Яна Тимкова - Повесть о каменном хлебе
— Нет. — Айрэнэ взглянула в глаза Тхэсс и покачала головой. — Нет, это не пойдет.
— Почему?
— Потому что… Ладно, слушай дальше! Я уже все продумал.
— Ну?
— Значит, ты — Ломиэль, дочь этого самого Эола… Айканаро — Ломион, братец твой. Младший, кстати — чтобы не выпендривался.
— Погоди, а как ты объяснишь…
— Отражение, — не дала себя сбить Айрэнэ. Взяла со стола нож, покрутила в пальцах, — все просто и банально. Ломион, который… Скажем, играл на скрипке. Может, даже изобрел, там увидим… В книгах это, понятно, не отображено, там все больше на кузнечное дело напирали. К тому же — отражение, сами понимаете… Не обязаны канону следовать. Да и вообще — сестру любил, на скрипке играл, сестра пела… Итог понятен?
— Мило… — кивнула Тхэсс. — А ты тогда каким боком в этой истории? — усмехнулась. — Идриль, что ли? Его драгоценная и единственная любовь?
— Ну да! — скривилась Айрэнэ. — Меня — этой дурочкой? Щас… Придумаю какую-нибудь романтику-лирику… — и едва слышно добавила, — первый раз, что ли…
— Да не хочу я! Понятно? — Айканаро, вытянувшись во весь рост, очень старалась смотреть Айрэнэ в глаза — получалось не очень, потому что роста все равно не хватало. — Я оттуда, а здесь мне ничего нафиг не сдалось!
— Да-а? — насмешливо прищурившись, процедила Айрэнэ. — Ты, в конце концов, кто — эльф или как? — небрежным жестом оборвала открывшую было рот девочку. — А какого Моргота это не видно, радость моя? Что ты здесь такого делаешь, чтобы на тебя посмотрели и без всяких твоих воплей признали в тебе эльфа? Тем более — Айканаро?
— Да я…
— Молчи уж, "да ты"! — передразнила девушка. — Какой эльф будет ходить в драной одежде? С немытыми энный день хайрами? Ты себе можешь представить эльфа, у которого нет вкуса? Не можешь? Так какого лешего ты себя и меня позоришь?!
— Это все фигня! — прорвалась-таки девочка. — Это здесь, а…
— А сейчас ты — здесь! — отрезала Айрэнэ. — И не эльфа в тебе видно, а претензии немеряные! Пальцы в дверь не пролезают! Да тебе стыдно должно быть, что некоторые люди в чем-то лучше тебя! Лю-ди! Дхойны! Так что изволь делать то, что тебе говорят…
— А я…
— Что — ты? — Айрэнэ сверкнула глазами, и Айканаро невольно сделала шаг назад. — Принц ты, да? А ты знаешь, кем я там был? Не знаешь? И правильно, нечего! Уж будь уверен… Ну ладно, — оборвала себя, — сейчас мы — здесь. Должны жить. И нечего отмазываться… Садись, хватит прыгать. Чай пить будем.
Айканаро осторожно перевела дух и присела за стол, а девушка налила в чайник воды, поставила на плиту. Проговорила, не оборачиваясь:
— Слушай… А тебе никогда… не казалось, что тебя еще раз было в Арде? Только кем-то другим… Мне кажется, я тебя знаю. Что-то такое, едва уловимое… — повернулась. Девочка смотрела на нее широко раскрытыми глазами — и даже рот приоткрыла.
— Знаешь… — Айрэнэ нахмурилась, провела по лбу тыльной стороной кисти, прикрыла глаза, — попробуй… Попробуй посмотреть — раннее утро, лес, звон ручья… Деревья высокие, толстые стволы… Древние, очень старые… Ловишь ощущение?
Девочка закрыла глаза, помедлила, неуверенно кивнула. Робко:
— Солнце так… косо падает, да?
— На ручей падает, — согласилась Айрэнэ, — а в самом лесу полумрак…
— Ветви переплелись…
— Именно что… Стой. Музыка… Слышишь? — бросила взгляд на девочку — та подалась вперед, едва не падая со стула.
— Я иду по лесу… Очень аккуратно иду, не задеваю ни веточки. Слышу странную музыку… И голос ручья, и еще чей-то голос. Выхожу к ручью — там стоит эльф… Спиной ко мне… Высокий, темноволосый… Погоди! — вскрикнула — и Айканаро вздрогнула, распахнула глаза.
— А… — так, голос — в шепот, отвернуться — но так, чтобы девочка видела немного лица, изобразить — брови — страдальческим изломом, прикусить нижнюю губу, судорожный вздох.
— Ай? — робкий, дрожащий голосок, — чего с тобой?
Со свистом втянуть воздух — сквозь сжатые зубы. Тяжело привалиться к плите, опереться одной рукой, другую — ко лбу.
— Нет… Ничего…
— Ай?! — судя по шуму отодвигаемого стула, девочка все же решилась встать и подойти. Неуверенное касание — потянула за рукав, — Айрэнэ?
