Дэвид Боукер - Что я думаю о женщинах
— Не смешно, — процедил я. — Бен из-за тебя уехал. Ланкастер, щедро смешивая марихуану с табаком, только плечами пожал.
— Парень, я тут ни при чем…
Следом за мной на кухню пришел Малькольм. Ни с того ни с сего Террорист понюхал воздух и сморщился:
— Фу-у, ну и вонь! Кто-то в штаны наложил!
Исчезновение Бена страшно меня расстроило. Вечер шел ни шатко ни валко. Воан предложил отложить духовное очищение до утра и провести первую ночь “в непринужденной дружественной обстановке”. С этой целью мы и собрались в пыльной, дурно обставленной гостиной. Надеясь как следует поразвлечься, Террорист привез ящик крепкого немецкого пива и несколько кассет с порнухой.
— Девочки с собаками, девочки с ослами, даже ослы с собаками есть… Наверное, смешно — обхохочешься!
И тут до него дошло: в доме нет ни видеомагнитофона, ни даже телевизора.
— О боже! — простонал он. — Только не говорите, что весь вечер придется смотреть на вас!
— Ну, можно устроить живые сценки, — предложил я. — Ты сыграешь осла, а я собаку.
Никто не рассмеялся. Даже Чарльз и тот вел себя непривычно тихо.
— Почему молчишь? — повернулся к нему я. — Что-то случилось?
— Если хочешь знать, я влюбился, — таинственно улыбнулся приятель.
— В кого?
— Помнишь красотку, которую ты ко мне послан?
— Джозефину?
— Да, — гордо кивнул Чарльз, — она моя любовница.
— Что? Ты правда спишь с Джо? — спросил я, совершенно забыв, что Террорист не в курсе последних изменений в жизни девушки.
— Хотела стать актрисой, — усмехнулся Чарльз, — теперь три раза в неделю занимается со мной актерским мастерством. Я совершенно преобразился, или, слегка перефразировав Блейка: “Кто узлом железных жил мое сердце напружил”[6].
— Что? — попугаем повторил Воан, утопивший свои антишовинистские принципы под несколькими саженями алкоголя. — Ты действительно занимался с ней сексом? Вводил пенис в ее влагалище и так до тех пор, пока вы оба не достигли оргазма?
Малькольм к пиву не притрагивался и своим убеждениям не изменил. Тема, которую мы обсуждали, превратила его рот в зазубренную линию, похожую на зигзаг молнии. Совсем как у Денниса-угрозы из комиксов “Бино”, в том выпуске, где отец хочет выпороть мальчишку тапкой.
— Эй, парень, мы с тобой тоже одну Джозеф и ну знаем! — подмигнул мне простодушный Террорист.
Боже, ну кто тянул меня за язык? Зачем я поинтересовался личной жизнью Чарльза? Хоть бы у других побольше мозгов оказалось! Увы…
— Слушай, разве это не та же девушка? — изумленно спросил Воан. — Мне казалось, та же…
У Ланкастера даже челюсть отвисла:
— Не может быть!
— Извини, старик, может, — великодушно пожалел его Чарльз.
— Черт побери! — задыхался от возмущения Террорист. — Неужели ты спал с моей телкой?
Приятель сконфуженно улыбнулся.
— Ушам своим не верю! — повернулся ко мне Ланкастер. — Этот хлыщ сидит здесь и нагло заявляет, что вступал с ней в интимные отношения!
— Мы думали, у тебя с ней все!
— Черта с два “все”! — взорвался Террорист. — Причиндалы-то при ней остались!
— Когда с ней спал я, ты же не возражал!
— Ты совсем другое дело! — горько заметил Ланкастер. — Тебе разрешили!
— Прости, — вмешался Чарльз, — но я к ней не лез, нас Гай познакомил.
— Спасибо, Чарльз, — поблагодарил я. — Спасибо огромное.
— Ушам своим не верю! — заглядывая мне в глаза, повторил Террорист. — Этот хлыщ улыбается, лакает мое пиво и нагло заявляет, что тыкался с Джозефиной! Слушай, — он повернулся к Чарльзу, — наверное, ты и с женой моей спал!
— Посмотрим правде в глаза: кто-то же должен!
— Ну, нахал! — брызгал слюной Ланкастер, с каждой секундой распаляясь еще сильнее, а потом неожиданно расхохотался.
С того самого момента Чарльз с Террористом стали не разлей вода.
Бен вернулся поздно. Я был рад его возвращению, хотя старался этого не показывать. Когда он ввалился в спальню, я читал “Живу, пока не умер ты” — знаменитый труд Сэмми Кумквата о том, как пережить тяжелую утрату. Книгу одолжил Воан, надеясь, что она поможет мне скорее оправиться после смерти Джины.
