Тим Скоренко - Сад Иеронима Босха
Спирокки встречает её у дверей кабинета. В его глазах читается вопрос: «Ну как?»
Что она может ему предоставить? Отчёт об оргазме Джереми? Количество поцелуев? Длительность минета? Число актов за ночь?
Но это другой вопрос. Это вопрос о том, имеет ли она влияние на Джереми. Может ли она управлять им. Контролировать его. Она, Уна, — инструмент, и не более того. Просто инструмент. Крестовина кукловода.
* * *Даже когда Уна не упоминается, она всё равно рядом с Джереми. Она присутствует не только на балконе во время представлений, не только при исцелениях или усмирении военных действий в Африке. Она ни на шаг не отходит от него. И она всё время врёт Спирокки.
Это целое искусство — писать поддельные отчёты. Излагать выдуманные факты. При этом у Спирокки не должно возникнуть подозрений. Она не боится кардинала, потому что у неё есть гораздо более серьёзный защитник — Джереми. Но при этом она и сама защищает Джереми, не больше и не меньше. Это Магдалина, которая знает план Иуды. Точнее, не план, а намерение. Но она не может и не хочет предупреждать Джереми, потому что он не поймёт или не поверит. Её устраивает позиция наблюдателя, незримого стража. И любовницы самого известного человека в мире. Лучшего врача-косметолога.
Именно Уна учит Джереми любить. Не трахаться — этому его научили шлюхи. Любить. Не только женщину, но всё вокруг себя. Она преображает этого негодяя, лепит из него то, что ей более всего необходимо. И влюбляется в своё творение. Пигмалион в женском обличии. Джереми становится глиной для Уны и перестаёт быть ею для Спирокки.
Спирокки думает, что Уна — его союзница. Даже более того: ему кажется, что Уна в его руках. И поэтому в какой-то момент он говорит ей: «Тебя нужно представить народу».
Это преддверие того самого бенефиса, манны небесной. Это преддверие окончательного поражения серой гвардии кардинала Спирокки.
«Мы обставим это как обычную балконную проповедь, — говорит Спирокки. — Но это будет не обычная проповедь. Джереми расскажет о женщинах в беде, а потом скажет, что наконец-то нашёл свою верную послушницу, свою спутницу и помощницу, и ею будешь ты. Ты станешь идолом женского пола, кумиром религиозной эмансипации, богиней феминисток».
Уна кивает. Она согласна. Как только она станет идолом и кумиром, Спирокки окончательно потеряет над нею власть. Своё недолговечное превосходство.
Спирокки долго излагает Уне предварительный сценарий, а затем говорит: «Иди». Он всё ещё думает, что она — игрушка.
Она же, в свою очередь, прекрасно понимает, что ещё немного — и игрушкой станет сам Спирокки. Даже не игрушкой — собакой. Ему придётся довольствоваться костями, которые будет бросать Джереми. Он станет приносить палочку по команде «Апорт!». Набрасываться на врагов по команде «Фас!». Он сам виноват. Он сам допустил это, и процесс уже не остановить. И Уна понимает, что при этом кардинал Спирокки автоматически становится врагом Джереми Л. Смита. Становится предателем. Что теперь Джереми нужно ходить осторожно, смотреть под ноги и иметь дополнительную пару глаз на затылке, потому что за спиной может оказаться кто-то, кому нельзя доверять. Джереми Л. Смит из объекта любви превращается в объект ненависти. Это старое чувство: Джереми привык к ненависти и презрению в своей прежней жизни. Насколько он успел от них отвыкнуть, покажет время.
Далее Уна сотрудничает со сценаристами. Джереми получает уже готовый сценарий. Он может позволить себе вычеркнуть из него всё что угодно. Но он никогда ничего не вычёркивает, поскольку всё, что он встречает в сценарии, — легко, очень легко. Легко стоять на балконе и говорить заученные слова. Легко осыпать людей обещаниями. Легко подкармливать их, приучать к кормушке. Ещё легче исцелять. Просто накладываешь руку, думаешь о том, что человек должен быть здоров, — и всё. Он здоров. Он совершенен. Это фабрика по производству совершенства. Завод по изготовлению блестящих големов, идеальных механизмов. Ремонт по гарантии.
Уна должна удостовериться в том, что её устраивает задуманный сценарий. Это похоже на обязанности свидетеля на свадьбе. Официально ты должен просто подписать несколько бумаг, но на практике приходится делать огромное количество дел, которые тебе противны. Например, танцевать стриптиз на столе. Или жрать торт без рук. Или что-либо ещё в этом роде. Свидетель превращается в свадебного клоуна. Уна чувствует себя точно так же. Она давно избавилась от комплексов, но если её захотят принести в жертву толпе, она будет против. А с них ведь станется это провернуть, со сценаристов Спирокки.
