Джонни Псих - Красавица Леночка и другие психопаты
Поняв, наконец, что Джонни совершенно не в восторге от её переписки, Леночка перешла в наступление. «Если бы я знала, что ты будешь так неадекватно реагировать, я бы не стала тебе ничего показывать». Из её слов получалось, что она прикалывалась, а он воспринял это слишком всерьёз. Однако ему было уже не до приколов. «Вам, мужчинам, не понять женщину. Вы привыкли считать: сучка не захочет — кобель не вскочит. Вы не понимаете, каково приходится слабой, беззащитной женщине, когда она одна и некому её защитить». Снова услышав эту шарманку про слабую женщину, которую ему не раз заводили проститутки и содержанки с сайтов знакомств, Джонни вдруг испытал такое отвращение ко всему этому миру продажных дур, что ему захотелось послать её раз и навсегда, прямо «здесь и теперь». Даже забив на всё — от пятидесяти тысяч рублей, отданных ей на поездку, до несбывшихся надежд, казавшихся теперь такими иллюзорными. Однако когда они уже вышли на улицу, Джонни постарался немного взять себя в руки и сказал: ну если ты так боишься, давай я эти несколько дней буду встречать тебя с работы. На что Леночка ответила: «не надо. Им всё равно, одного убить или двоих. Ты ничего не сделаешь. У них есть деньги, власть, связи, у тебя ничего этого нет». А потом прибавила: «И не вздумай приезжать туда и меня там ждать — тогда я просто буду ходить через другой выход — ты просто зря проездишь». Такое обращение с ним, словно со школьником, безответно влюблённым в одноклассницу, просто взбесило его. И он попытался достаточно резко ответить, что если нужно, он найдёт возможность защитить человека, который ему дорог, просто кому-то не хватает ума оценить его по достоинству. Естественно, Леночке упоминание о недостатке у неё ума явно не понравилось, и она сказала, что если он будет умничать, то он сейчас же развернётся и пойдёт обратно к метро. Такая формулировка почему-то показалась Джонни особенно обидной, и ему снова остро захотелось послать её раз и навсегда. Тем временем Леночка продолжала: «ты, конечно, хороший и замечательный, и я, может быть, даже поеду с тобой отдыхать за границу, но мы с тобой совершенно разные и ты живёшь в совершенно другом мире — придуманном мире своих бредовых фантазий. А я живу в реальном мире, с реальными людьми». На этом месте Джонни понял, что не может и не хочет это больше терпеть. Он развернулся на 180 градусов и пошагал обратно к метро. Ты куда? — окликнула его Леночка. Джонни ответил, что ему неприятен весь этого разговор, а потому он не хочет больше его продолжать и лучше вернётся в мир своих бредовых фантазий. Вот видишь, — усмехнулась Леночка. «Как же ты можешь меня защищать, если ты даже не способен вести себя как мужчина. Стоит тебе сказать что-нибудь такое, что тебе не понравится, как ты сразу же обижаешься или устраиваешь истерику, словно барышня!» При таких словах Джонни почувствовал нестерпимое желание хорошенько съездить по её смазливой роже, да так сильно, чтобы её начальник потом долго видел, как у неё перекошено лицо, когда она будет у него отсасывать. И думал при этом, что она, наверное, делала то же самое кому-то ещё, но делала это плохо или попыталась откусить, или ещё что. Однако, кое-как взяв себя в руки, Джонни пару мгновений постоял в нерешительности, а затем пошагал прочь.
