однажды видела в одной книжке по биологии. Это меня окончательно вышибает из колеи. Я хочу сказать, меня совсем не радует перспектива, что эту штуку в меня засунут. Ни за что! Я не хочу даже прикасаться к ней. Потом он ложится и тянет меня к себе. Начинает сосать мои соски. Я не знаю, что мне делать. Я хочу сказать, часть меня говорит мне: «Нетти, что ты делаешь, давай, блядь, съебывай отсюда!» Но что тогда? Что, если он схватит меня и проломит башку? И тогда другая часть меня говорит: «Ладно, оставайся здесь пока». Он не собирается останавливаться, пока не кончит. И я думаю: как сделать так, чтобы он поскорее кончил? Я прошу его лечь на спину, говорю, что хочу поиграть с его хуем. Но он не обращает на меня внимания, потом он начинает лизать меня — сверху вниз. Так грубо, слюни прямо капают изо рта. Пытается облить всю меня слюнями, чтобы потом выебать своим ужасным хуем. Ну, я пытаюсь вырваться. Тогда он хватает меня за лодыжки, задирает мои ноги вверх и начинает тереться об меня. И все это так грубо! Невозможно выдержать. Так что я говорю ему, что не могу с ним трахаться, что он мне все порвет. Что же он делает? Лезет к Робину в ночной столик и вытаскивает смазку. От этого я совсем хуею — ну откуда он знает, что она там лежит, ведь он здесь первый раз!
Ну ладно, намазал он себе хуй этой дрянью, довольно долго этим занимался, стоя на коленях у меня между ног. Как будто он у него длиной в ярд. Глупо ухмыляется, глядя на меня. Я опять пытаюсь встать, чтобы улизнуть, — он толкает меня обратно. Грубо. Потом зажигает лампу. Теперь комната уже нормальная, по мне еще в два раза жутче. Потому что теперь он говорит, что собирается со мной делать. Говорит, что хочет видеть, как его хуй входит в меня и как мои сиськи трясутся, пока он меня ебет. И немедля принимается за дело. И даже со смазкой это совершенно убийственно, понимаешь? Но парень очень силен. Я абсолютно ничего не могу поделать. Но тут он внезапно останавливается. Так же быстро, как начал. И знаешь, что он мне говорит? Что мое влагалище слишком большое для него. Можешь себе представить? Да, потом он спрашивает меня, не рожала ли я. Потом начинает смазывать мне анус и рассказывать, что он все время делает это с Таней и ей безумно нравится. Потом сует один из своих больших пальцев прямо мне в задницу — и, я клянусь, он достал до почки! Потом вытаскивает его — так быстро, что я думала, он оторвал мне кусок внутренностей. Я делаю все, чтобы вырваться, сбежать с этой проклятой кровати, но он слишком силен. Боже, как отвратительно! Я начинаю колотить его кулаками, делаю все, что могу, сжимаю задницу. Но ему удается все-таки туда проникнуть. И это охуительно больно! Тут он, кажется, наконец кончил. Только тогда я смогла сбросить его с себя. Слава Богу, что там была эта смазка. Все вокруг было в жиру. Потом я наконец сползла с кровати и что-то на себя нацепила. Это последнее, что я помню до того, как проснулась.
Когда я проснулась, он лежал на кровати рядом со мной, одетый, и читал какой-то комикс. Единственное, в чем я уверена, — что мы обнимались. Флинн сказал, что я заснула, как только добралась до кровати. Я все еще не могу поверить, что я увидела все это за какие-то пятнадцать минут. Наверно, перетрудилась за последнее время.
ВНУТРИ. МОЯ КОМНАТА В ЦОКОЛЕ
НЕТТИ
Так что он, наверно, сейчас ебет эту ужасную Таню. Да, ты знаешь, что он мне еще сказал? Ты не поверишь, но он сказал, что, пока мы были в спальне, вы с Таней трахались на диване. И знаешь, что он еще сказал? Что, может быть, мы когда-нибудь потрахаемся вчетвером. Он сказал, что Робин сообщил ему, что ты любишь сосать хуй. Это правда? Что ты любишь сосать хуй? Блядь, мне кажется, я просто умру, если увижу вас с Флинном вместе. Я хочу сказать — этот парень такое дерьмо.
Попкорн подходил к концу. Нетти, словно маленькая птичка, склевала последнее зернышко. Облизав пальцы, она обняла меня за плечи.
— Так это правда? — спросила она, улыбаясь и притягивая меня к себе.
— Что именно? — спросил я, прекрасно зная, что она имеет в виду.
— Что вы с Таней сошлись?
Я подумал с секунду. Не было смысла врать.
— Ну, она сосала мой хуй, но я не кончил, — ответил я.
— Она сосет хуй так же хорошо, как я? — спросила Нетти.
— Нет, — солгал я.
Нетти переставила опустевшую вазочку из-под попкорна на пол. Ее анус сверкнул в свете лампочки. И я снова почувствовал запах Флиннова одеколона.
16.19
— Нетти была уверена, что это был сон?
— Так она сказала.
— Не думаете ли вы, что она была изнасилована?
— Только в ее собственном сне.
— Ее сон был очень ярким.
— Судя по всему, да. Но в ярких снах нет ничего противозаконного, не правда ли?
— Вы с Нетти занимались в эту ночь анальным сексом?
— Нет. Мы просто лежали на кровати и слушали записи. Немного целовались. Мы оба получили к тому времени достаточно впечатлений.
— Когда вы увидели ее следующий раз?
— В день ее отъезда.
17.1
Я попрощался с Нетти на крыльце ее дома. Ее родители и Дунк уже ждали в машине. Это выглядело довольно забавно. Судья Смарт на водительском месте, со взглядом, направленным прямо вперед, как будто он смотрел кино, не вылезая из машины. Миссис Смарт то и дело подкрашивала губы — наверно, за эту поездку она сточила свою губную помаду не меньше чем на дюйм. И Дунк — Дунк сидел позади судьи, повернувшись назад, скрестив руки на груди и взявшись ладонями за свои плечи.
Не то чтобы они нас раздражали. Вовсе нет. Сказав друг другу все слова, которые положено говорить в таких случаях, мы крепко обнялись на прощание. Сначала это была просто забава — прикольно было стоять обнявшись, испытывая терпение ждущих Нетти домашних.
Но потом случилось нечто непредвиденное: мы вдруг поцеловались в губы — так, как будто были безумно влюблены друг в друга. Это было так странно. Я почувствовал мощный прилив теплоты. И тут из моих глаз хлынули слезы. Я мог бы остановить их, но не хотел. Наверно, потому, что хотел, чтобы Нетти их видела. Это был, я думаю, единственный способ показать ей, что она для меня значит. И знаете что? Она тоже заплакала. Это было забавно. И мы смеялись над этим. Потом мы еще раз обнялись. Тут терпение судьи лопнуло, и он просигналил. Спектакль окончен.
17.2
В первую субботу после Нового года я встретился с Флинном на квартире у Робина.
СНАРУЖИ. МОЙ ДОМ. ДЕНЬ
Я иду по дорожке вокруг газона. Звук открывающейся двери. Дотти, в домашнем халате, высовывает голову.
ДОТТИ
Тсссс!
Я делаю вид, что не слышу ее.
ДОТТИ
Тсссс! Ты, маленький говнюк!
Я быстро сворачиваю влево и подхожу к ней сбоку. Мне навстречу бежит Бенгт-младший. Он приветствует меня. Он счастлив. Его длинный язык охватывает мое запястье как браслет.
