Джонатан Фоер - Мясо. Eating Animals
Я разговаривал с бессчетным количеством рабочих, принимающих, подвешивающих и убивающих, которые уверяли, что живых птиц в полном сознании отправляют в баки, где их ошпаривают кипятком. (По правительственным оценкам, которые можно получить согласно «Закону о свободе информации», это происходит примерно с четырьмя миллионами птиц ежегодно.) Поскольку фекалии, налипшие на тело, и перья остаются в баках, тушки птиц оказываются переполнены патогенными микроорганизмами, которые они вдохнули или впитали через кожу (горячая вода в баках помогает открыть птичьи поры), После того, как у них оторвали головы и удалили лапы, машины вскрывают их вертикальным разрезом и извлекают внутренности. Заражение часто происходит на этом этапе, поскольку высокоскоростные механизмы часто разрывают кишки, и фекалии попадают в брюшную полость птицы. Когда-то инспекторы Министерства сельского хозяйства США (МСХ) были обязаны забраковывать любую птицу с подобным фекальным загрязнением. Но примерно тридцать лет назад представители промышленного птицеводства убедили МСХ нереклассифицировать фекалии, чтобы продолжать использовать автоматические потрошители. Фекалии, когда-то считавшиеся опасным загрязнителем, Теперь классифицируются как «косметический недостаток». В результате инспекторы бракуют лишь половину птиц. Возможно, Лобб и Национальный совет производителей курятины просто вздохнут и скажут на это: «Люди съедают фекалии всего за несколько минут».
Затем птиц проверяют официальные лица и МСХ, Чья очевидная функция — сохранять безопасность потребителей. В распоряжении инспектора примерно две секунды на обследование каждой птицы снаружи и изнутри — тушки и органов, — чтобы выявить дюжину различных болезней и подозрительные аномалии. Он осматривает более 25 000 птиц в день. Журналист Скотт Бронштейн написал в Atlanta Journal-Constitution цикл замечательных статей об инспекции птицеводческих предприятий, которые необходимо прочесть любому, кто собирается отведать курятины. Он побеседовал почти с сотней инспекторов МСХ на тридцати семи фабриках. «Каждую неделю, — писал он, — миллионы кур. из которых течет желтый гной, в пятнах от зеленых фекалий, зараженных вредными бактериями, с легочными и сердечными инфекциями, с раковыми опухолями или заболеваниями кожи везут на продажу потребителям».
Потом кур отправляют в массивные холодильные баки с водой, где постоянно охлаждаются тысячи птиц. Том Девайн из организации «Призовем правительство к ответу» утверждает, что «воду в этих баках очень точно назвали „фекальным супчиком“, потому что там плавает грязь и бактерии. Погрузив чистых и здоровых птиц в один бак с грязными, вы фактически обеспечиваете перекрестное загрязнение».
Если значительное число переработчиков птицы в Европе и Канаде используют системы охлаждения воздухом, 99 процентов американских производителей привязаны к системам охлаждения водой и ведут судебные процессы с потребителями и производителями говядины, чтобы продолжать использовать устаревшую систему. Не трудно догадаться, почему. Охлаждение воздухом уменьшает вес тушки, а гидроохлаждение заставляет тело мертвой птицы впитывать воду (ту самую, которую называют "фекальным супчиком«) — Исследование показало, что, если просто положить куриные тушки в запечатанные пластиковые пакеты на этапе охлаждения, это уменьшит перекрестное заражение. Но одновременно сократит возможности индустрии превращать сточную воду в десять миллионов долларов дохода из-за дополнительного веса продуктов из птицы.
Не так давно МСХ установило лимит в 8 % — именно столько впитанной жидкости производитель мог продавать потребителю по цене куриного мяса, но правительство тут же приняло свои меры. Когда в 90-х годах XX века это стало достоянием общественности, возник понятный общественный протест. Потребители подали в суд иск против этой практики, которая Показалась им не только омерзительной, но фальсифицирующей. В ответ на это суд признал установленный лимит незаконным, так как названная цифра «произвольна и непостоянна».
