Ирвин Уэлш - Альковные секреты шеф-поваров
Усадив гостя, Мэри внимательно выслушала его рассказ.
— Похоже, на тебя навели порчу,— сказала она озабоченно. Кибби хотел уже презрительно фыркнуть, да вовремя спохватился. В конце концов, других объяснений у него не было.
— Но как? Каким образом? Такая глупость…
— Глупость?!— Колдунья вздернула подбородок.— Тогда зачем пришел? Зачем сидишь и слушаешь?
— Ну… я вам заплачу, если хотите,— пролепетал Кибби.
— Ха, еще бы!— Мэри гневно сверкнула глазами.— Конечно, заплатишь! Причем не деньгами.— Ее рот изогнулся в похотливой ухмылке.— Деньги, сынок, в моем возрасте уже не нужны.
Кибби содрогнулся: ему тоже стало холодно.
— А чем же… э-э… Я не понимаю…
— Говоришь, худенький был, пока не заболел?
— Да…
— Вот видишь, «да»! Ребра да елда.
— Что…— Кибби вцепился в подлокотники кресла.
— Член, говорю, у тебя сладкий. Это как пить дать. Сладкий, толстый… Вот им-то мне и заплатишь. По самые шарики,— сказала Мэри спокойно.— И тогда я тебя реально проконсультирую.
Кибби судорожно встал и покосился на дверь.
— Извините… э-э… я, кажется… э-э… ошибся адресом. Явная… э-э… ошибка.
Он развернулся и стремглав выскочил из квартиры. Сбегая по ступенькам, он слышал за спиной ведьмин крик:
— Э! Да ты, я погляжу, хитрый развратник!
Кибби выбежал из подъезда и со всей прытью, на какую был способен, поспешил прочь из пропитанного дождем Транента.
Сумасшедшая! От старости выжила из ума!
На остановке собралась толпа. Он втиснулся под козырек. Снаружи щедро гулял проливной дождь. Подкатил переполненный автобус, однако Кибби был слишком изможден и взволнован, чтобы участвовать в штурме дверей. Выдвинувшись под хлещущие струи, он поймал такси, на котором в конце концов догнал опустевший автобус, пересел на него и вернулся в Эдинбург.
Придя домой, он заварил себе чаю и погрузился в мучительное молчание, таращась в телевизор и слушая мерную болтовню матери. Ему было тошно, страшно и душно. В голове пульсировала боль, источник которой мотался от виска к виску, так что спирало дыхание. Нервы гудели, как расстроенные рояльные струны. Следовало пойти наверх, поиграть в «Харвест Мун»… Но это было чревато опасностями.
Маффи… Так хочется ей засадить! Аж скулы сводит… Нет, нет!.. По крайней мере она виртуальная, не то что Люси… Да еще эта ужасная старуха… Нечестно, нечестно… Нет, нет! Ну пожалуйста…
Посидеть бы просто, посмотреть телевизор… Тихо, спокойно… Такая малость! И почему она не заткнется? Трещит и трещит…
Джойс действительно трещала как сорока: пустопорожние слова сверлили воспаленный мозг, умножая страдания и без того измученного Кибби.
— …поискала. Кэролайн на день рождения. Может, несколько подарочных купонов в музыкальный магазин? А еще свитерок милый видела, ей бы очень подошел. Жаль, она не любит, когда я ей покупаю одежду. Попробуй уговори! Такая принцесса: только сама… Ну а ты как считаешь, Брайан?
— Угу…
— Может, лучше не в музыкальный, а в книжный? У нее и так уже столько дисков… А книги пригодились бы в учебе. Твой отец очень любил книги… Как ты думаешь, Брайан? Книжный или музыкальный? Нет, правда, скажи!
— Да мне все равно!— взорвался Кибби.— Ну в самом деле! Дай спокойно телевизор посмотреть!
Джойс отшатнулась, глядя на сына жалобно, как щенок в зоомагазине. У Кибби дрогнуло сердце.
Наступившую тишину взорвал оглушительный звонок, от которого Кибби едва не выпрыгнул из кожи. Джойс тоже вздрогнула — и поспешила отпирать, радуясь нежданной помехе. Вернулась она в сопровождении фигуры, одетой в меховую куртку поверх толстого свитера. Это был Ян.
Пришел поговорить о Бирмингеме.
— Ну ладно, мальчики,— сказала Джойс,— я ненадолго уйду, проведаю Элсбет. Посмотрю на их ребеночка. А вы тут пообщайтесь.
— Ага, отлично!— Кибби бросил на мать извиняющийся взгляд. Ему было стыдно за свою несдержанность.— И знаешь, мам… я думаю, подарочные купоны в книжный магазин — это верная мысль.
— Правильно, сынок!— Джойс просияла. Мальчик просто болен, нервничает. А она и вправду разболталась. Хорошо, что пришел Ян: хоть какое-то развлечение.
Брайан и Ян глядели друг на друга — молча, напряженно. Хлопнула дверь гостиной, щелкнул замок входной двери.
— Знаешь…— начал Кибби.
Ян махнул на него рукой:
— Подожди, помолчи. Просто послушай меня…Я тебе должен что-то сказать.
