Джон Кинг - Англия на выезде
— Скажите своим друзьям, — говорит он, когда мы встречаем его утром. — Скажите им, что хулиганам рады в отеле «Казбах».
Я подхожу к столику, за которым Картер и Гарри разговаривают с тремя миллуоловскими парнями. Я сажусь рядом и слушаю, пытаюсь вникнуть в имена, даты и объединение «Челси» и «Миллуолла». Мы с ними почти одной, южнолондонской крови. Гарри знает их по работе. А один родился в наших краях, и знает еще кого-то, и не успеешь оглянуться, как люди женятся, и приятели расстаются. Забавно, как это бывает. Это невозможно с «Вест Хэмом», они слишком далеко от нас. Так же как «Арсенал» и «Тоттенхэм», с ними мы не можем смешивать свою кровь. Никаких шансов, блядь.
Мы рассекаем вокруг, потом я чувствую голод и заказываю еду у похожего на пидора мудака в белом пиджаке и болтающемся как член черном галстуке. Он убегает и возвращается с порцией холодных колбасок; из чего они сделаны, знает, наверное, только Гитлер. Я пробую; неплохо. Континентальное говно, но сейчас в самый раз. Пидор открывает новую бутылку лагера и протягивает мне. Съебывает. Это настоящая жизнь, сидеть здесь, в сердце фатерланда, и свистеть вслед пробегающим мимо рейх-девочкам. Бутылка ледяного лагера в моей руке. Я смотрю вокруг. Англичан стало больше, они прогуливаются маленькими группами, наблюдают, что почем и кто есть кто. Пьют пиво. Ведут себя мило и приветливо. Пока.
Старая каменная церковь спряталась среди суперсовременных творений архитектуры. Она была похожа на своих английских собратьев, и каким-то образом она уцелела под бомбами Союзников. На месте сожженных домов возникли дворцы из стекла и бетона, большой бизнес пришел на смену разрухе и опустошению. Гарри вспомнил фотографию собора Святого Павла, которую видел в Лондоне, величественный купол, возвышающийся над стеной пламени. Собор Святого Павла тоже как-то сумел уцелеть под немецкими бомбами. Все говорили, что это настоящее чудо; наверное, тогда люди увидели в этом знак, что Бог на стороне англичан. Всегда здорово иметь Бога на своей стороне, и не так важно, кто ты, ведущий джихад против Запада мусульманин или богобоязненный летчик, истребляющий неверных язычников в иракской пустыне. Все всегда правы, и то фото запало в душу Гарри, как бы доказывая, применительно конкретно к Англии и Лондону, что это действительно так.
Теперь, много лет спустя, в центре Берлина, он столкнулся с зеркальным отражением. Церковь была не такой большой, как собор Святого Павла, тот был просто невъебенным, но за исключением размеров все было таким же. В соборе Святого Павла он был только один раз, в детстве, но когда приезжаешь заграницу, такие вещи привлекают почему-то.
Впереди виднелась какая-то площадь, но Гарри свернул в сторону и пошел под нависшими крышами маленьких кафе и игровых павильонов. Фэст-фуды пахли так же, как их лондонские братья-близнецы, и после амстердамской сатайи жареные сосиски с луком не очень впечатляли. Он заглянул в один из павильонов и увидел привычное зрелище — дети и подростки, а также пришедшие с ними мамы и папы играли во всевозможные войны. Он заметил стайку мальчишек, крутящихся вокруг «Специальной Миссии», повсюду на экранах мелькали яркие силуэты и мерцающие огоньки.
В каждом автомате Добро сражалось со Злом, но «Специальная Миссия» отвечала самым взыскательным требованиям потребителя. Несколько месяцев назад такой автомат поставили у них в The Unity. Это было круто. Тот, кто придумал эту игру, срубил немало бабок, достаточно, чтобы зажить в свое удовольствие в любой точке земного шара, оставить опротивевших жену и детей и купить билет в один конец на Филиппины, где можно валяться на пляже и ждать, пока тебя не осенит какой-нибудь новый гениальный сюжет.
Гарри снова увидел маленькую фигурку Ники, сидящую на постели с чашкой кофе и перебирающую фотографии в своем альбоме. Он представил, как она работает в баре на Филиппинах вместе с перенявшими у испанцев католичество девчонками, в стрип-баре в Маниле. Гарри был рад, потому что, во-первых, Манила христианская, а Ники приехала из буддистского Таиланда, а во-вторых, героев «Специальной Миссии» не интересовали азиатские оффшорные зоны. Там люди работали в поте лица и имели правильный взгляд на вещи. Они хотели жить, поэтому не роптали на низкую зарплату, высокие цены и коррупцию. Нет, действие «Специальной Миссии» разворачивалось на Востоке, но где-то поближе к дому, где правил злобный генерал Махмет, лидер деспотического нефтедолларового режима, угнетающего свой народ и посягающего на соседей. Это была захватывающая игра, где игрок имел полное моральное право на убийство, способов уничтожения было много, а личный риск сведен к минимуму.
