А Крабов - Люди в белом
Краснощекова порошок откровенно простимулировал. Он вскочил, принялся описывать круги по комнате, сжимая челюсти и скрипя зубами. В конце концов его гиперкинез перекинулся на полки платяного шкафа, которые взорвались пестрым фейерверком выкидываемых прямо на пол шмоток. Девица приняла активное участие в выборе туалета для ошалевшего медработника, по ходу давая ему ценные указания.
— Зачем надеваешь эту тишотку, ты в ней похож на жирного мурзилку. Стыдно с тобой на люди показаться.
* * *Втянув в себя сразу половину сигареты, я встал и отправился в обзорную экскурсию по квартире, надеясь посетить заветный коридор с картинами, а заодно и туалет. В полумраке коридора справа от меня зажглось розовое пятно. Сейчас где-то середина зимы, снега очень много, раннее утро. Я бреду по тропинке мимо деревьев, щеку обжигает ядовито-розовый утренний свет, ровным покрывалом ложащийся на сугробы.
Тут я замечаю, что не иду, а еду, и это уже не лес, а Таврический парк, мимо которого несется наш автомобиль. На розовых сугробах появляются синие отблески. Шесть утра, мы едем на падение с высоты.
— Сколько я не ездил на падение с высоты, все время опаздываю, — голос принадлежит фельдшеру Краснощекову.
— В каком это смысле?
— Я приезжаю, а они уже упали, — утренний сон понемногу уходит, обычно в это время не до шуток.
На углу Таврической и Тверской мы видим вечный предвестник неприятностей — ментовский козелок, рядом с которым бегает машущий руками сержант.
— Да видим мы, видим, — ворчит Коля Панков, лихо паркуя машину в нескольких сантиметрах от "Уазика".
Скорбной процессией мы пошли к месту, на которое указывает милиционер. Помимо него нас сопровождает растрепанная, зареванная мадемуазель. Что-то навязчивое висит в пустом до этого воздухе — она твердит:
— Он умер, умер, умер он…
Стоило увидеть виновника суматохи, что бы увериться в том, что женщина права.
— Похоже вы правы, милочка, — констатирует Краснощеков, — мы тут уже вряд ли поможем.
Зарывшись головой в сугроб, на тротуаре лежит голый мужчина, шею которого украшает обрывок электрического кабеля от старой наружной проводки, частично еще сохранившейся в домах старого фонда. Снег вокруг тела характерно окрашен. Краснощеков деловито и равнодушно, предчувствуя отрицательный результат, прощупывает пульс на сонной артерии. Внезапно он напрягся и, обернувшись ко мне, бросил:
— Миша, быстро носилки!
Я хватаю сержанта, и мы бежим. Только в карете, включив освещение, мы полностью оцениваем состояние больного. Перешагивая через неудобные носилки, я начинаю пунктировать жилу на правой руке. Алексей аккуратно снимает провод с шеи больного, обнажая стронгуляционную борозду фиолетового цвета.
— Ты на ноги его посмотри! — выбирая из ампулы темного стекла преднизолон, говорю я.
Стопа неестественно вывернута наружу, и на размозженной, кровоточащей голени четко виден след от автомобильного протектора.
— Вот, блин, что же с ним случилось-то? — с удивлением бросает мой напарник и открывает форточку в ответ на стук.
— Что с ним, доктор? — срывающимся от волнения голосом спрашивает дама.
— С ним все хорошо, как вы видите, — доставая шину из медицинского шкафчика говорит Краснощеков, — только расскажите нам, ради Бога, что произошло.
У него сегодня день рождения, мы выпили.
— Ну, как же без этого! — встреваю в диалог я.
— У него ничего не получилось со мной в постели, и он решил повеситься, залез на стол, оторвал этот, как его, провод, ну который к люстре ведет.
— А вы-то куда смотрели?
— Я ничего не смогла сделать, он меня ударил, потом вылез на балкон, обмотал провод вокруг шеи и прыгнул вниз. Все произошло очень быстро, — оправдывалась девица.
— Ну, а провод, конечно, порвался, — деловито заметил водила.
— А откуда следы шин на ногах? — продолжал допрос Краснощеков.
— Так он же упал прямо под автомобиль, я видела это с балкона.
— Что за автомобиль, номер запомнили? — подключился сержант.
— Да какой номер? Это была грузовая машина, — дама безнадежно махнула рукой.
— Полетели на Декабристов, дальше не довезем, — оборвал милую беседу Алексей.
