Тим Скоренко - Сад Иеронима Босха
Теперь вы понимаете, что я хочу показать вам. Я хочу, чтобы до вас наконец дошло: идолы, которых вам навязывают, — это чушь. Уна Ралти остаётся шлюхой, остаётся женщиной — кем угодно, но она никогда не станет святой. Она никогда не станет ни богиней, ни даже отблеском Мессии. Но у неё есть другой козырь. Она — его женщина.
Это самое важное, что только может быть. Весь этот грёбаный мир построен только на одном — на любви. Всё сплетается в один узел — в любовь. Всё, до единой нити. И эта любовь движет миром.
У Тинто Брасса в фильме «Миранда» мужчина показывает на женщину, сидящую напротив, ножом и говорит: вот эта штука вращает мир. Вот эта штука между женских ног.
Отчасти он прав.
Но всё-таки миром правит любовь. Даже миром Джереми Л. Смита.
Комментарий Марко Пьяццола, кардинала Всемирной Святой Церкви Джереми Л. Смита, 28 ноября 2… года.Я уже упоминал это ранее, но не могу не повториться. Всевозможные метафоры из кинофильмов, мультипликационных фильмов, книг и анекдотов демонстрируют бедность внутреннего мира автора. Возможно, автор хотел продемонстрировать (со свойственной ему категоричностью) скудость внутреннего мира читателя, но получилось ровно наоборот.
Рассуждения о человеке, которому вечно чего-то не хватает, изобилуют дырами в логике: чувствуется невысокий уровень эрудиции автора в области философии и психологии при необъяснимом желании казаться в этих вопросах профессионалом.
Я не могу счесть себя знатоком женской натуры, но, насколько я понимаю, женщина не всегда «может», а то, что с утра женщина кажется красивой, вовсе не означает любовь. Судя по всему, большинство постулатов в этой главе автор документа базировал на своём ограниченном опыте, даже не допуская того, что люди могут быть совершенно разными. Утверждение всех мужчин в качестве похотливых свиней есть не более чем оскорбление, брошенное не только служителям Всемирной Церкви, но и мужскому полу как таковому.
История о мифическом любовнике Уны Ралти, погибшем в автокатастрофе, есть расхожая «байка», популярная среди девочек пубертатного периода (когда я учился в школе и не помышлял о церковной карьере, я слышал её неоднократно). Главная несуразность данной главы — это сама характеристика Уны Ралти. Уже в первой главе она была представлена распутной женщиной, но данная часть текста бросает в её сторону столь возмутительные обвинения, что мне становится скорее смешно, нежели противно. Думаю, не стоит Вам напоминать о праведной и героической жизни Уны Ралти, о её трагической смерти в родах, обо всех деяниях, повлекших её канонизацию.
Возникает невольный вопрос: неужели автор не видел ни одного праведника в окружении Джереми Л. Смита? Это не меньший максимализм, чем каждое отдельное утверждение, встреченное мной в тексте документа.
Вопросы сексуальных отношений в монашеской среде, описанные в главе, категорически не подлежат огласке. К сожалению, должен признать, что даже Всемирная Церковь, а точнее, отдельные её представители грешат этим. Но подобные дела сурово наказываются, а не публикуются на потребу общественности.
Наконец, совершенно неестественно построены диалоги между Уной Ралти и Св. Лючио. Неужели умудрённый годами службы кардинал позволил бы показать собственное непонимание ситуации случайной девушке, какой тут представлена Св. Уна? Это в который раз подтверждает полное несоответствие текста реальным событиям и указывает на срочную необходимость его уничтожения.
6. ДРЕССИРОВКА
Кстати, я кое о чём забыл. Я пропустил пять лет. Это большой срок. За такой срок из любого куска дерьма можно сделать человека. Или наоборот — из человека сделать кусок дерьма. В целом, это равноценные варианты.
Надо восполнить пробел. Дело в том, что Джереми попал в руки священникам одним человеком, а стал совершенно другим. О первом из них я вам уже рассказывал. Но он изменился. Трудно сказать, к лучшему или к худшему. Может быть, мелкий сопливый мудак принёс бы в этот мир гораздо меньше зла, чем благородный Мессия. Мы не вправе судить.
Джереми научился говорить без деревенского американского акцента, бегло читать, более или менее красиво выражаться и вести себя в обществе. Это было непросто. Если вы спросите кардинала Спирокки, как ему это далось, он закатит глаза и ничего не ответит. Потому что в какой-то мере проще было перевернуть мир вверх тормашками, чем обучить Джереми Л. Смита.
Вы уже знаете почти всё, что происходило с Джереми потом, после его превращения в Мессию. Вы знаете почти всё, что было до этого. Но остаётся одно — сам процесс.
