Ирвин Уэлш - Дерьмо
— Я в курсе.
— Это я так, на всякий случай. — Она улыбается и отворачивается. — Увидимся.
Думает, что обведет меня вокруг пальца, если будет улыбаться. Как бы не так. Правила не меняются. Возвращаюсь вниз, но в голове уже звучит постпраздничный блюз, и мне хочется разнести контору ко всем чертям. Просматриваю бумаги по делу и краем глаза вижу, как в комнату входит какая-то женщина в сопровождении Драммонд и Хейзел из канцелярии. Лицо женщины кажется смутно знакомым.
Драммонд указывает ей на меня.
Женщина держит за руку мальчика, и они осторожно подходят к моему столу.
— Брюс, это к тебе, — сообщает Драммонд. — Миссис Сим.
Какого…
— Я приходила на прошлой неделе, — робко говорит женщина, — но мне сказали, что вы в отпуске. Я хотела лично поблагодарить вас за то, что вы сделали для Колина. — Она поворачивается к мальчику. — Это тот добрый человек, Юэн, который пытался спасти твоего папочку…
Женщина всхлипывает.
Мальчик стоит с опущенной головой, но после слов матери поднимает глаза и выдавливает из себя улыбку. Ему, наверно, примерно столько же, сколько и Стейси.
— У него было больное сердце… это у них наследственное… — Я вижу, как шевелятся ее губы. — Но он никогда не позволял себе беспокоиться по этому поводу… Он был хороший человек… — Она всхлипывает, и Драммонд берет ее за руку. Женщина снова смотрит на мальчика, потом на меня. — И это, Юэн, тоже хороший человек. Он пытался спасти твоего папочку, пытался помочь ему, тогда как все просто стояли и смотрели… он так старался…
И как оно?
— Я лишь хотела поблагодарить вас, сержант Робертсон… Брюс… просто хотела сказать спасибо за то, что вы хотели помочь…
— Жаль, у меня ничего не получилось, — говорю я.
— Спасибо вам… вы сделали все, что могли. Спасибо. Вы очень хороший…
Она шмыгает носом, и Аманда ведет ее в коридор, но у двери оборачивается и смотрит на меня как-то… по-человечески.
Сзади подходит Гас и кладет руку мне на плечо.
— Бедный парнишка. Какое ужасное Рождество будет у этих двоих.
Она не знает, эта женщина, она просто не знает.
Сажусь за кроссворд, однако сосредоточиться не удается, и я решаю уйти пораньше.
В Тайнкасле благотворительный матч Стронака, но я, конечно, не собираюсь идти туда и пополнять карман этого придурка. Какое мне удовольствие смотреть, как он будет выделываться перед всеми. В любом случае народу соберется немного. Короче, зрелище средней паршивости. Если кто и будет, то разве что масштаба Гэри Маккея или Крейга Ливайна.
Вечером я в Ложе, слушаю какого-то рефери, он же инспектор по строительству в районном совете. Язык у парня подвешен и рассказать ему есть что. Блейдси ходит как озабоченный. Подваливает к нам, демонстрируя новые очки, но, подобно большинству англичан, в футболе он полный ноль. Чуть позже появляется Рэй Леннокс с парой недоумков в форме. Форму они, правда, сняли, но недоумками так и остались. Я кивком подзываю его к себе, и он втискивается рядом. Сколько раз намекать придурку, что не стоит болтаться в такой компании. Поотирайся с неудачниками, и сам к ним присоединишься.
Между тем судья продолжает:
— И вот оказался я в Айброксе, а ребятам нужны три очка, чтобы взять первое место. Они и так впереди с отрывом в тридцать очков, так что все уже решено, и догнать их никто не в состоянии при любом раскладе. Но день хороший, люди пришли с семьями, мелюзга с разрисованными физиономиями, так что парни настроены на победу. Койсти забивает гол, один — ноль, все в порядке. Ха-ха-ха. Тот еще хрен. Было, правда, подозрение на офсайд, но Освальд Бектон флажок не поднял. Вы его знаете, Освальда Бектона. Ложа 364.
Кое-кто из слушателей кивает. Кое-кто улыбается.
