Тибор Фишер - Классно быть Богом (Good to Be God)
А ты попробуй организовать имбецилов! Так происходит отбор: кто пророк и просветитель, а кто просто примазался.
Для устрашения Гамея с Мускатом – чтобы они в должной мере прониклись серьезностью происходящего, – я велю им поставить по отпечатку пальца на бумажки с автобиографиями, потом фотографирую их обоих на камеру Сиксто. Потом фотографирую их глаза – крупным планом. Поясняю, что это нужно для опознания по радужной оболочке глаза. Строго предупреждаю, что их могут убить или посадить в тюрьму. Диджеи сидят с безмятежным видом. Это глупость или крутизна? Разумеется, глупость. Я даже подумываю о том, чтобы научить их тайному рукопожатию, но решаю, что лучше не надо. А то они точно вляпаются в неприятности.
– Прежде, чем вы войдете в семью, вам придется пройти долгий путь, – говорю я. – Главное зарубите себе на носу: я – хозяин арены. Если я щелкну кнутом и скажу “Алле-гоп!”, вы сразу скачете на одной ножке. Без разговоров. – Я заставляю обоих прыгать на одной ножке в течение трех минут без остановки. Они тяжелые, грузные. Явно не в лучшей физической форме. Под конец третьей минуты оба уже задыхаются. В общем жалкое зрелище.
Я объясняю им, что надо сделать. Медленно, с расстановкой, простыми словами. Особо подчеркиваю, что при выполнении этих задач от них требуется благоразумие, надежность и осторожность.
– Мы тебя не запалим, – говорит Гамей.
– Мы тебя не запалим, – повторяет Мускат.
Кажется, я понимаю, что они имеют в виду. Они сидят, наблюдают за тем, как я наблюдаю за ними, наблюдающими за мной.
– Хорошо. Вы свободны.
Они растерянно переглядываются.
– А это… ну, то, что нам надо сделать… – неуверенно начинает Гамей. – Может, ты нам все запишешь? Ну, на бумажке. Это что, вроде как кодовые названия… ну, насчет девчонки и кошки?
Глава 7
Прошло два дня. Я дал диджеям исчерпывающую информацию по Космо и кошке. Потом я был занят богоугодно-церковными делами и размышлениями о сотворении чудес. Сфабриковать чудо нетрудно – трудно сфабриковать его хорошо.
Под вечер второго дня я задумался, где там Гамей с Мускатом. По идее, они должны были уже появиться и доложить об исполнении. Бегать за ними я не собираюсь – это было бы недостойно большого босса, да и вообще несолидно, – однако меня раздражает, что они даже не удосужились позвонить, сообщить о своем полном провале и хотя бы извиниться. Настоящие большие боссы настоящей преступной организации вряд ли бы потерпели подобное разгильдяйство.
И все-таки – чисто из любопытства – звоню Гамею.
– И что там у вас?
– Все просто супер, – отвечает он.
– Вы уже поговорили с Космо?
– Еще нет, но уже собираемся.
– А что там с кошкой?
– Буквально завтра займемся.
– А что вы делали целых два дня?
– Ну, вчера я весь день провалялся. Я вообще-то не пью.
Видимо, кто-то подлил мне спиртное в сок. Мне было плохо. Я весь день проболел. А сегодня мне нужно было к Роксане. Она моя парикмахерша. Завтра она уезжает в отпуск. Хотела меня передать Нурине, которая тоже классно стрижет. Ну, как передать… только на время. Пока самой Роксаны не будет в городе.
Но я сказал “нет”. Свои волосы я доверяю только Роксане. Так я ей и сказал. Да, Нурина отлично стрижет, но я хочу стричься только у своего мастера…
– Гамей, послушай меня. Хорошо?
– Не вопрос.
– У вас двоих есть еще сутки, чтобы исполнить работу. Ровно двадцать четыре часа. Время пошло.
– Эй, погоди. Такие дела так вот сходу не делаются. Тут надо прикинуть, как все провернуть, чтобы не проколоться.
Я так зол, что мне надо прилечь. Да, если по правде, то этих двоих идиотов, на самом деле, не проверяют на предмет вступления в крупную международную преступную организацию, но они-то об этом не знают. Я вспоминаю о том, сколько я пресмыкался, чтобы получить приглашение только на собеседование по поводу вероятного приема меня на работу – не говоря уж о том, чтобы получить собственно работу, – и мне хочется рвать и метать. Меня бесит подобное раздолбайство.
Гамей с Мускатом звонят мне на следующий день, ближе к вечеру.
– А можно уже прекратить? – спрашивает Гамей.
– Что прекратить?
– Мы уже два часа ждем на улице у магазина.
Они не смогли найти Космо. Они не смогли найти кошку и совершенно выбились из сил после двух-трех часов “напряженной” работы. Я злюсь на себя, что вообще обратился к этим двоим дебиловатым диджеям, чья фантазия черпает вдохновение в карте вин. И чего, интересно, я ждал?
