Илья Соколов - Тьма, смотри на меня (сборник)
Результаты этого обследования его, похоже, полностью удовлетворили. Он вернулся в кресло у стола и сказал:
— Меня зовут доктор Гаусэн. Я — ваш лечащий врач, если можно так выразиться. В этом онейроцентре мы проводим самые передовые исследования, которые крайне важны для страны, нашей науки, а также для появления новейших технологических разработок в области контроля над разумом.
Седобородый старик зловеще улыбнулся. Его глаза словно накрыла пелена, не давая понять — правду ли он сейчас говорил или нет.
— Но что я здесь делаю? Сколько времени я тут нахожусь? — мой голос казался каким-то далёким, испуганно-слабым.
Доктор Гаусэн провёл рукой по лысой голове, обдумывая то, что должен мне рассказать. Его очки блестели.
— Вы здесь всего лишь пару часов, но этого вполне достаточно для опыта… Вы помните своё имя? — этот странный старик испытующе смотрел на меня.
Сидя в кабинете загадочного доктора, посреди ночи, я постаралась всё вспомнить, спустив ноги на холодный пол и тревожно теребя левый рукав своей пижамы. Наконец, я сказала:
— Меня зовут Лика… Гликерия, если быть точной… Я простая студентка факультета психолингвистики.
— Да, именно так. Вы добровольно согласились учувствовать в эксперименте по пересадке памяти, итоги которого помогут нам усовершенствовать программу онейроконтроля, — доктор опять улыбнулся, но взгляд его был строгим, — Вам ни к чему знать все детали. Поймите главное: вы очень помогли своей стране, ваше участие в этом опыте успешно закончено.
Он взял со стола пухлую папку с какими-то бумагами, подошёл и помог мне подняться с кушетки.
— Идёмте оформлять документы для вашего выхода из этих стен. А ещё вам нужно переодеться, — доктор бегло глянул на мою пижаму. Наверняка, он всегда был неравнодушен к таким привлекательным блондинкам, как я.
Коридор клиники укутался тьмой. Из окон падал свет уличных фонарей и красил жёлтым каждый подоконник.
— А как же тогда тот парень? Когда я была вашей помощницей, мне приходилось объяснять ему, что он здесь делает и что с ним происходит, насколько он важен для нас…
Доктор Гаусэн оборачивается ко мне и, не сбавляя шага, говорит:
– Лика, вы всё должны понять правильно. Этого парня никогда не было… Он вам приснился.
Проникновение в сон, быстрый (как пуля в полёте)… Мимо 17го прошелестела очередная парочка девчонок. Красивые. А впереди ещё одни… По улицам скользили призраки-такси (прозрачные машины с радиоактивно-спящей чернотой внутри). Ультра-лучи лились на городские коридоры.
17ый засёк логическую вспышку в одном из верхних окон, но долго это не продлилось. Он просто шёл дальше, не думая о важности пути.
— 17ый, привет!
Его вишнёвые глаза застыли на остановившейся девчонке.
252ая держала в руках какого-то кота.
— Привет. Куда собралась?
— Да, в общем-то, хотела прогуляться, тебя встретить… А ты куда идёшь?
Вишнёвые глаза при взгляде на неё смотрели в Вечность.
— Так… Решил поиграть.
Улица ползла, как эскалатор. Всё было вполне привычным: зеркальная реклама, секс-одежда, ожившие герои мёртвых книг, мерцание-магниты, теле-сон, парапсихические недочёты…
«Назову кота Кори.»
Глупая девчонка, она же знает — нечисловые имена давно запрещены.
А вслух: как хочешь. Вдвоём шли дальше.
— Далеко идти?
— Устала? — заботливые нотки для неё.
Усмешка:
— Кот устал…
Заброшенная стройка мерцала, как фантом, изображённый на картине художника-безумца. Вместо ограды-сторожа — предупреждающие знаки. 17ый с друзьями играл здесь в индастриал-соккер сверхлёгким металлическим мячом, обшитым мозговой кожей.
Дальний лифт сносно работал, на нём можно быстро добраться до крыши. Брошенный дом. Просто старая стройка.
Не всё в Городе доводилось до конца, но почти всё к Концу приводило…
Полутёмный коридор подвала закончился лестницей. Пока 17ый и 252ая шли по ней вверх, неровные дыры в ступенях как будто шагали за ними. Кот, спавший в объятьях хозяйки, еле заметно забеспокоился (рваные полосы измерения сна).
Девчонка и парень вышли на сумрачный свет Главного Зала. Здесь не увидишь железные лица прохожих. Шум городских коридоров не слышал себя, как глухой. Тени колонн, разбитые плиты. В биполярном сравнении с Центральным Инфо-каналом это мёртвое место казалось самым живым.
Сейчас — слишком тихим.
Они двинулись по Главному Залу. 17ый как всегда наслаждался ощущением солнечной пыли, скользящей из выбитых стёкол. В пустые проёмы пылал полуденный Город. 252ая, поражённая зрелищем, замерла напротив Небесной Стены. Она видела непрерывную тьму металлических кирпичей из которой сияли тысячи маленьких дырочек, отражаясь во фразе «звёздная ночь».
