Баян Ширянов - Срединный пилотаж
– Да все ништяк! – Успокаивает ее Клочкед.
– Мы ж помним у кого какой. – Заверяет Блим Кололей.
– Я не буду! – Светик Зашкуррр, прикрывая ладонями рот, споро присоединяется к Лизке Ухваттт.
Блим Кололей и Клочкед пожимают плечами:
– Нам же больше достанется…
Они берут ведро и вываливают его на заблаговременно подстеленную газетку. Благополучно забытый пакет с прокисшим молоком разливается по полу. Сигаретный пепел, бычки, струны и все остальное, включая селедочный хвост, оказывается в серо-желтой бугристой массе, в которой изредка появляются красные и синие кусочки плесени. Но это не останавливает помоешных изыскателей. Они впиваются хищными взглядами в это месиво. Их взоры выхватывают оттуда баяны. А пальцы тоже выхватывают баяны. Обнаруженные.
– Это не мой. – Говорит Клочкед, держа двумя пальцами машину с налипшими на нее рыбьими чешуинками, чаинками и чепушинками.
– Это Лизкин. – Определяет Блим Кололей. – Она недогнала однажды:
– Это твой! – Восклицает Клочкед, выхватывая пятерку с выборкой и контролем.
– Да. – Соглашается Блим Кололей. – Это я ставился…
Баян препровождается в раковину.
– А это твой! – Блим Кололей достает из мусора спрыч с наполовину вытянутым поршнем и тоненькой четверкой, которая проткнула фантик от баяна и вся покрыта молочной сывороткой вперемешку с нифилями.
– Да… – Кивает Клочкед.
– Ну, что, убираем, моем и ставимся?..
– Ага… – Вздыхает Клочкед, понуро глядя на расползающееся по полу прокисшее молоко:
Насквязь мокрый мусор совместными усилиями второй раз препровождается в ведро. Баяны моются проточной водой, потом завалявшейся в холодильнике водкой. Они наполняются полутора кубами винтового вторяка и втыкаются в веняки Клочкеда и Блима Кололея:
Вот так, мой дорогой сексуальный маньяк и, по совместительству, недоумевающий прозрачный читатель:
Ты думаешь, что это все? А хрена. Есть и продолжение:
Протохроника.
Блим Кололей и Клочкед поставились почти одновременно. Приходоваться они пошли в комнату. Туда, где гнездились отказавшиеся трескаться девки.
Но, едва они открыли дверь, им в ноздри ударил густой конопляный дух. Светик Зашкуррр и Лизка Ухваттт сидели на диване и во всю пыхтели двумя уже почти кончавшимися пионерками. Сама травка, в огромном зиплоке, валялась тут же, между ними.
– Суки! – Заорал Блим Кололей.
– Бляди! – Заверещал Клочкед.
– Мы приходоваться пришли…
– А тут такой духман!..
– А вы тут, бляди:
– …наркотики курите, суки!!!
Лизка Ухваттт и Светик Зашкуррр испуганно поежились и попытались уползти вглубь дивана на попках, забыв о пакете с гянджей. Они напрочь забыли о том, что Блим Кололей и Клочкед на дух не переносят конопляного духа, о чем им предварительно было сказано неоднократно. Разъяренный Клочкед в полтора шага оказался рядом с диваном, схватил траву. Еще два с половиной шага – и он в сортире. Пакет последовал в дырку, загремела спускаемая вода – и гнусный наркотик отправился в путешествие по канализации.
В это время Блим Кололей, дотянувшись до недокуреных сигарет с анашкой, вырвал их из дрожащих сведенных судорогой испуга кулаков девок и помчался вслед за Клочкедом. Через мгновение спускаемая вода забулькала второй раз.
– Вот так! – Торжествующе прошипел вернувшийся Клочкед и, распахнув окно, лег, наконец, приходоваться:
– Вот так-то! – Торжествующе рявкнул вернувшийся Блим Кололей и повалился рядом с Клочкедом. Не обращая внимания на ошарашенных таким поведением девок.
Протохроника 2.
Вторяки подействовали на Клочкеда и Блима Кололея совершенно одинаково. Их организмы, истощенные двухсуточным марафоном отреагировали на приход здоровым сном. Через минут пятнадцать парни уже во всю храпели:
Светик Зашкуррр и Лизка Ухваттт хитро переглянулись. Они на цыпочках проследовали в сортир. Там, в очке толчка плавал одинокий сигаретный бычок. С анашкой. Естественно, что он оказался немедленно извлечен.
– Ну, что? – Спросил Светик Зашкуррр.
– Я полезу. – Смело сказала Лизка Ухваттт.
Она встала на колени и запустила руку в туалетную воду. Пошарив там, в глубине, она вытянула хэнду обратно.
– Кажется, он там: Но не достать.
– А крючком? – Поинтересовалась Светик Зашкуррр.