– Мы тебя не палим, ты не думай. Мы просто не можем его найти.
– Прекращайте, когда хотите. Но вы сразу выходите из игры.
Мне приходится напомнить себе, что я не плачу им денег.
Чтобы как-то унять свою ярость, иду прогуляться по пляжу. Вижу группу подростков, которые открывают для себя запрещенные радости распития пива и пьяного буйства. Они даже не подозревают, насколько все это не оригинально, банально и заурядно. Да, для них это внове. А мне давно уже скучно и неинтересно. А уж Господу Богу все это наскучило еще раньше. Он уже не досадует на человечество, не скорбит при виде наших нелепых выходок – ему просто скучно. Все, что нам кажется важным, волнующим, увлекательным и захватывающим… все, что нас бесит и злит… Богу это давно уже неинтересно.
Первый поцелуй. Ярость, когда узнаешь, что тебя злостно обманывают. Восторг, когда разгоняешь свой “Нортон коммандо” и мчишься по трассе. Желание во чтобы то ни стало добиться того, чтобы тебе сделали нормальную фотку на паспорт; выйти замуж за собственного сына; отбелить белье так, чтобы оно было действительно белым. Злость на некомпетентных врачей, которые вообще ничего не знают, и непонятно зачем нужны. Бешенство, когда тебе не возвращают долги. Все эти мелкие житейские радости или досадные неприятности. Пережаренный гусь к праздничному обеду. Изучение содомии на практике. Неожиданное появление старого друга, с которым ты давно потерял связь. Тихая грусть, когда приходится выбрасывать любимый пиджак, потому что он такой старый, что его уже стыдно носить. Удовольствие, когда избиваешь врага. Жаркие споры о том, что это: соболь или куница. Кольраби или кормовая свекла. Куда повернуть: налево или направо. Все та же старая песня. Меняются лишь исполнители.
В тот же день, ближе к вечеру, взбодрившись после сеанса с боксерской грушей, я прохаживаюсь по Вашингтон-авеню с жестяной коробкой для сбора пожертвований на церковь, захожу в кафе и вижу Гамея с Мускатом. Вместо того чтобы искать Космо, эти два обалдуя сидят в кафе и пытаются обольщать симпатичную, но очевидно несовершеннолетнюю девицу и ее толстую подружку.
Я слишком устал, у меня просто нет сил в полной мере предаться чувству горького разочарования в людях, и тем не менее… Во-первых: умные люди никогда не попадаются. Во-вторых: когда тебе самому пятнадцать, и ты пялишь пятнадцатилетнюю девочку, это естественно и нормально. Когда тебе сорок, и ты пялишь пятнадцатилетнюю девочку, в этом есть некий по-декадентски распутный шик. Но когда тебе двадцать, а ей – пятнадцать, это значит, что ты человек никчемный. Хуже того: Гамею с Мускатом явно не удается произвести впечатление на девчонок.
Диджеи меня не видят, и я потихонечку выхожу из кафе, пока меня не заметили. В любой уважающей себя настоящей преступной организации этим двоим уже давно переломали бы ноги, а я могу только устроить им головомойку, что никак не сделает мне чести, поскольку тот, кто ругается и орет, выглядит вовсе не грозно, а крайне нелепо. Я выхожу из кафе. Если кто-то считает себя умнее тебя, иногда лучше его в этом не разубеждать. Потому что себе дороже.
Глава 8
Я поставил большой жирный крест на Гамее с Мускатом. Они снова пропали на несколько дней, и я больше им не звонил. И вот по прошествии недели, читая “Miami Herald”, я натыкаюсь на маленькую статейку о перестрелке в районе, где живет миссис Гарсия. Двое неизвестных обстреляли дом мистера Дага Соломона, 76-летнего бывшего кассира на контрольном посту на въезде на платную автомагистраль, а ныне пенсионера и коллекционера огнестрельного оружия. Вот что сказал репортеру мистер Соломон: “Пятьдесят четыре года я ждал, когда мне представится случай защитить свою семью, и оно того стоило”. Мистер Соломон настойчиво утверждает, что он произвел тридцать четыре выстрела по автомобилю таинственных злоумышленников, когда они спешно покидали поле сражения. Мистер Соломон не получил ни единого ранения. Не пострадали и члены его семьи, которых в тот день вообще не было дома, потому что они гостили у родственников в Вермонте.
Я звоню миссис Гарсия. Как выясняется, мистер Соломон – ее сосед и владелец той самой зловредной кошки. Этого я и боялся. Я выражаю сочувствие миссис Гарсии. Когда я просил этих двоих имбецилов разобраться с кошкой, мне представлялось, что ее просто поймают и увезут миль за тридцать от дома. В худшем случае, накормят отравленной печенкой. Беру себе на заметку: впредь надо будет давать указания конкретнее. Впрочем, кошка уже никого не заботит. Миссис Гарсия решила переехать и сейчас продает дом.
