Ольга Фомина - Я решил стать женщиной
— Так, так, так… — он опять скрючился над листочком бумаги, что-то записав. Фамилия Крюков — вот и крючит его всю жизнь судорогами. А листок этот был, наверное, импровизированной амбулаторной картой больного, а точнее психически больного Фомина Бориса.
— А Ваши мама с папой живут вместе? — продолжил допрос «доктор Крюк».
— Они развелись: в тот же период, лет пять как раз мне было.
— А-а-а? — Крюков откинулся в кресло и многозначительно покачал головой, он все понял, неполная семья — разве без папы из пацана может вырасти нормальный мужчина. Я начинала злиться, этот придурок-психиатр начинал меня раздражать.
— Ну, вообще, для меня не так важно знать первопричины, почему так произошло и откуда у меня появились транссексуальные наклонности…
— Нет, нет, это очень важно, чтобы назначить терапию, надо понять причины…
— Какая терапия? Я не испытываю проблем от того, что я транссексуал, всю жизнь я получал от этого только дополнительные удовольствия: Ой, и я, кстати, совсем забыл сказать, что мне нравятся женщины.
— Как нравятся? — Крюков недоверчиво уставился на меня.
— Ну, так, нравятся, то есть они меня возбуждают, — неуверенно призналась я, как будто не веря себе самой.
— А как же мужчины? — губы его скривило, он мне тоже не верил.
«Мудак ты! Какие, на хуй, мужчины», — это, конечно, я мысленно про себя. А вслух:
— Я равнодушна к мужскому телу, я могу себе представить секс с мужчиной, если представлю себя с соответствующими гениталиями. Но и при этом я думаю не о мужском теле:, мне могут понравиться отношения и то, обязательно при условии, если бы я сделала операцию по смене пола.
— Вы собираетесь делать операцию?
— Нет, не собираюсь, пока не собираюсь. У меня жена, она вправе ожидать от меня, что я не буду ее делать. Я не хочу ее обманывать.
— У Вас есть жена? И сколько же Вы живете вместе? — его недоверие ко мне возрастало.
— Да десять лет живем, — ответила я.
— И что, сексом с ней занимаетесь? — теперь его лицо скроило усмешку.
«Мудак», — теперь я так его называла после каждого его вопроса, — «Мудак, мудень!» Но терпеливо, но уже с раздражением ему отвечала:
— Занимаемся, Вадим Викторович, занимаемся: Я пришла к Вам не рассказывать придуманные байки, я заплатила деньги, я трачу свое время. Теряется смысл прийти к сексопатологу и быть неискренней, поймите это. У меня был секс с мужчиной, был… был два раза, я этого не стесняюсь. Я чувствую себя женщиной, это было бы очень логично — мне любить мужчин. Для меня было бы тогда все понятно и просто — меняй документы, делай SRS*, выходи замуж. Сексом с мужчинами я занималась по этой же причине, я думала, — ну, если я чувствую себя женщиной, я должна заниматься с ними сексом. Попробовала…, попробовала с качественными особями, не возбудилась. Мне ничто не мешало, у меня не было комплексов, просто я абсолютно равнодушна к мужскому телу… Наверное, к сожалению.
А жена… Мы женились с ней по любви, и сексом восемь лет мы занимались почти каждый день, если только я не падала от усталости после работы. Последние два года отношения у нас стали очень конфликтными, но это отношения к моему транссексуализму совершенно не имеет. Кстати, у меня еще дочка есть.
— Дочка? — протянул Крюков, он ничего, конечно, не понимал.
Зато уже всё понимала я. Пришла я не по адресу, опять мне искать сексопатолога. Вот не стоял бы у меня член, ему было бы тогда всё понятно. Импотент, член не стоит: — проверить на простатит, и всякие анализы сдать, и неврозики от трудностей моей работы подлечить: По этой причине не стоит или стоит плохо у половины всех мужиков. Это не из личного опыта, это из опыта моих многочисленных подружек.
— И сексом с женой я занимаюсь, и дочка у меня есть, и в армии я служил…
— В армии? Как же Вы служили? — крайне удивился Вадим Викторович.
— Как и все, нормально служил… в РВСН:
— Где? Где? — переспросил он.
— РВСН — это Ракетные войска стратегического назначения. Был замкомвзвода, в подчинении у меня было восемнадцать человек, все меня слушались, — я вспомнила эти кошмарные два года: Слушались меня не потому, что я была неимоверной силы и всех била, характер у меня такой заебистый, я умела добиваться того, что хочу. Но я оставила историю своей службы без подробностей, уж слишком длинной получилась бы моя армейская байка. — В общем, нормально служил. Ну, это совсем другая тема, — подытожила я, мне захотелось побыстрее закончить бестолковую болтовню с доктором, мне становилось уже неинтересно. — Вообще, есть два конкретных, практических вопроса, которые я хочу решить с помощью Вас. Поэтому я и пришла, — я вспомнила, что я от него действительно хотела. — Во-первых, если так сложилось, что я транссексуалка, то хоть раз в жизни хотела сходить к сексопатологу… для порядка. Вот я пришла, — я выдавила из себя улыбку. — Еще я очень давно принимаю гормоны, уже несколько лет:
— А что Вы принимаете? Вам кто-нибудь это назначал? — перебил меня врач.