Лизка Ухваттт отрицательно замотала головой:
– Порвать можем:
– Блядь: Что же делать?.. – Светик Зашкуррр заметалась по узкому туалетному пространству. Лизка Ухваттт, чтобы не мешать подруге в этом браголодном деле, вышла прочь.
Вернулась она с огромным молотком.
– Да, ты что? – Остолбенела Светик Зашкуррр.
– Ничего! – Ответила Лизка Ухваттт и со всего размаха ударила молотком по фаянсовому ихтиандру. С первого удара он пошел трещинами, со второго
– они стали больши. И лишь на третий раз от унитаза откололся изрядный кусок.
– Дай я! – Решилась Светик Зашкуррр.
Деваха в несколько ударов добралась до изгиба колена, где задержался зиплок с анашой и, торжествующе запустив туда руку, извлекла искомое.
Спустя три минуты и двадцать семь секунд хлопнула входная дверь. Это Светик Зашкуррр и Лизка Ухваттт уходили в ночь, оставив спящим Блиму Кололею и Клочкеду раздолбаный напрочь унитаз:
Ну, мой дорогой сексуальный маньяк, прозрачный читатель, тебя не стошнило еще? Тогда последняя фраза, о мой облеваный сексуальный маньяк:
С тех пор, пока не удалось скопить бабло на новый толчок, Блим Кололей и Клочкед ходили срать на лестницу в мусоропровод.
Вот, теперь, наконец, все!
36. Кидала с Лубянки
Пошел Блим Кололей на Лубянку за салом и компотом, ибо его личного бырыгу постремали и вскоре должен он был переехать в места, где всякого ширева-курева на порядок больше, чем в обычном мире, а именно – в наркотзону. Но пока барыга зависал то ли в Матроске, то ли в Бутырке, Блим Кололей оставался без винта.
А из прессы знал он, что банкуют оным где-то в том районе.
И вот, блуждает он по маршруту Музей Маяковского – Камень – 1-я аптека и ищет.
И подваливает к нему хмырь вида уторчаного и спрашивает:
– Ищешь чего?
– Ищу: – Стреляет Блим Кололей глазами по сторонам, убивая сими органами своими, не в меру близко подобравшихся ментов.
– А что ищешь?
– Да так: – Осторожничает Блим Кололей. – Думал на досуге тут гаечки посвинчивать:
– Э-э-э: – Говорит хмырь с обширянной внешностью. – С винтом щас сложно. Могу достать сало и компот. Гони семьсот и жди у Камня.
– Хуй тебе. – Нежно отвечает Блим Кололей.
– Ну, не могу я тебя к барыге подвести. – Нагло врет хмырь с обдолбанным обликом.
– Не можешь – не надо. – Говорит Блим Кололей и поворачивается уйти чтобы.
– Да, куда ты торопишься? – Возмущается хмырь со втресканной наружностью.
– Давай так. Я беру бабло на банку, это пятьсот, при тебе ее беру, только ты к барыге не подходи, возвращаюсь, отдаю, потом иду за компотом. Лады?
– Хуй тебе. – Отказывается Блим Кололей.
– Ты мне не веришь? – Возмущенно всплескивает руками хмырь с обличьем торчекозника. – Давай тогда двести на компот.
– Хуй тебе. – Улыбаясь, отвечает Блим Кололей.
– Ну, ты, даешь!.. – Пожимает плечами хмырь с проторчанным внешним видом. – Не знаю, что тебе и предложить: Давай так. Даешь мне тридцатку, я иду, приношу тебе щелочь. А дальше буду так курсировать между тобой и барыгой.
И дал Блим Кололей хмырю с физиономией наркомана тридцать рублей. Не за щелочь, ибо догадывался Блим Кололей, что не принесет щелочи этот хмырь с мордой опиюшника, а за тот спектакль, что устроил перед ним хмырь с рылом абстяжным. Разулыбался хмырь с ряхой драголюба и испарился.
А Блим Кололей не стал его ждать, и дальше направился. И встретился ему другой хмырь вида уторчаного. Произошла между ним и Блимом Кололеем в точности такая же беседа, за одним лишь исключением. Этот хмырь с обширяной внешностью согласился за чирик подвести Блима Кололея к барыге.
И подвел-таки, не подвел.
Вручил Блим Кололей червонец второму хмырю с обдолбаным обликом, да и купил себе все, что его душа желала.
А что дальше было, мне уж в точностях и деталях не ведомо. Видимо, проторчал Блим Кололей все, чем затарился. А что еще с комплектом сала с компотом делать-то?
37. Друиды-дриады
Много раз подряд Чевеиду Снатайко, как он вмажется, глючились в тенях и деревьях ебущиеся фигуры. Однажды, по-трезвяку попытался он это осмыслить, и пришел к забавному выводу.
Понял Чевеид Снатайко, что древние люди тоже не хило трескали стимуляторы и глюкали точь-в-точь так же, как и современные. Иначе откуда бы появились легенды о похотливых друидах и дриадах, духах растений? Из глюков! Откуда же еще?!
38. Как я обосрался