— Как же красиво… — её гипноз и восторг.
— Мне она тоже нравится, — он подошёл. — Когда мы с друзьями увидели её впервые, то один даже с ума на время сошёл от уровня потрясенья.
— Надеюсь, не ты? — опять усмехнулась.
252ая устремилась к Небесной Стене, готовая утонуть в ней непрожитыми годами. Она повернулась к нему и, весело улыбаясь, прижалась к звездному небу. Кот на руках мирно спал.
17ый любовался этой девчонкой. Живая картинка трёхмерного Счастья.
Наконец, она отвернулась и стала рассматривать Стену.
— Ты знаешь, здесь какое-то имя…
Она волнительно поманила, он подошёл. На металлической черноте в центре «созвездья» покоилась надпись, подобная новому шраму.
— Эмма… — будто позвал тишину.
— Странно, ведь правда?
Тускло задумалась, отходя от Стены.
Ответил: не знаю…
Ей показалось, что слышится шум. 17ый тревожно взглянул. Пространство времени сжималось. Кот проснулся и вырвался из рук хозяйки. Громко мяукнув, он кинулся прочь.
Девочка-ночь побежала догонять непослушного питомца. 17ый, держась прямо за ней, заметил, что шум слышен сильней. Они потоками птиц пронеслись по Главному Залу и, завернув в огромную арку, стали сквозняками петлять через пустые проёмы…
Кот ждал их у Камня. Пугающий шум рождался из глубины его зеркальной поверхности, 17ый и 252ая смотрели на странные взгляды своих отражений.
Спросила:
— А это раньше здесь было?
Ответил:
— Я точно знаю, что нет… Откуда это вообще?!
Не обращая внимания на их разговор, кот приблизился к необычному Камню и приготовился прыгнуть. В этот мёртвый момент интерес на реакцию при атаке был для него превыше всего…
Девчонка и парень не сразу заметили, что кот куда-то исчез.
— Наверно, он прячется за этой штукой?
Она приблизилась к зеркальному чуду.
Успела лишь услышать то, как 17ый сказал:
— А может, прямо в ней?
Случайное прикосновенье…
И мир исчез. Пустая бесконечность сна…
Я резко распахнула веки — в глаза ударил жёлтый свет. Лежу на твёрдой койке, гляжу на мир вокруг. У стола стоит парень в белом халате и смотрит прямо мне в глаза. Мы в каком-то кабинете, за окнами ночь. На мне больничная пижама и больше ничего.
Медленно приподнимаюсь, сажусь в койке, смотрю на этого незнакомого парня (он, кстати, очень привлекательный); в глаза бросается его ярко-жёлтая рубашка под халатом с расстёгнутой верхней пуговицей.
— Вы помните меня, Лика? — спрашивает он. Назвал моё имя? Похоже, что да… Но я себя-то с трудом могу вспомнить, а тут вдруг должна знать, кто этот красавчик.
— Я доктор Гаусэн, — он мягко улыбнулся и сел на кровать рядом со мной.
— А ваше имя Гликерия. Лика. Вы — испытуемый номер 1 в нашем исследовательском центре… Слышали про онейрологию? Наука сновидений.
— Здесь изучают сны? — я посмотрела доктору в глаза, он придвинулся ближе.
— Мы занимаемся проблемой переноса личности в сон… На самом деле это жуткая военная тайна, — красавчик доктор усмехнулся. Он начинал нравится мне всё больше. Я спросила:
— Что за перенос? Как такое возможно?
— Подобные переносы бывают осознанными или внезапными для спящего человека. Вы ведь знаете всё это лучше меня: смерть во сне, погружение в подсознание, летаргия, искусственные сновидения… Именно вы испытывали на себе эту программу, — Гаусэн посерьёзнел, его голос стал преисполнен самой уважительной интонацией. — Это был полностью ваш проект. Я искренне горжусь, что знаком с вами, Лика.
Пока он (теперь такой подобострастный) боялся меня поцеловать, сидя в десяти сантиметрах от «гениальной исследовательницы сновидений», я попыталась вспомнить хоть что-то…
Через мгновение мой мозг едва не разорвался от наплыва информации.
Я была ассистенткой какого-то старика, мы будили одного парня, а после я объясняла ему что-то важное. И мы занимались сексом в тёмной палате. Дальше начинался бред про Морскую Богиню (я и пара придурков, которые были охотниками за нечистью, спасали город от затопления). После этого я играла в безумное подобие футбола на пустыре, напивалась в баре с неким Фицхуком и ещё одним парнем, почти побывала на отплытии «Титаника». Стала Женщиной-кошкой, работала любимой официанткой парня по имени Артюр. Наблюдала за ловцом волн эфирного мерцания, когда он пил один на третьем этаже (среди диванов и слишком мягких кресел). Учувствовала в долгом диалоге с другом, которого я совершенно не помнила (при этом наша беседа велась через телеканал)…