Как ни смешно, но интерпретация МСХ судебного решения позволила куроводческой промышленности провести собственное исследование, чтобы определить, какой процент куриного мяса должен состоять из загрязненной, хлорированной воды. (Слишком известная уловка, бросающая тень на всю сельскохозяйственную промышленность.) Выработанный после консультаций с отраслью новый закон позволяет Поставлять на прилавок продукцию, содержащую до 11 % жидкости (точный процент указан маленькими буковками на упаковке). Стоило общественности обратить внимание на это безобразие, как птицеводство? Тут же перетолковало инструкцию, призванную защищать права потребителя, в своих интересах.
Американские потребители теперь каждый год дарят крупным производителям птицы миллионы лишних долларов за эту самую добавленную жидкость. МСХ знает это и охраняет подобную практику — в конце концов, переработчики птицы, как любят говорить многие промышленные фермеры, просто изо всех сил стараются «накормить мир». (Или в данном случае имеет смысл сказать «обеспечить водой»?)
То, что я описал, вовсе не исключение. Это не случайные сбои ненадежных машин, результат труда рабочих-мазохистов или следствие принципа «а нам все равно!». Это правило. Более 99 процентов всех кур, идущих на мясо в Америке, живут и умирают именно так.
В некоторых деталях схема работы фабрик может варьировать, например, в величине процента птиц, которых живьем случайно ошпаривают кипятком каждую неделю во время переработки, или в объемах фекального супа, который впитывают их тела. Конечно, эти различия немаловажны. Но в остальном методы промышленных куроводческих предприятий — хорошо ими руководят или плохо, держат там птиц в клетках или нет, — в основе своей одинаковы: все птицы одной генетически-франкенштейновской породы; всех держат взаперти; ни одной не дано насладиться дуновением ветерка или теплом солнечного света; никому из них недоступно проявить все (или, как правило, хоть какие-либо) поведенческие особенности своего биологического вида: вить гнезда, сидеть на насесте, обследовать окружающую местность и формировать устойчивые социальные связи; среди них распространены болезни; страдание — всегда правило; каждая — лишь условная единица, вес; их смерть неизменно мучительна. Эти сходства имеют большее значение, чем различия.
Распространенность птицеводства означает, что, если в этой системе что-то не так — что-то ужасно не так и во всем мире. Сегодня примерно в одинаковых условиях ежегодно выращивают шесть миллиардов кур в странах Евросоюза, более девяти миллиардов — в Америке и более семи миллиардов — в Китае. Более чем миллиардное население Индии потребляет очень мало кур на душу населения, но их число все же ежегодно достигает пары миллиардов. Их выращивают на промышленных фермах, и количество таких птиц в Индии растет (как и в Китае), приближаясь мировым показателям (темпы роста их численности вдвое выше, чем темпы быстрорастущей птицеводческой индустрии США). Из всего сказанного можно понять, что по всему миру птиц, выращиваемых (и учтенных) на промышленных фермах, примерно пятьдесят миллиардов. Если Индия и Китай в конце концов начнут потреблять птицу в масштабах Соединенных Штатов, эта, уже и сейчас потрясающая сознание, цифра удвоится.
Пятьдесят миллиардов. Каждый год пятьдесят миллиардов птиц должны жить и умирать вот так.
Мы не преувеличиваем, утверждая, что эта совсем недавно казавшаяся новой реальность стремительно Наступает — количество птиц, выращенных на промышленных фермах, еще в 1923 году, до эксперимента Селии Стил, было равно нулю. Мы не только выращиваем кур по-иному; мы едим больше: американцы съедают в 150 раз больше кур, чем восемьдесят лет назад.
И еще: невероятное число пятьдесят миллиардов Не вымышлено, а подсчитано с предельной тщательностью. Статистики, которые вывели эту цифру для Соединенных Штатов, разбили ее по месяцам, штатам И весу птиц и сравнили (в каждом месяце) с потерями от смертей в том же месяце, но годом раньше. Эти цифры изучались, дебатировались, проектировались и практически почитались как объект культа индустрии. Это не просто факты, это весть о победе.
Влияние
Слово инфлюэнца, как и вирус, давший ей название, пришло к нам путем мутации: это производное от итальянского глагола influentia, который изначально имел примерно то же значение, что и его английский двойник — to influence, т. е. влиять. Однако к шестнадцатому веку к исходному значению глагола начали примешиваться оттенки других смыслов, и он приобрел значение «астрального» или «оккультного» влияния. В частности глагол influenza можно употребить, например, имея в виду действие эпидемии или пандемии гриппа, которое проявляется одновременно повсюду (и кажется, что это результат чьей-то злой воли).
