Андрей Рубанов - Великая Мечта
Зачем школьному учителю в тихой, мирной русской деревне пистолет Макарова? Отца и без помощи Макарова все уважали, и еще как.
Честный и прямодушный ребенок, я показал находку родителям. Реакция папы меня удивила. На моих глазах, ничего мне не объясняя, он тут же деловито разобрал смертоносную машинку на составные части, каковые, одну за другой, хладнокровно отправил в ближайший колодец. Он швырял красивые, отливающие сизым, ловко сработанные железные причиндалы, крючки и пружинки, а черная колодезная вода утробно булькала.
Так папа, опытный и мудрый педагог, чрезвычайно наглядно продемонстрировал мне как опасность владения оружием, так и крайнее презрение к нему.
Через восемь лет я сам отправился учиться защищать Родину, будь она неладна. И там, на срочной службе, за два года вдоволь насмотрелся таких страшных, хищно вытянутых ракет, таких бронебойных снарядов, таких кумулятивных бомб, таких пуль со смещенным центром тяжести, таких крупнокалиберных скорострельных пушек, таких огнеметов и гранатометов, что сознание мое навсегда изменилось. Тот, кто хоть раз видел противопехотную шрапнельную кассетную бомбу, начиненную несколькими сотнями поражающих элементов, разрывающуюся над головой солдатика и убивающая его раскаленными стальными шариками размером с треть куриного яйца, или танк Т-90, увешанный жирными параллелепипедами активной брони, с первобытным ревом прущий непосредственно на тебя – отдельно взятого бойца – по жидкой грязи со скоростью курьерского поезда, – никогда не будет мастурбировать на пистолетики.
– Здесь мы ничего приличного не купим, – предупредил я Юру перед входом в оружейный магазин. – Всякий серьезный ствол можно в наше время приобрести только по предъявлении охотничьего билета и особого разрешения из милиции. Ни того ни другого у меня нет. Так что обломайся. Мы не сможем взять даже нормального кинжала.
Юра, как и я, тоже не особо кайфовал от всего огнестрельного – но, войдя в пропитанный резкими запахами масла торговый зальчик, заметно оторопел, оробел и слегка возбудился.
– Что же нам светит?
– Какая-нибудь игрушка. Газовая пукалка...
– Тогда, – сказал друг, – я сам поговорю с продавцом.
Продавцы в оружейных лавках исполнены аристократического спокойствия. Они не назойливы. Не кричат всякому вошедшему «что интересует, уважаемый?». И так понятно: если гость явился приобрести нечто колюще-режущее, а тем более огнестрельное, – он человек уважаемый. Как минимум, сам собою.
– Слушай, брат, – Юра небрежно облокотился о прилавок и понизил голос, – это... такое дело... поохотиться мне надо.
– Что за дичь? На кого пойдете?
– На козла, – ответил друг без тени многозначительности.
Торговый человек, одетый в гармонирующий с обстановкой кожаный жилет, прищурился и посмотрел мне прямо в глаза, но я не испытал замешательства. Потому что Юра его никогда не испытывал.
– Наилучший вариант – карабин «Сайга». Нарезной. Практически тот же автомат Калашникова... Однако в вашем охотничьем билете должен быть указан стаж. Если стажа нет...
Юра развел руками.
– Считай, нет. Вернее, есть... Стаж – солидный. Я с девяносто первого года козлов гоняю. Но в билете это не указано. И самого билета нет. И ментовской справки тоже.
– Без документов я вам ничего не продам.
– Договоримся, – Юра не предложил, а, скорее, поставил перед фактом.
Продавец покачал головой.
– Исключено.
– Деньги не проблема.
– Деньги и для меня не проблема, – с вызовом произнес кожаный жилет. – Но сейчас не девяносто первый год.
– Кстати, я об этом жалею.
– А я – нет.
– И все-таки. Скажите, сколько...
– Закроем эту тему.
Юра вроде бы послушно покивал головой и поднял ладони, демонстрируя понятливость, – но с места не сошел и взгляда с собеседника не сводил. Он был очень терпелив и верил в свой дар убеждения.
– Может, передумаете?
– Вообще-то, – враждебно сказал жилет, – о таких разговорах, как сейчас у нас с вами, я обязан сообщать. Куда следует. Вы этого хотите?
– Нет.
– Тогда – до свидания.
– Может, в виде исключения?..
– Юра, умолкни, – не выдержал я, возвращая себе контроль и чувствуя уже привычную досаду – я ощущал ее всякий раз, когда избавлялся от влияния своего покойного друга. – Он не будет рисковать лицензией. Сегодня он тебе незаконно продаст ствол, а завтра его магазин прикроют. А вдруг ты – контролер и ходишь по оружейным лавкам с проверками? Сейчас он нас выгонит и вообще ничего не продаст...
– Извините, – сказал я. – Вы правы. Глупый разговор. Бес попутал. У меня нет ни билета, ни разрешения. Что порекомендуете?
Продавец открыл витрину.
– Вот это. Пневматический пистолет МП-365. Бьет трехмиллиметровыми медными шариками на расстояние в пятнадцать метров. Внешне – точная копия «ТТ».
– У меня такой был. На деле – абсолютно несерьезная вещь. Не пробивает даже лобовое стекло автомобиля...
