Брет Эллис - Гламорама
— Это не та девушка, что записала меня в движение «Феминистки за права животных»? — спрашиваю я. — Ну, ФПЖ?
— Гмм… эээ… — мычит Палакон, листая папку. — Она… эээ… участвовала в движении за легализацию марихуаны. Это вам поможет?
— Не вполне, зайка. — Я вновь открываю папку. — Это не та девушка, с которой я познакомился на сорокалетии Спироса Ниархоса?
— Нет.
— А ты откуда знаешь?
— Мы… я знаю, что вы не встречали Джейми Филдс на сорокалетии Спироса Ниархоса. — Палакон закрывает глаза и трет переносицу. — Сосредоточьтесь, мистер Вард.
Я молча смотрю на него и решаю зайти с другого боку. Я наклоняюсь к Палакону, а он, в свою очередь, наклоняется с надеждой ко мне.
— Я хочу техно, техно, техно, — скандирую я, внезапно заметив наполовину съеденный салат из цыпленка по-восточному на тарелке с лицом Анны Винтур, стоящий на краю стола.
— Я… не заказывал этого, — удивленно говорит Палакон, а затем, глядя на тарелку, спрашивает: — Кто это?
— Это Анна Винтур.
— Нет, — говорит он, вытягивая шею. — Это не она.
Я отодвигаю в сторону рисовую лапшу и крошечный кусочек мандарина, чтобы рассмотреть целиком все лицо sans темных очков.
— Ах да, вы правы.
— Модное местечко, — зеваю я.
Официантка проходит мимо. Я свистом подзываю ее.
— Эй, солнышко, принеси-ка мне пиво.
Она кивает и уходит. Я смотрю ей вслед, и в моей голове только два слова — «Ничего себе».
— Разве у вас нет показа в шесть? — спрашивает Палакон.
— Я — модель. У меня капризы. Но капризы — это круто. А я крут. — Внезапно до меня кое-что доходит. — Постой-ка, это что, допрос? Боже, да я уже давно не нюхаю, наверное, неделю, а то и несколько.
— Мистер Вард, — говорит Палакон, и видно, что его терпение вот-вот лопнет. — Предположительно, у вас с этой девушкой был роман.
— У меня был роман с Эшли Филдс?
— Ее имя Джейми Филдс, и у вас действительно был с ней роман.
— Слушай, чувак, мне все это по барабану, — заявляю я. — Я думал, ты диджей.
— Джейми Филдс пропала три недели назад в Лондоне во время съемок независимого кинофильма. Последний раз ее видели в магазине Armani на Слоун-стрит и в кинотеатре «L'Odeon» на Риджент-стрит, — вздыхает Палакон, листая папку. — С тех пор как она ушла со съемочной площадки, никто о ней больше ничего не слышал.
— Может, ей не понравился сценарий? — пожимаю я плечами. — Может, ей показалось, что ее героиня недостаточно часто присутствует в кадре? Такое случается сплошь и рядом, чувак.
— А вы, — Палакон растерянно заглядывает в папку, — откуда знаете?
— Продолжай, о крутейший, — роняю я небрежно.
— Некоторым лицам очень бы хотелось, чтобы ее удалось разыскать, — говорит Палакон. — Эти лица хотели бы, чтобы ее доставили обратно в Америку.
— Я полагаю, что речь идет об ее агенте и коллегах?
В ту же секунду, когда я произношу эти слова, Палакон немедленно расслабляется, словно только сейчас до него что-то дошло, после чего его лицо, впервые с момента нашей встречи, расплывается в широкой улыбке, и он говорит:
— Да, конечно. Речь идет именно о них.
— Зашибись.
— Есть неподтвержденные данные, что ее видели в Бристоле, но это было десять дней назад, — говорит Палакон. — Точнее об ее местонахождении мы ничего не знаем.
— Зайка? — Я вновь наклоняюсь к Палакону.
— Да? — Он тоже наклоняется ко мне.
— Сразу было непросто понять, о чем тут речь, — спокойно сообщаю я.
— Ясно.
— Итак, она МПА?
— Простите?
— Модель, подавшаяся в актрисы.
— Очевидно, так.
Бесконечная череда моделей скользит плавной походкой по подиуму, на гигантском экране, расположенном за Триумфальной аркой. Пару раз мелькает даже Хлое.
— Ты видел меня на обложке журнала «Youth Quake»? — спрашиваю я настороженно.
— Эээ… да, — почему-то создается такое ощущение, что Палакону нелегко было признаться в этом.
— Зашибись. — Я выдерживаю паузу. — Не дашь взаймы пару сотен долларов?
— Нет.
— Тоже зашибись.
— Это было лишнее, — бормочет он себе под нос. — Совершенно лишнее.
— Что ты хочешь этим сказать? Что я тупица? Что я засранец? Что у меня не все дома?
— Нет, мистер Вард, — вздыхает Палакон. — Это не означает ничего из вышеперечисленного.
— Послушайте, вы выбрали не того парня, — говорю я, вставая. — Я в эти игры не играю. Я вас умоляю.
