Марк Мейсон - Ловушка для простака
Девятая неделя
Неделя выдалась странная. С самого начала в ней было что-то ненормальное. В понедельник по дороге на работу я отвез Бенсона обратно в зоомагазин. Больше всего я боялся столкнуться с сыном хозяина. Если бы кролик был в нормальном состоянии, возможно, я попытался бы вернуть часть денег. Но объяснять с утра в понедельник, почему кролик стал розовым, было выше моих сил, и, пока Угрюмый Отрок открывал жалюзи, я припарковал машину на безопасном расстоянии, потом потихоньку подъехал поближе, быстро пересек улицу, сунул клетку в приоткрытую дверь и бросился наутек. Я боялся, что Угрюмый Отрок запомнит номер моей машины, поэтому рванул с места так, что мне позавидовал бы сам Шумахер. Интересно, как он объяснит это отцу. «Чесслово, пап, этот тип предложил мне за нашего кролика сто фунтов, а через два дня вернул его розовым». Хотя, откровенно говоря, на это мне уже наплевать. Это не моя забота. Парень заработал свои сорок фунтов, а может,заработает еще, скрыв от отца часть доходов. Пусть расхлебывает эту кашу сам. Куда больше меня волнует перспектива отношений с Керсти.Впрочем, участь другого мальчишки была мне не безразлична. Договорившись с Аланом, я решил сменить декорации и отправиться с Его Упрямым Высочеством в Уэст-Энд. После того, что он выкинул в Клеркенвелле, затея рискованная, скажете вы. И будете правы. Я делал ставку именно на риск. И пошел на это не без колебаний. О нравственной стороне моего плана судить вам. Но Дэнни был весьма крепкий орешек, приходилось искать новые пути, а значит, парк себя исчерпал.Алан подвез его к универмагу «Селфриджес». Здесь царило обычное для этого часа оживление. Рабочий день кончился, и огромный магазин был битком набит покупателями. Я заметил, как загорелись глаза Дэнни, когда мы вошли внутрь. Обычно такое случается с детьми в магазинах игрушек, но не забывайте, Дэнни не был ребенком. Он как зачарованный разглядывал дорогую одежду и прилавки с ювелирными украшениями. С не меньшим интересом он поглядывал на чужие сумочки и бумажники, набитые деньгами. На что я и рассчитывал. Но время для этого еще не настало.– Сначала на второй этаж, в кафе, – решительно сказал я, крепко взяв его за руку, чтобы пресечь любые попытки обрести свободу.К счастью, Дэнни повиновался, и мы поднялись по лестнице в кафе. С балкона открывался великолепный вид на необозримые просторы торговых залов, где кипела жизнь. Если оставить нравственные соображения, я предусмотрел всё.– Что тебе заказать?– Здесь есть пиво?– Да, Дэнни, пиво здесь есть. Но ты его не получишь. Будешь кока-колу?– Ладно, валяй.Мы молча встали в очередь и начали медленно двигаться мимо сложенных штабелями багетов и аккуратно нарезанных яблочных пирогов, пока не поравнялись с отделом напитков. Ожидая своей очереди, я со стуком поставил поднос на металлический прилавок.Не успел я открыть рот, чтобы сделать заказ, прямо передо мной, за версту благоухая туалетной водой, втиснулся толстяк внушительных размеров, прижав меня к Дэнни.– Два капуччино, – сочно провозгласил он. Ему было около сорока, дорогой костюм трещална нем по всем швам, галстук был заляпан засохшими остатками еды – наверняка обеды, съеденные за счет фирмы. Карманы пиджака оттопыривались, набитые всякой всячиной. Среди прочего наружу торчали мобильный телефон, бумажник, нераспечатанные письма, пачки сигарет и шариковые ручки. Своим видом и манерами этот тип сразу вызвалу меня острую антипатию. Тем, кто так обращается с дорогими костюмами, нужно запретить их носить. Но, будучи истинным британцем, я промолчал. Девушка за прилавком принялась готовить для него кофе, а сам толстяк принялся омерзительно любезничать со своей спутницей. Это была дама примерно его лет с обесцвеченными перекисью волосами и неосмотрительно обтянутыми ягодицами. Она явно питала неумеренное пристрастие к солярию. Они без сомнения были женаты. Но не друг на друге. Так разнузданно на публике держатся только три вида людей: подростки на эскалаторе, влюбленные парочки, страсть которых вспыхнула совсем недавно, и те, кто завел роман на стороне. Прежде чем предъявлять претензии, их явно следовало предварительно окатить ведром холодной воды. Сдерживая отвращение, я дождался своей очереди и выбрал столик как можно дальше от неприятной пары.