К удивлению, до больницы пострадавший доехал живым, и к тому же вообще выжил. Как выяснилось, ко всему вышеперечисленному букету он получил еще и электротравму от оголенного провода. Счастливчик, не каждому, кто пытался покончить с собой, доводилось это сделать сразу четырьмя способами, да еще и умудриться остаться в живых. Хотя отчасти здесь есть и наша небольшая заслуга
Довольно часто на "Скорой" приходится сталкиваться с самоубийцами. Бывают среди них и очень странные экземпляры. Один из таких периодически вызывал "03" и, видя из окна, как врачи следуют к его парадной, прыгал в петлю, предварительно оставив открытой входную дверь. Вся наша станция хорошо знала адрес и самого больного и стойко выдерживала выходки сумасшедшего. Но однажды на небе что-то не сложилось: на вызов приехала бригада из другого района. В парадной у фельдшера случайно открылся чемодан с медикаментами, и его содержимое оказалось на кафельном полу пролета первого этажа. Ничего не подозревающие врач и фельдшер стали, естественно, все это собирать. Но даже такая небольшая заминка оказалась губительной, а шутка последней. Вот тебе и розовый снег!
Наконец я дошел до туалета. Интерьер по модному совмещенного санузла дополнял и обогащал впечатление от квартиры. Вид огромного количества парфюма, расставленного по многочисленным зеркальным полкам, удобный стульчак, а главное роскошная ванна с гидромассажем предательски щекотали тщательно скрываемое чувство социального антагонизма.
— Чтобы приобрести на честно заработанные хотя бы унитаз, придется работать года три, не меньше, да при этом не есть и не пить, — сказал я своему отражению в зеркале.
Никто не будет спорить, что у каждого есть свой уровень зависти к материальным благам. У меня, к счастью, он не так уж и высок. Но все же, если бы отражение действительности в моей голове четко делилось на белое и черное, без полутонов, то дома я бы завел красный унитаз, чтобы у гостей появились прямые ассоциации, а не та интеллектуальная жвачка из объективной реальности и зависти.
Тут я поймал себя на мысли, что уже давно стою и пытаюсь справить малую нужду, но у меня это решительно не получается. Ощущение времени пропало, как всегда, когда сильно задумаешься. Я отсутствую уже минут пятнадцать, пора бы идти, а то меня неправильно поймут. Бесшумный щелчок выключателя, и я нырнул в полумрак знакомого уже коридора. В комнате Алексей и Леночка продолжали манипуляции по уничтожению дорогостоящего контрабандного товара.
— Ваше слово, товарищ Маузер! — переламываясь в талии и демонстрируя округлые формы, затянутые в обтягивающие кожаные джинсы, наглая девица протянула мне волшебную трубочку.
— Там где люди заняты только своим имиджем, спрайт не подают, — попытался сострить я.
— А вот, кстати, надо купить действительно чего-нибудь попить, а то в баре слишком распаренно, — Краснощеков принял напряженную позу.
— И пару упаковок жвачки для маленьких девочек, — со вздохом добавила Леночка.
* * *На улицах города я чувствую себя пилотом формулы 1, где ты, мой "Макларен". Я был так напряженно внимателен, что досконально замечал все ямы, выбоины и знаки, которые попадались мне на пути. Я влился в поток машин, будучи уверен в себе как никогда.
Несмотря на мое гипертрофированное водительское чутье и периодическое наше допингование, мы, к счастью, добрались до Ржевки без приключений. Количеству и разнообразию автомобилей, припаркованных на площадке перед клубом, мог позавидовать любой автосалон. Мы тоже скромно заняли свою маленькую, оригинальную нишу.
— Вон Банан стоит, беги к нему, спроси, нет ли проходок со скидкой, — с гримасой страдания и нетерпения вытолкнула Лена из машины Алексея, — хочу писать и двигаться.
Закрывая машину, я любовался танцующей около капота чертовкой. Одной рукой она поглаживала блестящего, никелированного оленя, другой погружала в рот длинный инкрустированный мундштук.
— Откуда музыка, неужели из клуба слышно? — пробубнил я.
— По-моему, кто-то забыл выключить приемник в машине, — выдернула меня из оцепенения Елена-прекрасная.
— Семен Семенович! — полез я в салон, откуда увидел бегущего к нам Краснощекова, радостно трясущего вожделенными картонками.
Клуб обрушился на меня, наподобие бала сатаны, демонической смесью света, звука и запаха.
— Наслаждайся, сын мой. — Краснощеков пихнул мне в рот горькую, розовую таблетку и растворился в лучах лазера.
Минут пятнадцать я шатался по этажам клуба, пока мною не овладела сладкая истома. Я прилип головой к огромной, вибрирующей от децибелов колонки и потерялся во времени и пространстве. Периодически возникал двоящийся в моих глазах Алексей и протягивал мне ледяной напиток, который я не мог идентифицировать. Это состояние, как бесконечный оргазм. Мелькающие части тел отвязанных девиц будоражили воображение, но я чувствовал, что стоять в вертикальном положении может только мое тело. Расстройств по этому поводу не было никаких.