Айрэнэ резко обернулась — девочка не успела отшатнуться, и обе руки девушки вцепились ей в плечи, огромные сумасшедшие глаза оказалось совсем близко, и девушка выдохнула прямо в лицо Айканаро:
— Ломион! Ты!
Айканаро не нашлась, что ответить, и растерянно таращилась — Айрэнэ еще мгновение пристально всматривалась в нее, потом веки девушки медленно опустились, и она тяжело навалилась на плечи девочки.
"Оказалось, что он совсем еще юн. Юн, но странно мрачен. Бледное лицо, словно он давно не выбирался на свет, черные локоны до плеч, широкие черные брови, темные, но ярко блестящие глаза, тонкие губы… Внезапно он улыбнулся, и тут же лицо его осветилось."
"Он не видел меня, но я часто сопровождала его в его одиноких прогулках. Я знала все его любимые лесные места и тропы, я слышала все его любимые песни и мелодии. Я знала, что надо будет выйти к нему… Знала — и все же медлила."
"Теперь мы бродили вместе — и я открывала ему секреты леса, которые он никогда бы не узнал сам… А он играл — для меня, и я пела… Иногда он приходил с сестрой, и тогда пела она, а я слушала. Они удивительно походили друг на друга — но временами казались совсем разными."
"А потом он исчез. Он, его мать, его отец… Осталась только его сестра Ломиэль, которая и рассказала мне, что произошло. Они уехали — уехали в Гондолин, скрытый город, город камня и света… Город, куда не было доступа лесной майя, привыкшей к зелени и сумраку…"
Айрэнэ гордилась собой — ей удалось не только убедить девочку не бросать музыкальную школу, но и накрепко привязать упрямое создание к себе. Айрэнэ часто звонила ей — и когда та уже привыкла к звонкам, резко прекратила. Айканаро волновалась, дергалась, даже решилась спросить, в чем дело, но наткнулась на удивленно-равнодушный взгляд и поднятую бровь. Плакала и пыталась хамить, но под нахальством крылись робость и неуверенность, и достаточно было нескольких мягких слов (глаза в глаза) — или строгого окрика (в зависимости от ситуации) — чтобы девочка тут же присмирела. Когда же Айканаро почти отчаялась снова добиться расположения девушки, та опять стала ласковой и внимательной — и изголодавшаяся по теплу девочка уже была готова на все, лишь бы не потерять ее. Правда, на вкус Айрэнэ — уж слишком на все и, хотя время от времени она сажала Айканаро себе на колени, обнимала и легко чмокала в щечку, дальше она заходить не собиралась.
* * *"Литературный семинар для всех желающих. Основы стихосложения и правописания. В комплекте — критика. Особо тонким и чувствительным душам рекомендуется захватить нашатырь. Вечно ваши — ФАРИЗА и КУНДА ВОНГ, кадавры. Телефоны:…"
Объявление сразу привлекло внимание Айрэнэ. В отличие от остальных бумажек, украшавших стволы деревьев в Эльфятнике, это было отпечатано на компьютере, а не написано от руки. И под текстом красовалась очень, очень знакомая подпись.
Айрэнэ почувствовала, что краснеет. Как давно это было — несколько лет назад… А все-таки воспоминания о собственной глупости не тускнеют, и кажется, словно это случилось только вчера. "А ведь верно они меня тогда… Ни рифмы, ни мозгов. И основная идея — стандартный детский скулеж. А если бы не они, до сих пор бы ерунду писала и позорилась… Та-ак… А если…"
— Тхэсс, ручка есть?
Та обернулась, оторвавшись от разговора с какой-то полузнакомой девочкой:
— Да, а что?
— Запиши-ка мне эти телефоны…
— Кадавров-то? А зачем?
— Пойду, погляжу, что там деется. Если чего хорошее — надо будет и остальных захватить, им полезно…
Литсеминар проходил дома у одного из кадавров — у кого именно, Айрэнэ так и не поняла, да и не стремилась выяснять. Она пришла вовремя, но в гостиной на диване и всех креслах уже расположился народ, и Айрэнэ пришлось довольствоваться принесенным из кухни стулом — правда, со спинкой. Еще два стула забрали себе критики, а остальные гости рассаживались уже на ковре на полу.
На небольшом журнальном столике перед критиками были аккуратно разложены книги и бумаги, и одна из девушек — смуглая Фариза — неторопливо просматривала какой-то текст. Вторая, опершись локтями на стол и положив подбородок на скрещенные пальцы, улыбалась входящим и приветливо кивала. В желудке Айрэнэ снова появился знакомый холодок, ей захотелось спрятаться… Разозлившись на себя — "Заткнись! Ты уже давно не ребенок!" — она достала из рюкзака захваченные с собой листочки с текстами Тхэсс, Айканаро и остальных девочек из свиты, балующихся стихами. "Потом спрошу."