— Нет, никто не назначал. Начинала с дипропионата эстрадиола, делала инъекции, сейчас эстрогены* в таблетках пью. Это основная причина, по которой я пришла к Вам. Я хочу получить рекомендации по гормональной терапии, хочу проходить ее под наблюдением врача, мне становится страшно от мысли об осложнениях. Если Вы сексопатолог, то, наверное, можете порекомендовать эндокринолога, который занимается этой проблемой?
— Ну, мне трудно порекомендовать что-то вот так сразу, — растерялся доктор. — Вообще этой проблемой занимаются, по-моему, в Ганнушкина на Потешной. Я, кстати, там же и работаю, только в другом отделении. Но там есть и отделение сексопатологии:
— Хорошо, найду эндокринолога сам. И еще:, принимая гормоны, я становлюсь женственнее, я отношусь к себе критично, но незнакомые люди всё чаще воспринимают меня, как женщину. Знакомые, друзья, они, конечно, видят по-прежнему во мне нормального мужика: или ненормального, но все равно мужчину. И одеваюсь я всё чаще не как мужчина. Я боюсь, что когда-нибудь меня остановит ГАИ, и меня заберут в милицию: и трудно будет что-то им объяснить. Я хочу, чтобы Вы дали мне справку о моем транссексуализме.
— Нет, я не могу дать такую справку, — почему-то испугался доктор. — Вообще, почему Вы думаете, что у Вас транссексуализм, а не, к примеру, гомосексуализм, — обличительным голосом предположил мой диагноз этот ебаный психиатр, усилив в своём взгляде степень презрения ко мне.
«Ну, какой мудень!» — я начала наполнятся дикой злобой. По- хорошему надо было бы его отпиздить, и заодно и охранника, всё равно прибежит на его крики. Нехорошо пиздить докторишку, но, блядь, как хочется!
— К примеру?: Плохой пример Вы предложили, — начала я очень мрачно и уже угрожающе. — Вадим Викторович, я Вам час распинался и рассказывал, что люблю женщин, что не возбуждаюсь от мужчин: Я Ваш пациент, я не давал Вам ни одного повода сомневаться в своей искренности. Если Вы предполагаете, что я «голубой», то это только значит, что Вы убеждены, что я Вам весь этот час лгала. Еще раз говорю, я не давал для таких предположений никаких оснований, меня это оскорбляет и мне это не нравится. Я говорил, что я не стесняюсь половых связей с мужчинами, они у меня были два раза, но они меня убедили, что секс с мужчинами мне неинтересен. При чем тут гомосексуализм? — говорила я зло, и уже не скрывая раздражения.
Молодец Крюков! Настоящий профессионал! Хорошая терапия! За час консультации он отбил у меня желание быть женщиной, по крайней мере, до конца дня, я захотела стать огромным мужиком, а лучше здоровенным оперативником ФСБ, чтобы всех безнаказанно отпиздить: и Крюкова, и охранника, и заодно кого-нибудь в соседнем кабинете.
— Мы не даем таких справок, — засуетился доктор, и начал убирать со стола свои бумажки, показывая этим, что приём уже окончен, но продолжал при этом говорить. — Для этого надо проходить обследование, только тогда можно будет что-то написать. Я не могу вот так вот за одну консультацию поставить такой сложный диагноз: Не могу.
— Хорошо, обследуйте меня. Что для этого нужно? Сколько дней я должен к Вам приходить, чтобы Вы могли поставить мне диагноз?
— Нет, я всё-таки не занимаюсь именно этими вопросами. Я, вообще, никаких справок здесь никогда не пишу. Сюда приходят пациенты обычно с другими проблемами.
— Послушайте меня внимательно, дорогой Владимир Викторович…
— Вадим Викторович, — поправил меня он.
— Я пришел на приём, я заплатил деньги…, я пришел к врачу на обследование и консультацию. Вот и напишите, к какому выводу Вы пришли. Я не прошу тогда писать мне — «транссексуализм», пишите — «требуется дополнительное обследование» или типа того. Как Вы тогда собирались мне назначать терапию, если не можете поставить диагноз. Если бы я пришла к терапевту с гриппом, он бы мне написал — «грипп». Какая проблема? Или я тут распинался для Вашего развлечения?