В это время Джереми Л. Смит зовёт к себе очередную проститутку. Это Ванда. Её настоящее имя есть в контракте, который она подписала, но мы будем называть её Вандой. Она платиновая блондинка с безумно длинными ногами и большой грудью. Ванда умеет абсолютно всё. Она снималась в порнографических фильмах — там её научили работать не просто на клиента, а на камеру. То есть на тысячу клиентов. На миллион клиентов. Чтобы хорошо было не только тому, кто рядом, но и тем, кто просто сидит перед телеэкранами.
Ванда танцует перед Джереми, и ему это нравится. Она раздевается медленно. Сначала она полностью обнажается снизу — это возбуждает Джереми. Она остаётся в блузке и бюстгальтере. Затем поднимается на кровать и идёт к Джереми, проходит над ним. Джереми протягивает руку и кладёт её на колено Ванде. Она приседает.
«Уна сделала бы лучше», — непроизвольно отмечает Джереми. Он не хочет думать ни о чём, тем более об Уне. Он хочет просто секса. Но у него не получается. Ему в голову приходит Уна.
Ванда чувствует это. Женщины всегда чувствуют, когда мужчина во время секса мыслями находится где-то в другом месте. Она чувствует, что Джереми витает в облаках, и в этот момент напрочь забывает о той чести, которой её удостоили. Она забывает, что мужчина под ней — это Кровь и Плоть Христовы. Это Спаситель рода человеческого. Это самый влиятельный человек в мире. По его слову разрушаются города и восстают из пепла государства. Она забывает об этом и перестаёт стараться, перестаёт работать на публику, потому что в ней неожиданно закипает злость.
Не думайте, что у проституток нет чувств. Даже самая последняя шлюха с улицы Сан-Дени или с площади Пигаль умеет любить и ненавидеть. В зависимости от ситуации. Даже какая-нибудь гонконгская девчонка с десятком венерических заболеваний.
«Я не нравлюсь тебе», — говорит она и встаёт. Джереми смотрит на неё с недоумением. Его шлюхи никогда не смели говорить такое. «Пошла вон», — сказал бы он в другое время. Но не сегодня. Сегодня в его голове происходит революция. Военный переворот. Любовь с боем захватывает те позиции, которые раньше занимала зловещая холодная пустота.
«Ты ничего, точно, — говорит он. Он оправдывается перед проституткой, перед пустым местом, перед песчинкой на платье Бога. — Но иди, иди. Мне нужно подумать».
Ванда у Джереми в первый раз. Она слышала рассказы тех, кто уже бывал у него. То, что почувствовала она, совершенно не похоже на эти рассказы. Но у Ванды не хватает слов, чтобы описать это. Она просто уходит.
Джереми лежит на кровати и думает. Он думает о том, что сейчас ему нужна Уна. Он не знает, как назвать это чувство необходимости. Подскажите ему: это любовь.
* * *Интересно, кто верит в то, что Джереми Л. Смит — девственник? Что он родился от непорочного зачатия и сам никогда не имел женщины? Проще поверить в марсиан или путешествия во времени. Но вы верите в это, потому что в смитологии есть целый раздел о Джереми Л. Смите и женщинах. В этом разделе приводится множество притч и поучительных историй. Некоторые из них основаны на реальных событиях, другие — выдуманы полностью, от начала до конца.
Точно так же вы верите в святость и девственность Иисуса. Но в отношениях между мужчиной и женщиной нет ничего предосудительного. Это нормальные отношения. Их заложил в нас Бог. Он не может запрещать или осуждать то, что сам изобрёл.
Католичество — это лживая религия. Даже обыкновенные приходские священники должны навсегда отказаться от радостей плоти и полностью посвятить себя вере. Год без женщины, десять, тридцать лет. Патологическая девственность. В этом исток многочисленных преступлений на почве сладострастия. В этом кроются причины повсеместного распространения педофилии в среде служителей католической церкви. То и дело слышишь: поймали очередного кюре, который заставлял мальчиков-служек отсасывать у него за алтарём. Или настоятеля монастыря, который драл молодых послушников у себя в комнате плёткой, а потом имел их в окровавленный зад. Их арестовывают, судят уголовным судом, предают анафеме и сажают. Но это не снижает числа преступлений. Потому что воздержание растлевает гораздо сильнее, нежели разврат.
В православии всё гораздо грамотнее. Конечно, священник имеет право жениться лишь единожды, и секс у него возможен только с одной женщиной, но это нормально. Это выход энергии и эмоций. Кроме того, это вклад в демографию: в семьях священников обыкновенно много детей. И всё нормально. Человек укрепляется в вере, если у него есть женщина. Его не тянет на преступления, на аморальные поступки.