– Как прошла неделя-?– Хреново.– Жаль это слышать, Дэнни. А будет еще хуже. – Я вытащил учебный план.Глядя в сторону, он устало сказал:– Ты больной или как? Я же говорил. Я не буду ходить на эти паршивые занятия. На хрена они мне сдались?Я сделал глубокий вдох, чтобы не произнести то, что вертелось у меня на языке. Меня таки подмывало сказать что-то вроде «Раньше я тоже так думал, но теперь знаю, что был неправ», «Это твой последний шанс» или «Получишь аттестат и делай все что душе угодно, он тебе не помешает». Но это было бессмысленно. Во-первых, эти тезисы я уже испробовал, и они ничего не дали, во-вторых, все это он слышал сто раз и упирался насмерть. У меня был свой план. Сначала нужно было подготовить почву, немного смягчить Дэн-ни перед тем, что я собирался сделать.– Куда приятнее побродить там, – я кивнул в сторону торгового зала. – Столько соблазнительных возможностей. Вернее, кошельков. А вместо этого приходится сидеть со старым занудой, который бубнит что-то про школу.Не поднимая глаз, он ответил:– Я этого не говорил.Он искоса поглядывал вниз, бросая взгляды то на один, то на другой отдел. Там было полно покупателей, и все они были так поглощены изучением полок, которые ломились от всякого добра, что вряд ли заметили бы, как маленькая проворная рука шарит в их сумках. Дэнни изо всех сил сдерживал возбуждение при виде столь заманчивой перспективы, но я видел, что у него на уме. Я позволил ему некоторое время полюбоваться открывшимся зрелищем.Пока он смотрел вниз, толстяк подозвал к себе девушку, которая убирала со столов. Любезноулыбнувшись, она что-то сказала и кивнула на стойку. Было видно, что толстяк недоволен ее ответом. Он резко встал и со скрежетом отодвинул стул, грубо оттолкнув работницу кафе.– Это при ваших-то ценах? – прорычал он. – Заломив такие цены, нужно обслуживать за столом. Иначе какой от тебя толк?Сцена была отвратительная. Вероятно, он хотел произвести впечатление на свою подругу или просто был грубияном по натуре, но бедная девушка была растеряна и испугана до крайности. Сидящие рядом неодобрительно поглядывали на толстяка, одна пожилая леди принялась ласково утешать несчастную жертву. Между тем толстяк вновь растолкал очередь и оказался у стойки.Стараясь не думать о его выходке, я вернулся к своему плану.– Дэнни, что скажешь, если я предложу тебе заключить сделку?Вопрос был неожиданным, и Дэнни удивленно поднял глаза. В таком тоне взрослые с ним не разговаривали. Да и от меня ничего подобного он до сих пор не слышал. Что я от него хочу?– Ну как? – продолжал я. – Согласен?– Какую еще сделку?– Обычную. Я даю тебе одно, а взамен получаю другое.– Я знаю, что такое «сделка». Что именно ты предлагаешь?Я мысленно улыбнулся. Похоже, я задел его за живое. Он клюнул.– А предлагаю я вот что, – сказал я. – Даю тебе пять минут свободы. Здесь и сейчас. Естественно, на определенных условиях. Имей в виду, если проговоришься, что здесь было, я отправлюсь даже не к Алану, а прямиком в полицию, и у тебя будут такие неприятности, которые тебе и не снились. Но если будешь играть честно, никто ничего не узнает. Через пять минут я буду ждать тебя на улице. Чем ты будешь заниматься в это время – твое личное дело.Он недоверчиво посмотрел на меня:– Зачем тебе это? Что должен сделать я? Выдерживая паузу, я стал неторопливо листатьучебный план. По моим расчетам, Дэнни должен был подумать, что я хочу заставить его записаться на летние занятия. На это он не пойдет никогда. Это не стоит пяти минут свободы в торговом центре. Если мне удастся ввести его в заблуждение, то, что я попрошу, покажется ему сущим пустяком. