Ирвин Уэлш - Преступление
Леннокс прячет блокнот обратно в рюкзак, снова просматривает карточки. Бэйб Рут. Реджи Джексон. Микки Мэнтл. Джо Димаджио. Шотландец Бобби. Читает краткую биографию на обороте. Бобби Томпсон играл в другой лиге, не в той, что остальные, несомненно, гиганты бейсбола. Легендарный статус Бобби Томпсон заслужил одним-единственным ударом, а не постоянными, из года в год повторяющимися победами. И однако, Тианна хранит эту карточку. Леннокс не понимает одержимости бейсболом. Наверно, чтобы понять, надо родиться в Америке. Зевает так, что чуть челюсть не вывихивает; вроде сейчас удастся заснуть.
Через несколько минут Леннокс растворяется в сне, как , дождевая вода в канаве.
13 Эдинбург (3)
Сидя в кафе «Стокбриджские сласти», ты думал о последних днях Бритни, ненадежное бледно-серое небо усугубляло твое состояние. Видимо, тело Бритни было сброшено с поросшего травой утеса в залив, прямо на камни, в предательскую ночь на воскресенье. Утром его обнаружили любители пеших прогулок. Убийство же, согласно заключению эксперта, произощло в субботу днем, посредством удушения. Мистер Кондитер держал девочку в плену трое с половиной суток. Трое с половиной суток ада, мгновения нанизаны одно на другое стараниями дотошных патологоанатомов и судмедэкспертов.
На тебя в упор смотрела старуха, потому что рука твоя дрожала и чашка с черным кофе клацала по блюдечку. Ты поставил чашку, окинул взглядом посетителей кафе. Белокурые, рыжие, черные головы, перемежающиеся головами седыми. Каждый выглядел типичным жителем Северной Европы и вместе с тем носил отпечаток известной потрепанности — такое под силу, пожалуй, только шотландцам.
Для расследования по делу Ньюлы Эндрюс полиция Уэлвина соорудила фальшивую могилу с памятником и поместила некрологи в местных газетах. Обычная тактика. Полицейские знают, насколько сильна у преступников тяга к исповеди, знают, что убийца зачастую испытывает непреодолимое желание прийти на могилу жертвы и выговориться. С целью запечатлеть каждого, кто ощутит такую тягу и поддастся ей, на деревьях были спрятаны микрофоны и видеокамеры.
Джордж Марсден одобрял этот прием, однако теперь у него появились оговорки, что выяснилось в ходе очередного телефонного звонка в Истбурн.
— Рэй, мы не того взяли.
Но ты начинал думать, что это последний шанс: по горячим следам преступника схватить не удалось, оставался только Грэхсм Корнелл, однозначно тупиковый вариант. Роберта Эллиса подогнали под ответ, он «сознался» на могиле жертвы в Хертфордшире. Дешевый трюк. От видеозаписи тебя тошнило. Исповедь превратилась в глумление, невинная Ньюла — в искушенную и жадную до грязных удовольствий потаскушку. Хотя Эллис стоял спиной к камере, было ясно: по ходу своей безумной речи он мастурбирует прямо на могильную плиту. Следствие утвердилось во мнении, что Эллис — неадекватен; пожалуй, за ним водятся и грешки; впрочем, трезвые головы задавались вопросом: а убийца ли он? Тогда логично было предположить в Эллисе сверхчеловеческую способность продумывать свои и чужие действия на много шагов вперед. Однако занятые в расследовании полицейские жали: общественность уже почуяла запах крови, а боссы отправятся на заслуженный отдых задолго до того, как пресса, поддержавшая линчевание, обнаружит желание или смелость пойти в расследовании до конца. Вскоре наличие трезвой головы стало считаться моветоном.
Ты в очередной раз изучил уэлвинское дело, особое внимание уделив человеку, никакими особыми действиями не отметившемуся. Он вообще появился лишь однажды. Тесный капюшон дождевика придавал ему сходство с водолазом. Человек в дождевике стоял на могиле, пока его не спугнули. Спугнул, по иронии судьбы, Роберт Эллис. Человек в дождевике присел на корточки и какое-то время смотрел на надгробие, затем, когда в кадре возник Эллис, поднялся и зашагал прочь. Они с Эллисом едва перекинулись парой слов, причем реплику Эллиса микрофон зафиксировал, а реплику человека в дождевике заглушил низко надвинутый капюшон, на видео же неизвестный предстал со спины.
Ты сел за руль и рванул в Манчестер. Эллис тогда уже сидел в тюрьме Стрейнджвейз. Он пару раз наведывался в Манчестер, по пути от своей девушки, которая жила в Престоне, следовательно, должен был знать город. Ты хотел выяснить, как время повлияло на Эллисову память.
Вид у Роберта Эллиса был соответствующий месту пребывания, глаза сверкнули надеждой. Ты в жизни не курил, однако на подобные свидания обязательно брал пачку сигарет. Эллис вежливо отказался. Отказ тебя впечатлил, и ты тут же возненавидел это чувство; впрочем, было ясно: перед тобой уже не тот человек, что мастурбировал на детской могилке. Эллис прекрасно понимал иронию своего положения; тюрьма, в которую он попал безвинно и в которой провел несколько лет, тщетно пытаясь выйти, странным образом изменила его сознание.
— Хоть я и жертва судебной ошибки, это место меня спасло, — произнес Эллис. — Да, я был идиотом, каких мало, так меня и так. Но чтоб ребенка убить? — Он горько усмехнулся. — Нет уж, увольте.
— Что вы скажете о человеке в дождевике?
— Да я его и не видел толком. У него полфизии было шарфом замотано. Помню только, на меня из-под капюшона глаза глянули. Совершенно безумные глаза. Я вообще-то нормально выношу, когда на меня пялятся, но тут прямо мурашки по спине побежали. Прямо мурашки.
— А что он сказал?
— Я говорю: «Жаль девчушку», а он: «Дети все время мрут.
То от недоедания, то от болезней».
— Может, у него был какой-то особенный голос? Высокий, или низкий или он с акцентом говорил?
— Акцента я не заметил. По крайней мере, шотландского. — Эллис улыбнулся тебе, затем кивнул на молчаливого конвойного. — И северо-английского тоже не было, и такого, как у меня. Интонации вроде пафосные, но не те, что у образованных людей бывают. Нет, не могу объяснить.
— Почему вы говорили такие гадости о девочке, да еще на ее могиле?
Эллис стиснул челюсти, уставился в одну точку. Пожалуй, ему стыдно, подумал ты.
— Потому что я был идиотом. Я был затюканный, озлобленный, я жаждал привлечь к себе внимание. И знаете что? — Эллис окинул взглядом убогую койку, стул, умывальник и широко улыбнулся. — Сработало! — Улыбка пошла на убыль. — Да только я не собираюсь слишком привыкать к здешним удобствам.
— Почему?
— Потому что вы ведь меня вытащите, разве нет?
Пожалуй, Эллисово сознание изменилось все же не кардинальным образом. Под полировкой проступила старая инкарнация.
— Я намерен найти ублюдка, который убил Бритни Хэмил.
— Я тоже, приятель, — закивал Эллис.
Однако в течение следующих мучительных дней тучи собрались и разразились над Корнеллом — он сломался и раскололся. Только не в убийстве Бритни. Корнелл сознался в любовной связи с женатым членом шотландского парламента, сведения просочились в прессу. Член парламента, ко всеобщему разочарованию, подтвердил информацию, чем угробил собственную карьеру, зато снял с крючка невиновного. Тоула эти события подкосили; тогда-то он и позволил тебе устроить фальшивую могилку на Стокбриджском кладбище.
Фальшивые похороны Бритни преобразовались в настоящие. Нищая Анджела умоляла:
— А нельзя, чтоб мою девочку по правде сейчас похоронили? Я для нее ничего даже близко похожего не смогу устроить...
В итоге расходы оплатили из полицейского бюджета. Когда же останки Бритни были преданы земле, ты принялся ждать. Ты сидел в фургоне, смотрел на мониторы, изучал каждого, кто приближался к месту упокоения Бритни. Обязанность тяжкая, практически бессмысленная, чреватая болью в спине и онемением шеи. Ноябрь наступал на пятки, серость давила на окно, как могильная плита.
Раз ты вышел в туалет. Вернувшись, обнаружил Нотмена на пороге фургона, болтающим с женщиной. Ты взбеленился, набросился на коллегу:
— Какого черта ты тут прохлаждаешься?
Нотмен стал извиняться, смущенная женщина поспешила прочь.
— Да я только на пять минут, ноги совсем затекли...
Ты вошел в фургон, прокрутил пленку назад. Ничего. Сердцебиение улеглось. Ты стал думать о своей следственной группе. Для них смерть Бритни — звук пустой, поиски убийцы - повод разинуть рот в пабе или в столовке. Обрыдшая рутина, от которой отлынивать сам бог велел. Ты и сам так поступал и ТО же самое чувствовал — когда другие дела расследовал. А теперь Нотмен тебя раскусил. Черт.
— Рэй, для тебя это дело вроде личного, да?
— Мне нужно найти мерзавца.
— Надеюсь, ты не подумаешь, что у меня нос слишком любопытный, — продолжал Нотмен, — только вид твой ужасен.
Ты хоть спишь?
— Нет. Эта малютка за нас обоих отоспится.
Ты работал по две смены подряд. Усталый и взвинченный, горстями ел бензедрин и без счету вдыхал кокаиновые дорожки, чтобы не отключиться в неприметном фургоне на краю кладбища. Ты знал: шансов выпадет не больше одного.