Гарри оставил немцев играть в их военные игры и остановился в пицца-шопе. Он купил большую пиццу с ветчиной и сыром (ее приготовил бритый панк) и уселся на лавочке, наслаждаясь теплым солнышком, утоляя голод и борясь со вчерашним похмельем, ломая голову над тем, куда идти дальше. Он был недалеко от «Казбаха»; он улыбнулся, вспомнив, как ебанутый хозяин прошлой ночью делал все, чтобы английские оккупанты чувствовали себя как дома. Берлин здорово отличался от Амстердама. Здесь было больше дисциплины, что ли, но когда тебе попадается кто-то вроде этого Абдула, ты понимаешь, что Берлин — безумный город. Здесь много нацистов, перебравшихся с юга Германии, которые считают Берлин местным центром махметовского режима, может быть, он найдет и еще что-нибудь в этом роде, но с чего начать? Искать шлюх он не собирался, хватит с него. Он чувствовал себя счастливым и не хотел делать резких движений.
— Как дела? — спросил Билли Брайт, усаживаясь рядом с Гарри. — Что делаешь?
Как раз об этом Гарри и думал. Какого хуя он тут делает? Он специально почитал кое-что о Берлине перед поездкой, про клубы, бары и как из рога изобилия сыплющиеся на город инвестиции, призванные воплотить в жизнь самые сказочные мечты. Это звучало неплохо. Но пока он ничего не сделал, чтобы все это увидеть, только мечтал.
— Ем, — ответил Гарри. — А ты?
— Я собираюсь посмотреть бункер, в котором Гитлер покончил с собой.
Гарри кивнул и надкусил пиццу. Сыр был жирным и скользким, и большой кусок упал прямо ему на джинсы.
— Ебаный в рот.
Билли устроился поудобнее, Гарри предложил ему половину. Билли отрицательно покачал головой.
— Этот бункер нигде не отмечен, потому что они не хотят, чтобы люди что-то знали об этом. Они безумно боятся этого, потому что людям это интересно, особенно тем, кто вырос на востоке, под красными. Близкое общение со Штази многих подтолкнуло вправо. Они хотят, чтобы кто-то подал им пример честной жизни. Они смотрят вокруг и не видят никого, кроме неонацистов. Поэтому и происходят такие вещи, как в Ростоке. Люди не хотят, чтобы сюда приезжали миллионы турок и отнимали у них работу. Они хотят жить достойно.
— Этот турок из гостиницы нормальный, — сказал Гарри.
— Да я не о турках, — ответил Билли. — Я о людях, которые хотят любить свою страну и защищать ее.
Гарри снова кивнул; он знал, что Берлин — опасное место. Он не хотел дискутировать на тему страдающих от нищеты и безработицы местных. Амстердам нравился ему гораздо больше, хоть здесь он пробыл всего ничего. Наверное, он — исключение, потому что остальные чувствовали здесь прилив энергии. Но раз уж он приехал, то лучше он будет интересоваться будущим, а не думать о прошлом. Берлин — будущее объединенной Европы. Нет смысла отрицать очевидное. Гарри собирался отдыхать, а как именно — дело десятое.
Глава 23
У каждого места есть своя атмосфера. Он верил в такие вещи, потому что когда он смотрел на кого-нибудь, то в девяти случаях из десяти сразу разгадывал человека. Многое можно сказать по тому, как человек выглядит. Если кто-то напускает на себя значительный вид, то такой человек обычно оказывается мудаком, а тот, кто ведет себя приветливо, обычно оказывается хорошим парнем. Гарри верил в предчувствия. Люди ко всему относятся с предубеждениями, но это просто потому, что видят не то, что есть на самом деле, а то, что им говорят. Нужно иметь свое мнение. Он снова вспомнил о Ники; раскусить ее ему было бы тяжело.
Ева Браун осталась с Адольфом до конца. Представляешь, ты сидишь в бункере со своей женщиной и своей собакой, а Красная Армия подходит все ближе и ближе. Но они все сделали правильно и умерли до того, как пришли эти подонки.
Берлин — опасное место. Гарри очень ясно понимал это сейчас, сидя на лавочке и вдыхая ароматы фэст-фудов, слушая доносящиеся из павильонов разрывы ракет и нюрнбергскую пропаганду Билли Брайта. Нет, Берлин совсем другой, по сравнению с Амстердамом это просто другая планета. Людям здесь приходится иметь дело с теми же проблемами, но Амстердам был более дружелюбным, там ты не ощущал себя чужим. А Берлин… Это трудно выразить словами. Дома выглядели очень чистыми, только под крышами кое-где виднелись грязь и копоть. Англия была где-то между этими двумя странами, пытаясь, как в Германии, все поставить на службу эффективности, только вот те, кто у руля, были слишком бездарными.