Сев в маршрутку, которая повезла его в сторону дома, Джонни серьёзно задумался, пытаясь немного успокоиться. Почему эта такая милая с виду молодая женщина стала вызывать у него такие приступы ярости? Куда при этом деваются его нежные чувства к ней, которые ещё недавно, казалось, были столь сильны, что он был уверен, что они будут присутствовать в нём всегда? С одной стороны, как бы это ни было неприятно, он был вынужден признать, что, как и подобает невротикам, он действительно был слишком обидчив, склонен принимать чужие слова и поступки слишком близко к сердцу. С другой же стороны, Джонни не мог не отметить, что его гнев был совершенно адекватной, вполне натуральной реакцией на её несправедливость и унизительное для его достоинства отношение к нему. Была ли она стервой? Многие бы сказали, что да! Была ли она сучкой? Естественно! Однако для него она была в первую очередь больным человеком. Но разумно ли злиться, обижаться, желать отомстить больному человеку за то, что она во многом непроизвольно и даже себе во вред демонстрирует проявления своей болезни? Даже несмотря на то, что он сам ненормальный, не лучше ли было бы ему научиться сдерживаться? Причём не давя в себе злобу и злость, а чувствуя себя при этом спокойно и гармонично. Разве ей или ему лучше оттого, что он даёт волю эмоциям? С этими мыслями, однако, Джонни не удержался ещё раз дать волю эмоциям, решив написать Леночке гадкую, обидную смс-ку. В ней он говорил, что ей нечего бояться. Мол, её противники люди не глупые и понимают, что даже если пешка оказалась в нужное время на нужной клетке доски, чтобы повлиять на ход партии, она всё равно лишь пешка по жизни, которая никогда не станет ферзём, а потому не станут руки марать из-за такой мелкой фигуры. Про себя же он подумал в тот момент относительно Леночки ещё циничнее: сколько ты ни давай нужным людям, всё равно ты не выйдешь в дамки — только в давалки.
Вспомнив про Леночкин страх, Джонни не мог не отметить, что сам характер Леночкиного страха представлял собой нечто необычное, и это обстоятельство представлялось ему проявлением её загадочного душевного расстройства. Он привык наблюдать женщин, которые чувствовали свой страх как бы всей своей нервной системой, не только центральной. Они плакали от страха, дрожали всем телом и т. д. Леночка же явно была не такой. Её страх был словно полностью интеллектуальным. Он состоял в том, что она как будто знала, что её ждёт что-то неприятное, и готовилась к этому. Но в её страхе не было трепета, и уже это само по себе было страшно.
Организационно Джонни решил поступить с Леночкой следующим образом. Он постарается забыть все нанесённые ему ею обиды, насколько у него это получится, и поговорить с ней по-хорошему, по-человечески. А чтобы она не пыталась уйти от разговора и не давила на его психику своим хищным взглядом (ох уж этот взгляд!), а также чтобы у него было время собраться с мыслями и постараться сказать самое важное, он решил написать ей письмо. Если она проникнется, постарается его понять и отнестись к нему по-человечески (на что, впрочем, положа руку на сердце, он не особо надеялся), он будет ради неё стараться. Если же нет… После совместной поездки за границу, где, как оно надеялся, оказавшись рядом с ней на несколько дней, он всё же должен выяснить, что у неё не так с психикой, ему останется только послать её раз и навсегда, чтобы больше не терпеть её выходки и унизительное отношение к себе.