– Зря вы так, – басом возразил продавец и ловко поиграл стволом, зажатым в широких коричневых ладонях. – Убить, конечно, нельзя, но изуродовать – вполне. На козла ходить – в самый раз. Насажать какому-нибудь пьяному гопнику в задницу шариков – святое дело. Потом противник не меньше месяца пролежит в больнице... – Чувак активно иллюстрировал свои речи жестами и выпячиванием челюсти, одновременно бросая быстрые косые взгляды на мою украшенную гематомами физиономию. Судя по всему, он меня хорошо понимал. – Усиленно рекомендую! Только в глаз – не надо.
Пожизненное увечье. Уголовная статья и все такое... Вам завернуть?
– Дайте подержать.
– Кстати, есть новые поступления. Взгляните. Оружие нового поколения. «Оса». Бьет резиновыми пулями. Сила удара колоссальная. Опять же, в лицо – очень нежелательно. И в живот тоже. Возможны разрывы внутренних органов. Бейте в грудь или в бедра, сблизившись на два-три метра. Очень, очень эффективно. В комплекте прилагаются светошумовые гранаты. Неприятель слепнет и глохнет на десять минут. Хотя и на «Осу» нужно разрешение...
Глаза продавца сверкали. Я им залюбовался. Он вертел в руках вороненые механизмы, щелкал затворами, прицеливался, прижмурив глаз, в воображаемого врага – и наслаждался. Счастливый человек, имеющий любимую работу. Большая редкость в наши дни.
– И что, берут у вас эти стволы?
– Продаем по три-пять штук ежедневно.
– А еще говорят, мы живем в мирное время. Кожаный жилет не понял. Похоже, просто не мыслил такими категориями.
Тут в магазин вошел очередной покупатель, крепко сколоченный мужичок с обветренным лицом, сходу устремившийся к стенду с охотничьими двустволками; сейлсмэн переключился на нового гостя, а я обвел глазами витрины, где во множестве красовались помповые «Ремингтоны», и сказал:
– Что, дружище? Из какого ствола ты бы замочил своего мальчика?
– Какого еще мальчика?
– А того, с синими глазенками. Того маленького кудрявого мальчика со смышлеными синими глазенками. Своего нежелательного свидетеля.
Юра помрачнел.
– Мальчика завалить – ствол не нужен. Горловой хрящ можно сломать двумя пальцами. Забудь о том мальчике. И мне не напоминай.
Через десять минут мы покинули оружейную лавку. Пуляющий шарики пистолетик «МП», уложенный в картонную коробку, я нес в пакетике, как какой-нибудь йогурт, непрерывно размышляя о том, что покупку надо обмыть.
– Обойдешься, – сказал друг.
– Нет. Мне надо выпить. Это не каприз, а биологическая потребность.
– Сегодня ты не пьешь. Ствол не обмывать надо, а опробовать.
– Зачем? Я не собираюсь стрелять.
– Это понятно. Но надо же проверить. Вдруг он бракованный и все такое. Поедем в какой-нибудь лес.
– Какой лес?! Здесь Москва. До ближайшего леса два часа езды.
Тут я понял, куда поеду испытывать покупку в действии. Однако перед тем как отправиться в путь, мне следовало забежать в другой магазин, книжный, и уточнить кое-что очень важное.
Для тех, кто не знает: из оружейного магазина путь всегда лежит прямиком в книжный. А лучше наоборот: сначала в книжный, а уже потом в оружейный.
Через десять минут, сидя в теплом салоне машины, под драматические аккорды песни Ревякина «Назад в подвалы», я раскрыл только что купленный уголовный кодекс, нашел нужную статью и обогатился знанием того, что в моей стране угроза убийством наказывается двумя годами лишения свободы.
Кстати, а что со мной будет дальше? Самое время смоделировать ситуацию и ее возможные последствия.
Допустим, войду к банкиру Сереже. Продемонстрирую увесистую волыну с рифленой рукояткой. Пусть не настоящую, но внешне вполне настоящую. И скажу: ты, Сергей, не с тем парнем связался; ты ведешь себя со мной так, как со мной вести себя нельзя; я не отдам тебе деньги; вернее, отдам, конечно – но не сегодня; со временем; обождешь, уважаемый банкир; от тебя не убудет; а захочешь повоевать – я повоюю с большим моим удовольствием; то есть, естественно, без удовольствия; какое, к дьяволу, удовольствие в боевых действиях, в городских условиях; но со знанием дела; заодно и молодость вспомню, а ты – свою; тронешь мою семью – я убью тебя в любом случае; взорву, казню, сожгу и выжгу, разрежу, уничтожу, изрешечу, выдерну ноги из задницы, оторву лицо от головы, скальп сниму, выбью зубы и поломаю ребра – уважаемый банкир, ты не представляешь, что может сотворить отчаявшийся бывший злодей с плотью и костью своего неприятеля; самого же меня достать тебе будет хлопотно и, в итоге, выйдет дороже; ты – финансист, возьми листочек и сведи дебет и кредит; присылай хоть бандитов, хоть ментов – мне, уважаемый господин Знаев, терять нечего; если ты за-ради столь смешной суммы готов cотворить себе полноценного врага, ты обозначишь себя как недальновидного глупца; польский философ Лец сказал: «Настоящий враг никогда тебя не покинет»; я изобрету тебе столько проблем, сколько ты не видел никогда в своей благополучной банкирской жизни; теперь – я уйду, а ты выпей граммов сто хорошего алкогольного напитка и подумай, кто ты, а кто – я...
