Александр Тарасов - Революция не всерьез. Штудии по теории и истории квазиреволюционных движений
Наконец, идеология, организационные принципы, непосредственная политическая практика, метод мышления и личные особенности российских леваков не находятся в органичной связи друг с другом. В результате обычно российские леворадикалы создают некие межеумочные, промежуточные, химероподобные образования: и не партии парламентского типа, и не массовые движения протеста, и не гражданские инициативы (типа движения в защиту прав потребителей), и не подпольные заговорщические группы (типа вент карбонариев), и не вооруженные партизанские организации (городские или сельские) — а нечто неопределенное, мечтающее стать и первым, и вторым, и третьим, и четвертым, и пятым. Те организации леваков, которые пытались уйти от этой «традиции» («Студенческая защита», ОПОР), фактически двигались в сторону выхода из мира собственно леворадикалов и перехода в мир «большой политики» — и конституирования там в качестве какой-либо из форм, традиционных для системы гражданского общества буржуазной парламентской демократии. Описание идеологии леворадикалов сталкивается с определенными трудностями. С одной стороны, теоретики и их основные положения, под знаменем которых действуют те или иные леворадикальные группы, известны. С другой стороны, сами леваки — даже на уровне лидеров — зачастую этих теоретиков не читали (даже в пересказе) и эти положения представляют себе в самом искаженном виде, что, разумеется, сказывается на непосредственной практике движения. Особенно это относится к анархистам и «новым левым».
Своих собственных оригинальных идеологических систем российские леваки создать не смогли. В некоторых случаях (у троцкистов) это и невозможно, так как чревато потерей западной помощи — в практическом плане, и выходом за пределы собственно троцкизма — в теоретическом.
Идеологически российские леворадикалы распадаются на две родственные группы: первая группа — троцкисты и «пролетаристы», вторая — анархисты и «новые левые».
ТроцкистыЛегче всего с троцкистами. Хотя международное троцкистское движение расколото почти на 40 тенденций,[354] лишь некоторые из них представлены в России. При этом расколы в троцкистском мире происходят как правило по тактическим или мелким стратегическим вопросам. В целом же все троцкисты являются приверженцами марксизма в его троцкистском варианте. Основополагающими текстами для них являются, таким образом, тексты К. Маркса, Ф. Энгельса, В. И. Ленина и Л. Д. Троцкого (а затем уже тексты лидеров и/или теоретиков своей тенденции, при привлечении в ряде случаев текстов других марксистских теоретиков, в первую очередь Р. Люксембург). Все троцкисты видят в качестве цели построение коммунистического общества, что можно осуществить лишь путем победоносной социалистической (пролетарской) революции. Все троцкисты согласны с тем, что рабочий класс (пролетариат) будет играть роль ведущей силы и гегемона такой революции. Все троцкисты согласны с тем, что в авангарде борьбы рабочего класса должна стоять революционная марксистская партия ленинского типа (каждая тенденция мыслит себя ядром такой партии). Все троцкисты согласны с известным марксистским положением о том, что социалистическая революция должна носить международный (мировой) характер — и приводят СССР в качестве примера того, что бывает при отступлении от этого принципа. Все троцкисты согласны с теорией «перманентной революции» (вопреки распространенному мнению советского периода, зафиксированному даже в энциклопедиях[355] и сохранившемуся без изменений и в постсоветский период, «перманентная революция» вовсе не означала «экспорт революции», а была теорией перехода от буржуазно-демократической революции к социалистической — без разрыва между ними в виде конституирования буржуазно-демократического режима — и затем непрерывного развития социалистической революции «в течение неопределенно долгого времени» вплоть до установления социализма — с учетом обязательности интернационального характера такого процесса)'.[356]
Кардинальным расхождением в международном троцкизме является вопрос о характере советского строя. Сам Троцкий рассматривал существовавший в СССР общественно-политический строй как «промежуточный» между капитализмом и социализмом — с возможным исходом в будущем как в капитализм, так и в социализм.[357] Этой позиции придерживается большинство троцкистских тенденций. Видный троцкистский теоретик Эрнест Мандель уже после краха СССР повторил именно такую трактовку советского строя: «Советский Союз являлся посткапиталистическим обществом, замороженным на переходной стадии между капитализмом и социализмом в результате, с одной стороны, его международной изоляции от наиболее развитых индустриальных стран и, с другой стороны, негативных последствий бюрократической диктатуры во всех областях социальной жизни».[358]
Меньшинство международного троцкизма — вслед за Тони Клиффом, лидером тенденции International Socialism, считает существовавший в СССР строй «государственным капитализмом», хотя сам Троцкий решительно возражал против такого понимания сущности советского строя.[359] В России «клиффисты» были представлены группой «Социалистическая солидарность» во главе с Дэйвом Краучем, концепцию Т. Клиффа некоторое время поддерживала петербургская группа «Рабочая борьба», позже слившаяся с НБП.