— Так или иначе, все встают и уже начинают готовиться к празднику. Песни, веселье… Остается пара минут, и тут в штрафную «Рейнджера» идет длинный пас. Тот сопляк проскальзывает между Коуги и Маклареном, и они укладывают его на травку прямо в штрафной. Чистый пенальти, но я, понятное дело, не собираюсь его назначать и портить людям праздник. Через неделю у них еще игра на выезде, так почему бы не позволить ребятам поднять флаг дома? Все равно они первые. Испортить людям настроение? Ну нет! Представляете, что бы сказали в Ложе в Уитберне! Да после такого и жить бы не стоило. Так всех подвести. В общем, я машу — мол, продолжайте играть, ничего не было.
— Ты поступил по совести, приятель, — говорит Билл Армитидж.
— А того юного придурка пришлось удалить за несогласие с судьей. Решение арбитра окончательно. Мудак никак не хотел униматься. Такие везде есть.
— Вот скотина, — бросает Билл Армитидж.
— Не скрою, смотреть все это на следующий день по телику было немного неприятно, — продолжает рефери. — Но ребята молодцы, сократили эпизод до минимума и показали только с одной камеры. Конечно, после матча я переговорил в «синей комнате» с представителем Федерации, и он полностью вошел в мое положение. Оказалось, парень из той же Ложи, что и Сэмми Кирквуд. Помнишь Сэмми? — спрашивает он у меня.
Я киваю. Сэмми, бывало, поставлял мне журналы, хотя и не такие хорошие, как Гектор, но все же. Надо бы позвонить старикану, узнать, нет ли чего новенького.
— Так или иначе, все обошлось. Представитель сказал, что я находился в такой точке, откуда не мог оценить эпизод. Звонков было много, но ребята меня прикрыли.
Армитидж смеется.
— Да, у них там параноиков хватает.
— А один спортивный обозреватель сказал мне в Ложе: мол, мы бы это так не оставили, да скандал не пойдет на пользу шотландскому футболу.
После судьи выступил советник Армитидж.
— То, что у нас будет собственный парламент, дело хорошее, у народа появится больше возможностей. Конечно, придется ругаться с папистами, но нам же не впервой. Католическая мафия и каменщики в Шотландии воевали всегда. Поторгуемся. Пусть они проводят свой закон против абортов, но только отдадут нам руководство нужными комитетами… особенно по лицензированию. — Он усмехается. — А если какая дура залетит по глупости, то сядет на автобус и доедет до Карлайла, где ее и выскребут. Это, я бы сказал, не смертельно.
— Верно, — кивает Рэй, потом поворачивается ко мне и шепчет: — Как насчет кокса вечерком?
Насчет кокса я совсем не против, у меня и при себе немного имеется. Тем более что после ошеломляющего известия Тоула мне определенно надо взбодриться. Ох уж этот Тоул. Жив не будет, если не превратит меня в гребаного джанки.
Чтобы я отчитывался перед какой-то дурой?
Ну ладно. Я (0000000000 есть, есть, есть) Чего Тоулу никогда не поня(000000есть, есть 0000000000)ершенно туп и не видит тех во(возможно, здесь существуют и)пока не получит по заднице. (другие, подобные мне.)
Я поднимаюсь (Я вполне уверен,)е ребята.
Они, конечн(что не одинок. Да и)й. Так что я и еще парочка ребят: (почему должно быть) Стив Андервуд, Кен, который (именно так? Мне даже) из Абердина.
Масонский р(кажется, что я ощущаю)ая сексуальность.
А чего еще (их присутствие здесь.)вроде Рэя Леннокса и других (Они изгибаются и ползают)каких дел с ними.
Среди мас(в животе Хозяина, но)o как это сделать, если вокруг это (может, это только игра)
В задней ко(моего воображения. У меня) узоры и мигающий свет, котор(есть Хозяин, мой друг,) сторожит, когда Кулсон режет (дающий все необходимое) крик и Андервуд опускает руку (для выживания. Но чтобы) очку к надрезу и сосет прямо (жить, мне необходимо)утылку и старине Гасу понадобитс(много больше. Я должен) о женщинах и их коварных зам(ощущать себя частью)и чести. Унылый, пожухший вид (чего-то большого 000000)faux pas. И все же старый мудак (00000000 диета у этого парня не очень питательная. Это указывает на то, что его великое путешествие по жизни началось в не самых благополучных обстоятельствах. Он поглощает слишком много дешевого и бесполезного мусора. С другой стороны, само количество пищи свидетельствует в пользу того, что он вырос в мире лишений и, хотя сумел накопить достаточные запасы ресурсов, так и не смог избавиться от всех этих пролетарских привычек. 0000000Жизненная философия Хозяина достаточно проста: лучше больше, чем лучше. 000000000000000000000000000)