Процесс часто бывает важнее результата. Например, в сексе. Иногда вы ставите во главу угла результат — когда хотите завести ребёнка. Но чаще — процесс, потому что он доставляет удовольствие. Или, например, коллекционирование. Вы никогда не соберёте все марки в мире. Или все монеты. Но сам процесс собирания — это кайф.
Здесь — иначе. Здесь всё делалось только ради результата. Процесс был мучением для ученика и учителей. Потому что приучить свинью быть выше человека — задача не для средних умов и способностей. Впрочем, Ватикан мог позволить себе лучших педагогов. От психолога до логопеда — все трудились на результат. И тот превзошёл все ожидания, хотя к этому не были готовы. Просто учителя не смогли остановиться на достигнутом.
Всё началось в тот момент, когда целая делегация появилась в полицейском участке, чтобы забрать Джереми с собой. Сначала, ни в чём не разобравшись, его бросили в обезьянник, в камеру предварительного заключения. Возможно, лучше бы он там и оставался. Полицейские волокли его под руки, а он глупо улыбался проносящимся мимо камерам. Вы, конечно, помните эти кадры. Их показывали по всем телеканалам. Но их никогда не повторяли. Они остались только у тех, кто случайно записал на видео трансляцию похорон. Впрочем, многие записали. И кассеты разошлись. Теперь вы можете найти у знакомых фильм о позоре Мессии. О его реальном лице. О его кривой улыбке с редкими зубами. Вы видели кадры, на которых Джереми Л. Смита заталкивают в автомобиль, а на его лохматой голове лежит огромная лапища полицейского. Последнее, что вы видели, — это башка Джереми за решётчатым окном полицейской машины.
Да, Джереми сидел в обезьяннике, когда появилась делегация из Ватикана. Её сопровождали серые люди кардинала Спирокки. Священнослужители вошли в комиссариат, как в королевский дворец, — старые и величественные, в красных развевающихся мантиях. Толпящиеся вокруг репортёры были в восторге. Фотографии кардиналов, посещающих полицейское управление, сделаешь не каждый день. Папарацци носились вокруг как угорелые. Некоторые пытались прорваться внутрь, но получили твёрдый отпор. В целом, вы помните всё это. Но вы не знаете, что происходило внутри.
Когда кардинал Спирокки подошёл к решётке, Джереми Л. Смит снял штаны и показал ему задницу. Все остальные сидящие в обезьяннике молчали. Они смотрели на кардиналов и их охрану во все глаза. Высокий негр в джинсовой безрукавке сжимал прутья решётки, и по его щекам текли слёзы. Он не видел ничего из происходившего на площади. Но перед ним были высокопоставленные служители Церкви, к которой он принадлежал. Этого было достаточно. Он ещё не знал, что рядом с ним — Мессия.
Вы видели этого негра по телевизору. Его зовут Микеле Обала. Его мать была итальянкой, а отец — эфиопом. Конечно, он ничего не сказал про задницу. Зато он написал книгу о своём знакомстве с Джереми Л. Смитом. Разумеется, она полна стандартных фраз про божественное откровение, про свет, исходящий от Мессии. Но всё это бред. Он никому не рассказал о том, что на самом деле произошло в обезьяннике. В действительности, когда Джереми втолкнули в дверь, к нему подошёл Марко Карпацци. Жизнь Марко всегда делилась на две части. Одну он проводил в тюрьме, а другую — в тренажёрном зале. Впрочем, он и в тюрьме не терял времени даром. Марко не был голубым. В тюрьме не бывает голубых. Просто таким, как он, достаточно того, что вы — человек. И Марко сразу схватил Джереми за задницу.
Он подтащил Джереми к скамье и спустил штаны. Остальные смотрели на Марко со страхом, потому что он мог убить любого одной левой. Он достал член и потряс им у лица Джереми. Тогда Джереми вытряхнул из рукава нож и одним движением отхватил Марко его огромный агрегат и половину мошонки.
У Джереми всегда было при себе оружие. Ножи, заточки, лезвия. Когда кидают в обезьянник, не слишком-то внимательно обыскивают. Его ощупали, похлопали по бёдрам. Но о небольшом ноже, пристёгнутом к запястью, никто не догадался. И Джереми воспользовался им по назначению. Как ни странно, он никогда не убивал людей. Калечил не раз. Но убивать — нет. Джереми не знал, что такое ярость, исступление. У него было линейное мышление: бьют — нужно отбить. Ударили — нужно ответить. Всё дерьмо, которое он делал, совершалось сознательно. Состояние аффекта — это не про Джереми, нет.