В связи со сменой общественно-политического строя в России и других странах бывшего СССР этот вопрос приобрел чисто академический характер, что не мешает «клиффистам» и «антиклиффистам» клеймить друг друга самым ожесточенным образом.
Поскольку, наряду с недостаточным развитием производительных сил и международной изоляцией (отсутствием мировой коммунистической революции), троцкистская традиция считает важнейшей причиной «перерождения» «рабочего государства» в России бюрократию, троцкистская теория сосредоточилась на изучении и критике феномена бюрократии вообще, государственной бюрократии в частности и бюрократического перерождения революционных режимов в особенности. Э. Мандель (теоретик парижского Объединенного секретариата IV Интернационала) посвятил феномену бюрократии целую книгу — «Власть и деньги».
Отсюда — обязательные для троцкистов антибюрократическая нацеленность и антибюрократический пафос (интенсивность которых, впрочем, различна у разных тенденций). Из международных тенденций, наиболее далеко заходящих в критике бюрократии, в России был представлен «Рабочий Интернационал за восстановление IV Интернационала» (на который до момента своего развала в конце 90-х ориентировался Социалистический рабочий союз, СРС). «Рабочий интернационал» еще в 70-е гг. выкинул вполне анархистский по звучанию лозунг «Управление без полиции и бюрократии!».[360] Логично, что СРС в практической деятельности блокировался с анархистами из КРАС — МАТ, и обе группы активно идейно влияли друг на друга, тем более что лидер КРАС — МАТ В. Дамье одно время был близок к троцкизму и едва не был завербован Объединенным секретариатом IV Интернационала. Определенные варианты сближения троцкизма и анархизма, видимо, существуют — при взаимном движении обеих сторон друг к другу, как это показал видный французский анархист Даниэль Герэн в книге «За либертарный марксизм».[361]
В связи с этим троцкисты уделяют большое внимание вопросам «самоорганизации трудящихся масс (рабочего класса)», «демократического контроля низов над процессами управления», «рабочего контроля» и «рабочего самоуправления». Э. Мандель, например, составил целую антологию, посвященную этим темам.[362] Тенденция Тони Клиффа, впрочем, менее других зациклена на антибюрократизме и более других склонна к изучению и пропаганде креативных возможностей революционного авангарда,[363] приближаясь до определенной степени к концепциям Э. Че Гевары и Р. Дебре о «малом моторе, заводящем большой мотор».
Теоретическая антибюрократическая нацеленность троцкистов, что интересно, не отменяет высокой степени авторитаризма, жесточайшей дисциплины и откровенного бюрократизма в самих троцкистских группах, ^ что является одним из препятствий к укреплению троцкизма в России. Другим препятствием является догматическое представление о характере рабочего класса в России, с одной стороны, и нерабочее происхождение большинства троцкистов — с другой. Отсутствие ясных представлений об интересах, нуждах, образе жизни и способе мышления рабочих не дает троцкистам возможности укрепиться в рабочей среде. Сами рабочие, естественно, настороженно и даже неприязненно относятся к «радетелям со стороны» за их интересы. В результате лидеру Комитета за рабочую демократию и международный социализм (КРДМС) Сергею Биецу[364] даже пришлось рассказывать известной американской троцкистке Мэрилин Вогт-Дауни, что в Москве нет групп рабочих-троцкистов потому, что в столице отсутствуют… крупные промышленные предприятия!
