Вадик Сено - Белый принц
Послушай, Рита, может быть будет несколько неожиданно, но у меня есть два билета в Большой, знаешь у меня отец получил в качестве взятки. Может быть сходим? В Пятницу?
Не знаю, Коля. Спасибо за предложение, но я еще не знаю, что я буду делать в Пятницу.
Не знаешь? Ты же понимаешь, что эти билеты просто так не достанешь! Там практически самые лучшие места. Что ты можешь делать в Пятницу, что не позволит тебе сходить на два часа на балет?
Коля вышел на улицу, вслед за Ритой. Люди останавливались и смотрели им вслед со злобой на лицах.
Да ничего особенного, просто меня Игорь приглашал на какую-то вечеринку.
Вечеринку? Это же балет! Он обогнул ковылявшего посередине дороги старичка и взял Риту за руку. Они гастролируют по всему миру, в Москве только одну неделю, потом Нью-Йорк, Париж. Там такой бомонд соберется, не поверишь! А на вечеринку каждый день можно ходить. Причем с Игорем… знаю я его вечеринки.
А что у него за вечеринки?
На остановке стояло несколько пожилых мужчин в серых грязноватых куртках, молча смотря себе под ноги. Завернутая в лохмотья бабка сидела на сумке с колесиками и теребила пакет с надписью Davidoff. Подошел троллейбус, двери медленно, со скрипом, открылись и выплюнули на улицу живой серый комок плоти. Коля протиснулся между банкиром в костюме и очках и молодой дамой с Кортасаром в руках. Он пропустил Риту вперед.
От Игорька ничего хорошего не дождешься. Его не зря Ленка бросила после года совместной жизни. Он хороший парень, иногда, но он из тех людей, которые не понимают, как их действия сказываются на других людях. Ему все пофиг, все для него одна большая шутка. Ты попробуй с ним поговорить серьезно, он сразу куда смотается или начнет свои колкости вставлять. Он как ребенок, не может понять, что в жизни есть серьезные вещи, которые выше иронии или что там закралось в его воспаленный мозжечок.
А вечеринки эти отдают каким-то декадансом. Все собираются, нажираются, тискают девчонок, бывает даже такое случается, что если бы не связи его отца, давно бы его посадили. Там был один случай, когда дружок его привез какую-то четырнадцатилетнюю девчонку, начинающую фотомодель, напоил ее дорогим виски, а девчонка-то дурная, виски ни разу в жизни не пила толком, но, чтобы лицом в грязь не ударить, выпила стакан, ну и, понятно дело, отключилась. Он ее отнес в гараж и прямо там, чуть ли не на резиновых колесах, трахнул. Она что-то сквозь бред пьяный пыталась сказать, но он ей просто руки заломил за спину, сделал свое дело, и прямо так лежать и оставил. Она просыпается, голова болит, одежда порвана, лужи крови повсюду, на руках синяки, ничего вспомнить не может. Гости все уже давно разошлись. Ну, она к родителям бежать, хнычет, а родители не дураки, проверили, что у дружка папа — крупная шишка, отец девчонки к нему подкатил, каких-то денег им заплатили, все в тихую замяли. Девчонку отправили за бугор учиться языку и жизни, но ошиблись, все-таки родители своих детей хуже всего понимают. Она вообще сейчас скатилась, забросила всю учебу, трахается со всеми, кому не лень, а родителям постоянно письма какие-то в радужных тонах пишет, что в университет поступила, денег просит на обучение, сама все на кабаки тратит. Ну и любовь ищет, попутно.
Троллейбус остановился и внутрь стал забиваться погруженный в себя народ. Подвиньтесь. Раздался стон какой-то девушки. Рита обернулась. Молодая пухленькая девушка плакала и брызгала кровью из оторванной руки. Она стеснялась кричать о помощи или хотя бы попросить уступить ей место.