Однако, то и дело отчётливо представляя себе картинку, как она сначала удалит его письмо, не читая, а затем будет поливать его всяческой словесной грязью, Джонни целую неделю никак не мог собраться даже начать писать это письмо. Подтолкнул его к этому неприятный телефонный разговор с Леночкой. Когда он спросил у неё, встретятся ли они на этих выходных, Леночка ответила, что нет. Когда же Джонни попытался поинтересоваться почему, она неприязненно заявила, что если он сам считает, что мир вертится вокруг него, то другие так не считают, а потому она пойдёт гулять с Веркой. Джонни, конечно, уже привык к тому, что Верка могла выступать в роли прикрытия для встречи с любовником и вообще кем угодно, однако сделал вид, что поверил. Отметив только: ну да, Верка же скоро выходит замуж… Упоминание скорого замужества Верки явно не понравилось Леночке, а потому в ответ она, как обычно делала в подобных случаях, резко спросила: зачем ты об этом говоришь, что она скоро выйдет замуж, будто я этого не знаю? Возможно, в этом вопросе она увидела для себя что-то неприятное, — заключил Джонни. И ответил, что просто тогда им с Веркой будет уже сложнее общаться. В общем, разговор получился каким-то тяжёлым, и после него до вечера Джонни ещё долго предавался неприятным мыслям, а потом сел за комп и всю ночь писал Леночке письмо:
Дорогая Леночка,
Поверь, мне очень тяжело писать тебе это письмо. Нет, речь не о том, что мы с тобой никогда не будем вместе — это я понял уже давно, а потом это мои личные трудности и я не вижу смысла говорить с тобой об этом. Просто есть очень важные вещи, о которых я давно хотел сказать тебе. Заметь, я сразу хочу оговориться, что никоим образом не претендую на однозначную правоту своих суждений и не считаю себя обладателем монополии на истину, а всего лишь хочу поделиться с очень дорогим — несмотря ни на что — мне человеком своим видением сложившейся ситуации. Я отдаю себе отчёт в том, что уже слишком поздно, т. к. говорить об этом имело смысл тогда, когда ты ещё могла всерьёз воспринимать меня если не как «мальчика», то хотя бы как человека. Почему же так произошло? Сразу хочу отметить, что я не виню тебя ни в чём. Оглядываясь назад, я с горечью осознаю, как часто и как больно я мог травмировать твою и без того немало пережившую психику. Но, так или иначе, у меня сложилось впечатление, что последние два с половиной месяца ты словно по капле выдавливала из себя все остатки симпатии ко мне, пыталась растоптать слабые зелёные ростки тёплых чувств. Что ж, я вынужден с горечью признать, тебе это удалось. Прекратились все нежности типа: «Мусенька, я всегда жду твоего звоночка». Активизировались наезды: смени одёжку, не тупи, не тормози, не теряй свои вещи! Да, знаю за собой такое — стал над этим работать. На что только не пойдёшь ради человека, которого любишь! Потом: научись, наконец, обманывать людей. С этим не так однозначно, но даже в этом, возможно, можно было найти рациональное зерно. Но дальше пошло ещё веселее: будешь пить со мной, или выкину с самолёта! А потом, наконец, уже шах и мат: мол, если хочешь со мной общаться, то ты должен перестать думать. Как же я могу перестать думать, если я по жизни интеллектуал, и мышление это практически моё всё?! Начать с того, что сама по себе такая постановка вопроса возмутительна. Так как если человек тебе действительно нужен, то ты ему не ставишь ультиматумы. Ты можешь попросить его о чём-то, и он постарается пойти тебе навстречу. Мне, может, тоже многое не очень нравится, и не без оснований, но я не говорю тебе об этом. Могу представить себе реакцию, если бы я это сделал: «да пошёл ты!» Но я так не могу и не хочу тебе так сказать. Я принимаю и ценю тебя такой, какая ты есть. Потом, правда, ты словно опомнилась и сказала (видимо, быстро сообразила, что тебе будет не очень на руку если я немедленно раз и навсегда исчезну из твоей жизни — гораздо удобнее меня держать где-то на заднем плане, лишь бы не надоедал и не высовывался): нет, мы можем и дальше так общаться как сейчас (я хожу за тобой по магазинам как хвостик, а когда надоедаю-стою за дверью), но ничего больше не будет. Последнее, впрочем, показалось мне достаточно странным, т. к. я прекрасно понимаю, что ничего больше между нами так и так никогда не будет, и я могу всё что угодно на это ставить, настолько я в этом уверен… А поскольку пока ты не считала целесообразным избавиться от меня совсем, в ход шли надуманные предлоги типа: «доверять полностью человеку, который так и норовит от меня сбежать, я, увы, не могу». Или: «но мне нужно время и осознание того что <ты> здесь, рядом и никуда не исчезнешь». Хм… Ты говорила, что тебе нужно время… Но мы с тобой активно сначала переписывались, а затем общались в течение девяти с лишним месяцев. Это значительный срок в масштабах человеческой жизни. Это время, достаточное для того, чтобы из пары крошечных клеток развился целый организм, сантиметров 50 в длину! Так что это, по всей видимости, не вопрос времени. Ладно, что бы это ни было, нет, так нет. Я нашёл в себе силы понять и принять этот факт. Я уже смирился с тем, что ты просто пренебрегла тем, кто в течение почти полугода терпеливо писал тебе длинные письма, пытаясь сосватать человеку, который был тебе нужен. Ты отвергла человека, который пытался поддержать пусть отдалившуюся и ставшую тем самым почти совсем чужой, но всё же дорогую его сердцу женщину. Ты не доверяешь тому, кто старается помочь тебе, чтобы тебе не пришлось торговать собой или как-то иначе унижаться. Даже не постеснялась такого искусственного предлога что я, мол, не пью, а таким людям нельзя доверять. По твоим же словам получается, что тебя этому научили люди, которые оставили тебя без честно заработанных тобою средств к существованию, которые они, разумеется, не постеснялись положить себе в карман. Это заодно должно было сделать тебя более сговорчивой, чтобы им можно было тебя использовать как что-то вроде куклы из секс-шопа. А потом выкинуть. Потому что зачем беречь то, чем уже наигрался, если можешь позволить купить себе что-то новенькое? Зато им можно доверять! Они же настоящие мужчины! Миллионами ворочают. Не сеют, не пашут и вообще руки не испачкают, чтобы что-то создать своим трудом. Зато они замечательно наловчились обманывать других людей — а как иначе бизнес построишь? Вот только чего многие женщины не учитывают, восхищаясь такими людьми, так это что тот, кто обманывает, обманывает всех! Он не делает исключений. Обрюхатил одну женщину — и спит спокойно с другой. Это же так по-мужски! Как говорится, если у тебя нет женщины, то у кого-то их две! Даже если ты не хочешь иметь детей, возможно, ты можешь себе представить, что чувствует беременная женщина, когда её мужик пялит другую. А впрочем, может ничего уже и не чувствует — главное, что она особо не нуждается и с хозяйственной точки зрения он пока с ней. Ладно, хватит о них. Надеюсь только, что ты не решишь, что я им завидую. Ты же знаешь, что я не помешан на материальных ценностях, хотя и могу понять женщин в этом плане. Да, стоит признать, у них лучше с вниманием женщин. Но с их отношением к женщинам это для них всего лишь дырки, и кому как, а мне лично если специально этим вопросом не заниматься, то я себе ничуть не хуже дырку могу изобразить из ладошки левой руки. Если, конечно, нет комплексов, чтобы хвалиться на работе или где-то ещё: мол, у меня две жены, три жены, десять жён… А у меня нет таких комплексов, так как общаюсь с женщинами ради самих женщин и себя, для души и тела… если повезёт. А если специально заниматься упомянутым вопросом, то может получиться, конечно, просто изумительно, но я уже однажды чуть не стал на этом пути сексуальным рабом нелюбимой женщины. Она выбрала другого, как следствие моих экспериментов по удовлетворению собственной похоти исковеркав ему жизнь — у мальчика за эти несколько лет мать умерла и отец спился (он был известным человеком и до знакомства сына с носительницей «красивого мужского имени» не проявлял особой склонности). Ладно, извини, отвлёкся. Вернусь к существу вопроса. Вот, по сути, избавилась ты от меня. И что в результате? «Я очень хочу чтобы меня кто-то защитил, что бы кто обнял и сказал, что все будет хорошо несмотря ни на что, что он со мной. Я всего лишь слабая женщина, которой так нужна поддержка. Но я не получаю её ни то кого. И мне плохо и мне нужна помощь. Очень нужна» Конечно, полоумный лох, который может только тупить и хлопать ушами, пока нормальные мужики расхватывают лучшие куски от жизни, такой кого же может защитить? Да и какая поддержка может быть от него, если он никто, ноль по жизни… так что он не в счёт!.. Ладно, не может так не может, удачи найти того, кто, по твоему мнению, сможет тебя нормально защитить и поддержать. Только что-то мне подсказывает, что здесь не всё так просто!
