Дуг Бримсон - Бешеная армия
Первым и самым важным шагом должно стать признание того, что хулиганство существует только благодаря домашним матчам. Клубы должны принять это и понять, что именно им нужно бороться с хулиганством. Как только это произойдет, следующий шаг будет весьма просто сделать. Нужно будет устранить повод для насилия, а в случае с хулиганами таким поводом является поход на матч. Хулиганы могут вести себя как угодно, но они, безусловно, страстные поклонники футбола. Но, как я уже говорил, ни у кого нет неотъемлемого права посещать футбольные матчи. Клубы должны понять это и таким образом контролировать своих болельщиков. Они должны со всей строгостью предупреждать фанатов, какие меры будут приняты, если те перейдут определенную грань на домашнем или выездном матче, на стадионе или даже за его пределами. А если они проигнорируют это предупреждение, то их нужно лишать права посещать матчи, причем навсегда и без всяких исключений. Распустишь руки — останешься без футбола.
Чтобы эти меры оказались эффективными, клубам необходимо будет продемонстрировать серьезность своих намерений и готовность лишать фанатов права посещать стадион. На выездах должны будут присутствовать специальные сотрудники, которые будут выявлять на трибунах тех, кому удалось пробраться на стадион, несмотря на запрет. А когда станет ясно, что намерения у клубов более чем серьезные, это довольно быстро отразится на хулиганстве.
Одной из проблем, с которыми придется столкнуться при осуществлении подобного проекта, станет сопротивление правозащитных организаций, которые будут с пеной у рта доказывать, что людей не пускают на стадионы только потому, что их подозревают в причастности к беспорядкам, происшедшим за пределами стадиона. Это, конечно, крутая мера. Но как насчет гражданских свобод всех остальных? Как насчет владельцев пабов, терпящих огромные убытки? Людей, которых запугивают? Полицейских, которых осыпают оскорблениями? Разве у них нет прав? Пожалуй, правозащитным организациям стоит чуть меньше заботиться о хулиганах и вместо этого задуматься об остальных. И есть огромная разница между тем, когда клуб отказывает в праве посещения стадиона тому, кто, по мнению клуба, устраивал беспорядки, прикрываясь именем клуба и нанося тем самым вред его репутации, и тем, когда у человека отбирают паспорт, основываясь лишь на подозрении полиции, что этот человек может принять участие в беспорядках за границей. В первом случае человеку запрещают развлечься (по аналогии с отказом в посещении ночного клуба), а во втором — его лишают неотъемлемого права.
Я совершенно уверен, что подобная схема может сработать, но для этого ее нужно применять одним махом. Без долгих размышлений и прикидок. Раз — и все! Либо так, либо никак. А если клубы откажутся это делать, правительство может надавить на местные власти, чтобы те приостановили действие лицензий, и нарушители не смогут проводить матчи. А поскольку это приведет к потере очков и снижению доходов, клубы не замедлят принять меры.
Но это только первый шаг из целого ряда мер, которые нужно принять. И эти меры должны касаться не только самих хулиганов, но и всех остальных. Ведь самое мощное оружие против хулиганов — это не угрозы, а влияние других фанатов.
Подавляющее большинство футбольных фанатов хочет, чтобы деятельности хулиганского меньшинства пришел конец. Мы все уже сыты по горло всей той мерзостью, которая связана с хулиганами, но смирились с тем, что ничего не можем с этим поделать. Так продолжаться дальше не может. Пришло время дать обычным фанатам возможность выступить и выразить хулиганам свой решительный протест. Я знаю, что сама мысль об общении с болельщиками противоречит убеждениям президентов многих клубов, но в данном случае это просто необходимо. Это уже сработало один раз — тогда удалось справиться с расизмом. Главная причина успеха антирасистской кампании заключалась в том, что часть ответственности была возложена на самих фанатов. Проблема, конечно, никуда не исчезла, но если вспомнить, как все было ужасно, то становится ясно, насколько улучшилась ситуация, а также каких результатов можно достичь, если использовать для достижения подобных целей фанатское большинство. В подобном ключе нужно решать и проблему хулиганства. Необходимо изменить наше восприятие хулиганства, а также заставить самих хулиганов по-другому взглянуть на самих себя и на то, что они делают.
Сейчас нет ничего постыдного в том, чтобы считаться причастным к хулиганству. Даже наоборот: зачастую хулиганов считают хорошими парнями, которые балансируют на грани и дерутся за честь клуба. Как я уже говорил, мало кто считает хулиганство «настоящим» преступлением. К тому же хулиганы дерутся, защищая цвета своего клуба, что каким-то извращенным образом оправдывает их в глазах других. Это отношение тоже необходимо изменить. Футбольное хулиганство должно считаться постыдным и унизительным занятием, подвергаться жесточайшей критике — и тогда проблему можно решить достаточно быстро.
Сложнее всего будет найти способ привлечь рядовых фанатов, поскольку сейчас они как никогда далеки от происходящего в футболе. У весьма ограниченного количества болельщиков есть представители в клубах, и мы никак не можем влиять на решения Футбольной ассоциации или правительства, хотя футбол существует только благодаря нам.
Мы не можем рассчитывать на то, что клубы и Футбольная ассоциация сами изменят свое отношение к нам, и потому на них нужно оказывать давление. В нашем распоряжении есть два способа повлиять на ситуацию. К одному из них мы не прибегнем никогда, а ко второму мы — по крайней мере, пока — прибегнуть не можем.
Во-первых, мы можем ударить клубы по самому больному месту, бойкотируя игры. Мы можем, но никогда этого не сделаем. Футбол для нас — как наркотик, и мы не можем без него обойтись, мы не можем пропустить матч, даже если это вопрос принципа. Но вместо бойкотирования матчей мы можем игнорировать клубную инфраструктуру или даже организоваться на манер итальянских «ультрас», о которых мы говорили ранее. Это было бы заметным свидетельством нашего недовольства. А если бы это продолжалось довольно долго, у нас бы появилась возможность заставить клубы действовать. Но футбольные функционеры — твари упрямые, и даже если болельщики клуба смогут объединиться, то нет никакой гарантии, что руководство прислушается к их мнению. А судя по событиям последних лет, когда болельщики выступают более или менее единым фронтом, совет директоров просто залегает на дно, не предпринимая никаких действий.
Поэтому, если мы хотим заставить клубы действовать, это наше мнение необходимо высказать таким образом, чтобы они не смогли его проигнорировать. А в этой стране у каждого футбольного фаната старше 18 лет есть кое-что, к чему власти вынуждены относиться всерьез — право голоса.
Несколько лет назад я выступил с инициативой создания небольшой лоббистской группы под названием «Футбольная партия». Суть предложения заключалась в том, чтобы в органы местного самоуправления попадали люди, которые могли бы влиять на принятие решений, напрямую касающихся местного футбольного клуба. Этот подход доказал свою эффективность в 1990 году, когда болельщики «Чарльтона» организовали свою партию, с помощью которой им удалось добиться возвращения клуба на старый стадион.
После этого многие болельщики поняли, что подобные местные политические акции вполне эффективны. Но я получил множество писем от людей, которые считают, что нам стоит мыслить более широко и метить выше. Чем больше я об этом думал, тем более привлекательной казалась мне эта мысль. В том, что идея общенациональной «Футбольной партии» имеет смысл, я убедился после того, как посчитал, что средняя явка избирателей на местных выборах — менее сорока процентов, при этом на выборах 1992 года за партию тори проголосовало двенадцать миллионов человек, а полуфинал чемпионата мира 1990 года с участием сборных Англии и Германии посмотрело двадцать пять миллионов человек. Я тогда окончательно убедился в том, что если дойти до каждого паба, дома и завода, объясняя людям, что ты готов представлять их интересы в футбольном мире, то можно заручиться поддержкой многих. А когда политики поймут, что на кону стоят голоса избирателей, то они станут действовать по-другому-например, дадут футбольным чиновникам хорошего пинка.
Обдумав все это, я сел и написал манифест, причем не только для местных выборов, но и для национальных и даже общеевропейских. Этот манифест включал четыре основных пункта. Во-первых, я говорил о создании независимой работоспособной организации, представляющей интересы футбольных болельщиков. Во-вторых, о включении в состав комиссий Футбольной ассоциации и Футбольного совета представителей болельщиков. В-третьих, о включении представителя болельщиков в члены правления всех профессиональных футбольных клубов. И в-четвертых, о введении должности инспектора, контролирующего деятельность Футбольной ассоциации, Футбольного совета, организаций болельщиков, премьер-лиги и ее членов, а также Футбольной лиги и ее членов.