Профессор обернулся и покрутил пальцем у виска. Рита! Человек не может быть шокирован жизнью день ото дня. Люди, которые так сильно не приемлют эту жизнь либо умирают, либо, хахахаха! Что еще хуже. Он поднял дергающуюся руку и отдал девушке. Это, кажется, ваше, молодая леди! Не надо стесняться брать от жизни все. Иначе у тебя отберут тот минимум, что остался. Профессор прошел сквозь двери троллейбуса и испарился в воздухе.
Ну, так ты пойдешь или нет?
Куда? Рита встрепенулась.
На балет, на балет! Ты чего? Тебе плохо? Здесь душно, опять потные тела набились, дышать просто невозможно. Давай выйдем, пять минут по улице прогуляемся.
Давай.
Рита не часто вспоминала детство. У нее были какие-то смутные воспоминания, но начиная с двенадцати лет она больше всего хотела забыть ту боль, которую причинил ей отец. Все детство зачеркнуто его рукой. Он был пьяный, очень пьяный. Его бизнес в последние две недели шел не так, совсем не так. По ночам он избивал мать, кричал молчать! пока она закрывала уши и пела детские песенки, чтобы не слышать боль. Рита, Рита, Рита. Запах перегара душил ее. Отец лег рядом с ней на кровать. Послушай меня, дочка. Рита зажмурила глаза. Отец копошился там, внизу.
Рита готовила цыпленка. Она открыла духовку и вынула противень с птицей. Скрипнула дверь, от неожиданности обед выскальзывает из ее рук и летит на пол, обжигая ее голые ноги. Отец не в восторге. Плохая девочка. Подойди сюда. Она молча идет, плач разъедает глаза.
Папа, не надо.
На колени.
Папа не надо.
На колени, сука! Она падает вниз, он берет ее руку и кладет на свою ширинку. Доставай.
Ну… он сильно напивался. Терял над собой контроль. Такое часто бывает при алкоголизме. Все социальные запреты и табу рушатся. Да он и не виноват. Виновата сама жизнь.
Мать в задумчивости наблюдала за ними. Ее руки были покрыты многочисленными рубцами от слабовольных попыток самоубийств. В отличие от дочери, она уже давно не могла отличить реальность от выдумки. Она прошла на кухню, достала тряпку из-под раковины и стала стирать жир с пола. Она старалась не мешать мужу. Отец прорычал — соси!
Встать, суд идет. Ей разрешили не ходить на суд. В любом случае, все показания были записаны на видео пленку. Репортеров к ней тоже почти не подпускали. Когда твой папа первый раз притрагивался к тебе? Суд постановляет приговорить Химичева Михаила Леонидовича к шести годам лишения свободы. Радости нет. Ей уже все равно.
А кто твой отец? У меня нет отца. Они с мамой развелись, когда мне было тринадцать. Черная тайна душила ее изнутри. Ей было все равно. Уже все равно. Хотя… после этого она никому не разрешала дотрагиваться до себя. Это было неприятно.
Так ты пойдешь?
На балет? Давай сходим. Прости, Коля, просто у меня какое-то гадкое настроение, знаешь из тех дней, когда солнце не греет. Конечно, давай сходим.
Ну, тогда я позвоню тебе в пятницу.
Конечно.
Пока.
Пока.
Six
Белый принц, я жду тебя.
Ночное прохладное небо. Луна. Звезды. Шелест деревьев. Свежесть и спокойствие. Рита шла по лесной тропинке навстречу морским волнам, шум воды манил ее. Огромные волны пенились у берега пляжа. Она сняла ботинки и пошла по воде. Она в задумчивости смотрела вниз. Когда каждую секунду жизни ты тратишь на то, чтобы забыть все, что с тобой произошло ранее… это плохо, да? Кто говорил, что психика человека может выдержать все? Кто говорил, что одно событие или действие само собой не может перевернуть жизнь человека? Перламутровые рыбки, музыка природы… ничего больше не имело значения, все это не создавало должного эффекта. Ладно. Искать виновных — бессмысленное занятие.