Его лицо было столь серьезным и взволнованным, что Кибби в ответ лишь кивнул.
— Понимаешь, жить в нашем городе, в нашей стране… Для таких, как мы, это нелегко.
Кибби вспомнил тягучие школьные годы: одиночество, издевательства одноклассников, неудачные попытки влиться в коллектив… Друг говорил правду.
— Иногда бывает тяжело признаться самому себе,— продолжал Ян.— Но когда я тебя увидел — на конвенте, с этим гадким дядькой… А наутро ты был весь измятый, избитый…
Кибби хотел заговорить, однако слова застряли в пересохшем горле.
— …я подумал: зачем Брайан связался с таким подонком? С грязным, грубым животным, не способным на нежность и уважение…
— Я же…— У Кибби заплясали зубы, спина покрылась гусиной кожей.
— …когда рядом есть человек, который ему близок, который его любит, который всегда готов…— Ян подался вперед.— Да, Брайан! Я очень много думал, мучился… Я тебя люблю, Брайан!.. Ну вот: решился и сказал.— Ян усмехнулся, посмотрел в потолок.— Небеса не разверзлись, гром не грянул. Я тебя давно люблю, Брайан. Просто не догадывался, что ты такой же, как я. Ты ведь девчонками интересовался, разными там Люси… Боже! Каждый раз, как ты упоминал эту сучку, у меня гвоздь в сердце поворачивался! Вовсе незачем было так притворяться, вести двойную жизнь…
— Нет! Подожди! Ты не прав!— пискнул Кибби.— Я был…
— Хватит, Брайан. Довольно лжи, довольно жалких масок! Столько лет тупые мужланы вроде Макгриллена дразнили нас пидорами и гомиками, а мы безропотно терпели! Но теперь — что они могут нам сделать? Что они могут сказать, чего мы еще не слышали? Мы взрослые люди, Брайан! Снимем квартиру на двоих…
— Нет!— вскричал Кибби.
— Думаешь, я боюсь заразиться? Ерунда! Я понимаю, ты болен. Ну что ж, буду за тобой ухаживать…
— Да ты с ума сошел! Я не голубой! Не голубой!
Ян обратил ладони вверх и пожал плечами. Его кадык раздулся; казалось, что наружу вот-вот вырвется сидящий внутри паразит.
— Типичный случай бегства от реальности! Что ж, понимаю. Твоя мать религиозная женщина, а христианство порицает гомосексуализм. Но в Библии, ты знаешь, содержится масса свидетельств…
Единственное, что Кибби оставалось,— это посмотреть возбужденному другу в глаза и ровным тоном произнести:
— Пойми, я не хочу с тобой жить. Не хочу быть твоим любовником.
Ян почувствовал, как ветер покидает его паруса. Секунду он сидел понурясь, не зная, что сказать. Затем поднял голову и опалил Кибби испепеляющим взглядом.
— Значит, я тебе не нравлюсь? Ха! Да кто ты такой! Это ты говоришь мне?— Ян упруго вскочил и указал на зеркало.— Ты почаще вот сюда заглядывай, овца толстожопая! Не забывай, в кого ты превратился. Я хотел тебе одолжение сделать, понял?!. Провожать не надо!— Он развернулся на каблуках и рванул к выходу. Потрясенный Кибби услышал, как хлопнула сначала одна дверь, а потом вторая.
Шеннон собрала волосы в пучок: вид у нее строгий, но симпатичный. Я спрашиваю, не хочет ли она выпить после работы. Она отвечает что должна закончить отчет, и предлагает встретиться в половине шестого в «Кафе-Рояль». Я уже решил: сегодня скажу ей, что считаю своим отцом американского повара из Калифорнии.
Появляется Шеннон только в шесть. Вместо того чтобы сесть рядом со мной, она располагается напротив. И даже попытки не делает снять куртку.
— Что будешь пить?— спрашиваю я нервно.
— Ничего. Я сейчас ухожу. Одна. Между нами все кончено, Дэнни.
Она говорит отстраненным, бесцветным тоном, каким пользуются все женщины, бросающие своих мужчин. Я уже начинаю к нему привыкать.
Глубокомысленно кивая в ответ, чувствую в желудке жгучую желчь отторжения, словно выпил дешевого некачественного виски.
— Наша связь сослужила свою службу,— продолжает она.— По крайней мере для меня. Да и для тебя, подозреваю, тоже. Пора жить дальше.
Волна эмоций наполняет меня, перехлестывает через край. Шеннон, конечно, права. Но мне сейчас нужен… кто-нибудь! Почему девушки бывают так сногсшибательно красивы именно в тот момент, когда посылают нас на фиг? Мои глаза увлажняются.
— Все правильно,— говорю я, накрывая ее руку своей и слегка сжимая.— Ты замечательная девушка, Шеннон. И очень хороший человек. Я таких мало встречал.— В моем голосе дрожит неподдельная искренность.— Просто момент неудачный для нас… Я понимаю, эти слова давно превратились в клише; люди, расставаясь, произносят их на автомате — и тем не менее: давай останемся друзьями! Настоящими друзьями. Я бы очень этого хотел.