Палакон смотрит на меня как-то сонно и безо всякого выражения говорит:
— Если вы найдете ее, мы дадим вам триста тысяч долларов.
Без колебаний я немедленно сажусь обратно на место.
— Плюс возмещение дорожных расходов, — добавляет он.
— А почему… именно я, чувак? — спрашиваю я.
— Потому что она вас любила, мистер Вард, — так громко, что я даже пугаюсь, заявляет Палакон. — По крайней мере такой вывод можно сделать из ее дневника за 1986 год.
— А где… вы его нашли?
— Его показали нам ее родители.
— О Боже, — цежу я, — что же они ко мне-то не заявились? Ты что, у них на побегушках? Чувак, да это было в прошлом десятилетии!
— В сущности, — краснея, сообщает мне Палакон, — я пришел сюда, мистер Вард, всего лишь для того, чтобы сделать вам предложение. Триста тысяч долларов за то, чтобы найти Джейми Филдс и доставить ее в Штаты. Вот и все. Вы для этой девушки много значили, независимо от того, помните ли вы это или нет. Нам показалось, что вы сумеете… склонить ее.
Немного подумав, я спрашиваю:
— Как вы нашли меня?
Без малейшей запинки Палакон отвечает:
— Ваш брат подсказал, где вас искать.
— У меня нет брата, приятель.
— Я знаю, — говорит Палакон. — Небольшая проверка. Впрочем, я уже вам доверяю.
Я изучаю ногти Палакона — розовые, чистые и ухоженные. Официант закатывает тележку с авокадо на кухню. Показы осенних коллекций, закольцованные, беспрерывно повторяются на экране.
— Ладно, — говорю я, — но диджей-то мне по-прежнему нужен.
— Я могу это устроить. — Как?
— Точнее говоря, я уже это сделал.
Он достает мобильный телефон и вручает его мне. Я смотрю на него в упор.
— Почему бы вам не позвонить вашим коллегам в клуб?
— Эээ… действительно, почему?
— Сделайте это, мистер Вард. Прошу вас, — говорит Палакон. — Вы можете опоздать.
Я поднимаю крышку мобильного телефона и набираю номер клуба. Трубку снимает Джей Ди.
— Это… я, — говорю я почему-то испуганно.
— Виктор, — говорит Джей Ди запыхавшимся голосом, — где ты?
— «Fashion Cafй».
— Немедленно вали оттуда.
— Почему?
— Мы раздобыли на вечер Джуниора Васкеса! — вопит он.
— Каким образом? — спрашиваю я, не сводя взгляда с лица Палакона. — Как… вам это удалось?
— Менеджер Джуниора позвонил Дамьену и сказал, что Джуниор хочет работать у нас.
Я отключаю телефон и подчеркнуто медленно кладу его на стол. Затем я внимательно изучаю физиономию Палакона, обдумывая целую уйму разных вещей, а затем спрашиваю:
— Ты можешь сделать так, чтобы мне дали роль в «Коматозниках 2»?
— Мы можем поговорить об этом позже, мистер Джонсон.
— А также роль в любом фильме, где бы я мог сыграть неоперившегося американского юнца, путешествующего по Европе.
— Вы рассмотрите наше предложение? — спрашивает Палакон.
— Ты, кстати, мне никаких факсов не посылал?
— Каких факсов? — удивляется Палакон, складывая папку с фотографиями в тонкий черный портфель. — Что в них говорилось?
— «Я знаю, кто ты и что ты делаешь».
— Я и так знаю, кто вы, мистер Джонсон, и что вы делаете, — говорит он, захлопывая портфель.
— Ни фига себе! Так кто же ты такой? Сыщик, что ли? — спрашиваю я.
— Если хотите, то да, — вздыхает он.
— Послушай, — я смотрю на свои часы, — я, пожалуй, вернусь к этому, эээ, разговору. Такую кучу бабок нельзя просто так проигнорировать.
— Я рассчитывал, что вы дадите мне ответ прямо сейчас.
Я гляжу на него в недоумении.
— Ты и вправду хочешь, чтобы я поехал в Лондон и искал там какую-то девушку, с которой у меня якобы был роман, но которую я при этом абсолютно не помню?
— Значит, вы меня правильно поняли, — говорит Палакон с видимым облегчением. — Какое-то время мне казалось, что вы не совсем понимаете, о чем идет речь.
Впав внезапно в задумчивость, я гляжу Палакону прямо в глаза и ласково говорю:
— Ты очень похож на одного из тех парней, что едят свои засохшие болячки. Ты знаешь об этом? Что ты похож на такого парня?
— Меня много в чем обвиняли, мистер Вард, но вот в том, что я ем собственные болячки, — ни разу в жизни.
— Черт побери, все когда-то случается в жизни в первый раз, приятель, — вздыхаю я, резко вставая из-за стола.
Палакон продолжает смотреть на меня, отчего мне становится как-то не по себе, и я чувствую себя так неуютно, как ни разу в жизни не чувствовал до этого.