— Что читаешь? — спросил брат. Боже, да он набрался. Я показал обложку. Прищурившись, Бен прочитал название, потом бесцеремонно вырвал книгу у меня из рук и швырнул в раскрытое окно.
— Черт! — выругался я. — Она же чужая!
— Нельзя читать подобную дрянь! — с трудом скидывая обувь, воскликнул брат. — Иначе станешь таким же извращенцем, как остальные.
— Как остальные кто?
— Остальные члены вашего гребаного… гребаного клуба.
Слово “организация” он не употреблял принципиально, считая его слишком женоподобным.
Сидя на кровати, брат наклонился вперед, будто собираясь доверить мне страшную тайну.
— Мать твою, ты что, не заметил? Они же голубые!
— Ерунда…
— Никакая не ерунда! — настаивал он. — Небось все трое парикмахеры!
— Чушь полнейшая!
— Только не говори, что сам ничего не чувствуешь! Особенно тот высокий с манерой странно выражаться, да и вонючий коротышка тоже… Неужели не заметил, как на нас смотрят? Говорю тебе, парень, они нравятся друг другу, ты им явно нравишься, и у меня такое нехорошее предположение, что я им тоже нравлюсь…
Брат поплелся чистить зубы в тот момент, когда я собирался обвинить его в гомофобии. Через несколько минут из сладкой дремы меня вырвала резкая боль в попе. Обернувшись, я увидел ухмыляющегося Бена с зубной щеткой в руках.
— Это за то, что притащил Ланкастера! — злобно проговорил он.
— О не-е-ет! — простонал я, потирая задницу. — Только не щеткой!
— Да, милый, да! — процедил брат. — А что еще приятнее, щетка твоя.
Когда мне было двенадцать, а Бену соответственно четырнадцать, он дожидался, когда я усну, а потом втыкал мне в прямую кишку ручку зубной щетки. Происходило это постоянно — надо же было поставить младшего брата на место и показать, кто в доме главный.
Громко захохотав, Бен разделся и залез в постель.
— Боже, как я скучаю по старым проделкам, а по щетке особенно!
— Иногда ты ведешь себя как самый настоящий придурок, — заявил я, выключая прикроватную лампу.
Мы так и лежали в темноте, прислушиваясь к ритмичному дыханию моря.
— Наверное, завтра домой поеду, — объявил брат.
— Нет! — взмолился я. — Мне надо, чтобы ты остался.
Я поведал об испытаниях, которые устроила мне Натали, благоразумно умолчав, что им с Террористом нужно будет взяться за руки. Вряд ли брат к этому готов…
Бен слушал не перебивая и только потом сказал:
— Не думаешь, что эта красавица немного с приветом? А вот я уверен! Гай, у нее не все дома, лучше с ней не связываться!
— Я люблю ее! Столько лет любил…
— Ну, не знаю, — вздохнул он. — Иметь жену, красивую, умную, добрую, и смотреть на сторону…
— Да уж… но я любил Джину.
— И я тоже…
— В смысле, как друг?
— Нет, по-настоящему. Даже во сне ее видел!
— У тебя же есть Рейчел, — напомнил я после небольшой паузы.
— Да, знаю.
— Рейчел просто замечательная и такая милая…
— Да, да, я идиот, но тут уж ничего не поделаешь. Мне всегда казалось, что в Джине есть какой-то шик. Эта девушка была слишком хороша для тебя. Боже, как она мне нравилась!
— А поговорить с ней не пробовал? — бездумно спросил я.
— Ну, было пару раз…
— Что?!
— Дурень, я шучу! — захихикал он.
— То есть Джина тебе не нравилась?
— Нет, здесь все верно.
— Бен, не надо ерничать. Может, выставишь эту тему завтра на обсуждение?
— Ни за что! Дело касается только меня и никого другого.
— Мы ведь для того и собрались, чтобы быть честными и изливать друг другу души.
— Я могу быть честным с тобой, — зевнул Бен, — но с этими гомиками — никогда.
— Ладно… — уступил я, слегка ошеломленный его признанием. — Спокойной ночи.
Громко выпустив газы, брат заснул.
Утром, когда Бен в гордом одиночестве завтракал в саду, к нему подошел Террорист и вручил цилиндрической формы предмет в упаковочной бумаге. Увидев парочку в окно кухни, я тут же бросился к месту возможной драки.
— Черт побери, даже упаковку не сниму, — заявил брат. — Вдруг там бомба? От тебя чего угодно можно ждать!
Террорист покачал головой. На нем были те же шорты, что и вчера, но без футболки. Казалось, с прошлого вечера его грудь и живот стали еще больше, и неизвестно зачем Ланкастер сплел венок и надел на голову. Совсем как статуэтка римского императора с барахолки!
— Это не подлянка, а подарок, — заверил Террорист. — Открой.
— Ну, Бен, давай! — подбодрил я. Глотнув чай, брат передал сверток мне.
— Сам открой! — злорадно велел он.