Белый принц, иди ко мне.
Внезапно вдалеке раздался еле слышимый всплеск. Рита обернулась и увидела крохотное белое пятнышко на горизонте. Она прищурилась, стараясь разобрать очертания этого предмета. Он приближался к ней. Сердце Риты замерло. Неужели это… он?
Прошло несколько секунд, но она уже могла угадать его очертания. Это был конь. Белый конь, который летел к ней. Ее принц, она еще не могла его разглядеть, но он приближался к ней. Через минуту она сможет увидеть его, через минуту привычный ход ее жизни, каждодневность бытия, исчезнет, порочный круг прервется, и она, наконец, сможет улыбнуться, не боясь заплакать.
Ее губы затряслись в предчувствии счастливого конца, она распахнула объятья этому рыцарю, который пришел к ней на помощь не из корысти, а из любви к жизни, не ставя условий, скрытых или явных, просто так. Как давно никто ничего не делал просто так.
Внезапный резкий вопль заставил ее проснуться. Она вскочила с кровати и побежала в комнату матери. Мать, вывернувшись на кровати опять истошно орала. Ну что ты, мама. Это всего лишь сон. Его нет. Его уже давно нет. Спи. Спи. Мать смотрела на нее невидящими глазами, из открытого рта капала слюна. Рита заплакала.
Seven
Твоя жизнь не так уж плоха. Рита внимательно смотрела на себя в зеркало. Худое, измученное лицо, легкие морщинки у глаз, усталый взгляд. Она попыталась улыбнуться. Представь себе, что у тебя не было ноги или бы был рак крови. Ты красива, молода, умна, у тебя есть все то, что необходимо для того, чтобы построить свою жизнь, создать хорошую жизнь. Она часто говорила сама с собой, эта игра в хорошего полицейского — плохого полицейского была одним из немногих оставшихся у нее развлечений. Ты можешь все. Осталось только захотеть. Ведь ты хочешь красивого мужа, который хорош в постели, умен и предан, хочешь домашнего уюта, дорогую стиральную машину, послушных детей, собачку на привязи, видео центр, модной музыки, дорогих шмоток, выписывать глянцевые журналы, ходить к известным модельерам, сделать карьеру, получать хорошие деньги, болтать с подружками ни о чем, кушать тортики и мороженое, загорать на солнце, ходить в бассейн, ездить на лыжах в Альпах, финскую мебель, шикарный автомобиль, смысла в жизни. Через все эти побрякушки и дешевые желания ты хочешь отгородить себя от себя самой, получить устойчивость в жизни, устойчивость, которой ты никогда не чувствовала. Надуманные цели, дешевые цели, бездарные, прогнившие, прошлогодние, немодные, плохие, плоские цели кругом. Ничего в жизни не могло тебя заинтересовать настолько, чтобы заставить покрываться мурашками. Конечно, ты в детстве испытала столько, что теперь твоя психика настолько обрезинена, что тебе надо пускать кровь, чтобы лишь заставить почувствовать что-то. Красота, ум, честь и совесть… все это не имеет никакого значения в лимите, лимите который есть твоя жизнь. Наркотики дают единственную радость, и только тем, что они отвлекают тебя от жизни. Пусть ненадолго. Непригодна для жизни. Психологи бы наверняка поставили такой диагноз. Для общества не опасна, но жизнь проживет бесцельную. Лучше придушить сейчас, чтобы не использовала исчерпаемые природные ресурсы. Она засмеялась. Хотя бы камеру какую приставили к ней, записывали бы ее мысли. Тогда, может быть, кто-то бы посмеялся или посочувствовал, и то не зря жизнь прожита. И хочешь-то всего одного — единственной счастливой встречи, единственного события, которое позволит ей улыбнуться всем сердцем. Потом уж можно и на костер.
