Майкл Тернер - Порнографическая поэма
— Обсуждали ли вы с Нетти возможность совместной работы над фильмами?
— О да! Мы всегда говорили с ней о фильмах. Мы всегда знали, что рано или поздно будем снимать фильмы, как бы ни повернулась наша жизнь. Что касается вашего вопроса — да, мы собирались сделать вместе по крайней мере один фильм.
15.3
Я услышал, как мама говорит по телефону с миссис Смарт. Нетти должна была приехать на следующий день, утром. Я почти не спал этой ночью. Был слишком возбужден.
После завтрака я поднялся в свою старую комнату и присел напротив окна там, где раньше стоял мой письменный стол, а теперь — швейная машинка матери. Заняв таким образом наблюдательный пост, я стал ждать, когда Смарты на своей машине проедут из аэропорта домой. Любовник мамы, Карл, где-то шатался всю ночь и теперь брился в ванной. Потом мне пришлось слушать его дебильные рассуждения о хоккее и о том, насколько лучше шли у него дела в Альберте. Затем он стал напевать песню, которая абсолютно не соответствовала моему настроению, — «Volare!». Я сидел, пытаясь думать о чем-нибудь другом.
Вскоре Карл неуклюже ввалился в комнату и сказал:
— Привет!
Я повернулся и вежливо поздоровался с ним, надеясь, что он съебется и я не пропущу из-за него смартовский «линкольн».
— Не знал, что ты шьешь, — сказал он, держась за обмотанное вокруг бедер полотенце, из-под которого торчало нечто, оказавшееся изрядно эрегированным членом.
— Может быть, сшить тебе трусы? — спросил я и тут же пожалел об этом.
— Что, черт возьми, ты хочешь этим сказать? — зарычал он, защищаясь, уничтоженный тем, что я принял его вызов.
— Мама говорит, что у тебя большой елдак, но красоты он тебе не прибавляет, — ответил я, поворачиваясь к окну. Карл подошел ко мне сзади и опустил руку на плечо. Чистый Лонгли.
— Слушай, ты, маленький клоун. Я собираюсь пробыть здесь дольше, чем ты. И чем скорее ты зарубишь это у себя на носу, тем лучше. Усвоил? — Он отпустил мое плечо и подошел к двери. — Отныне я буду присматривать за твоей мамой — я, а не ты, — сказал он, как будто желая убедить в этом себя самого.
Мне хотелось положить на него с прибором, сказать какую-нибудь гадость, но я передумал. Я увидел, что он поправил и туго затянул свое полотенце, и этого было для меня достаточно.
Наконец настал момент, которого я так долго ждал. Вот он, «линкольн» судьи Смарта! Я рванул вниз по ступеням, схватил свой велосипед и подъехал к дому Смартов точно в тот момент, когда Нетти выходила из машины.
— Привет, Нетти! — крикнул я.
Она помахала в ответ рукой, затем скорчила смешную рожу и подмигнула мне. Я хотел, чтобы она увидела, что мне ничего не стоит встретить ее на велосипеде, несмотря на снег в фут толщиной.
Конечно, Нетти надо было побыть некоторое время с семьей, так что я позвонил после обеда. Она приняла мое предложение выпить чашку кофе. Я заехал за ней в Фэлкон, и мы отправились в кафе.
Нетрудно было заметить, как сильно она изменилась.
— Ты говоришь теперь с акцентом, — сказал я. — Совсем как твой папа.
Она усмехнулась — чисто по-британски:
— Врядхли йа походжа нэ оутса. — И закурила сигарету.
— Мне страшно понравилось твое последнее письмо, — произнес я, надеясь, что она расскажет о своих путешествиях. Но она в ответ произнесла лишь:
— Хм-м-м…
Мы зашли в небольшой ресторанчик, который я присмотрел накануне. Я думал, что Нетти впечатлит мой выбор, но меня ждало жестокое разочарование.
— Ну и местечко, — вздохнула она, изображая головную боль. Мы сели за столик у окна. Подошла официантка, и мы заказали по чашке чаю.
— Так на что же похожа Англия? — спросил я очень серьезно.
— Хммм… — снова ответила Нетти. Она закурила, и я заметил, какими желтыми стали ее пальцы.
— Сколько сигарет выкуриваешь каждый день? — сделал я очередную попытку.
Еще одно «хм-м-м…» в ответ.
Разогрев Нетти занял около часа. К тому времени я понял, что ее ответы были вполне адекватной реакцией на мои глупые и бессмысленные вопросы. Ситуация изменилась, когда мы перешли к действительно важным дня нас вещам: после моего рассказа о «Любимой собаке» ее акцент пропал, и передо мной была опять прежняя Нетти, которую я знал и любил. Единственным видимым отличием оставалась ее внешность: волосы короткие и колючие, модный кожаный бомбер, пуговица с надписью «ROCK THE BOTHA». Все остальное как раньше.
Нетти хотела знать все детали наших приключений с «Любимой собакой», и я рассказал ей все без утайки. По дороге домой мы договорились встретиться на следующий день. Нетти захотела познакомиться с «этим Робином».
15.3а
Последнее письмо Нетти
10 декабря 1978 г.
Манчестер, Англия
Привет!
Извини за долгое молчание (была все занята, занята, занята…). Но благодаря этому могу написать тебе нечто более существенное.
Только что закончила свой последний реферат — «Конец искусства как мы его знали: акции в Вене и музыка „Sex Pistols“». Теперь должна бежать готовить представление, которое мы ставим завтра для «Корпорейшн-стрит». Ты знаешь эту программу? Это сентиментальная британская мыльная опера, которая идет три раза в неделю, и все здесь смотрят ее. Одна из моих одноклассниц знает ассистента на «Гранада ТВ», этого парня собираются уволить, потому что он панк, так что ему нечего терять. Так вот, он собирается снять нас и включить в программу, которая должна выйти в эфир в следующий понедельник. Классно, да? Моя первая постановка, и все Соединенное Королевство будет смотреть!
Что еще? В школе все хорошо, хотя программа заставляет много заниматься. Помнишь, как Пенни заставляла нас работать? Так вот, здесь работать приходится в два раза больше. И насколько я люблю здесь бывать, насколько нам позволяют здесь заниматься тем, чем мы хотим, настолько же мы должны отвечать за результаты нашей работы. Я уверена, что, не будь у нас такого учителя, как Пенни, я долго бы здесь не выдержала. Потому что у меня нет ни малейшего представления о том, что меня ждет даже в ближайшем будущем. Но я очень многому учусь! И еще мы встречаемся здесь с великими художниками, писателями и музыкантами. На прошлой неделе, например, к нам приходил Мартин Эмис читать отрывок из «Дневников Рейчел» и еще кое-что из своей новой книги «Успех», которую я как раз сейчас читаю. А неделей раньше встречались с Билли Айдолом из «Generation X». Ах да, вот еще какое совпадение: художник Стюарт Брисли недавно читал нам лекцию о Фридрихе Ницше и — представь себе! — о женщине, которую ты упоминал в телефонном разговоре в тот день — Кароли Шнееманн. Как тесен мир!
Должна сказать, очень здорово быть вдали от родителей, вдали от родственников, которым нужно наносить визиты. Во время последней вылазки в Лондон наши почтенные менторы просто просидели весь день в пабе, предоставив нам делать что вздумается. Было очень здорово вырваться на свободу и побродить по местам, где я раньше была только со своими домашними. Увидела их в совершенно новом свете. Например, площадь Пиккадилли. Раньше мне и в голову не приходило, сколько рядом с ней интим-магазинов. Один из моих одноклассников принес нам парочку голландских журналов о сексе. Ничего шокирующего, могу тебе сообщить. Но один из наших учителей застукал нас, и на следующий день мы целое утро должны были сидеть кружком и обсуждать секс, тело и т. п. вещи. Было очень интересно. Я многому научилась. Помнишь лекцию Анджелы Картер в Уитворте, о которой я тебе рассказывала? Ну вот, весь этот материал стал для меня теперь понятен.
Если верить часам на стене, я опаздываю. Но есть еще много всего, что я должна тебе рассказать. Ладно, пока заканчиваю — оставлю что-нибудь на время, когда приеду в Ванкувер. Уже на следующей неделе! Мне нравится здесь, но я очень скучаю по Ванкуверу. Страшно скучаю. Просто хотела сказать тебе об этом. А ты скучаешь по мне? Скажи, что да. Даже если нет, скажи, что да. Пожалуйста. Для меня.
Твой друг Нетти15.4
— Что произошло после того, как вы покинули ресторан?
— Ничего. Я отвез Нетти домой. Она устала — перелет и все такое.
— Вы припарковали машину на Вали-драйв, ушли вместе с Нетти и отсутствовали пятьдесят семь минут.
— М-да… Вы наблюдали за мной?
— Можете ли вы сказать, чем занимались в течение этого времени?
— Мы обнимались. Хотели почувствовать друг друга.
— Что-нибудь необычное происходило?
— Полагаю, да.
— Что же именно?
— Она плакала.
— Почему?
— Не знаю.
— Вы что-нибудь ей сказали?
— Нет, ничего.
— Что же случилось?
— Я ласкал ее, и ей это нравилось. Она — меня. Играл с ее клитором. Потом она стала подходить. Тут она призналась, как скучала по мне все время, что была в Англии. И заплакала.
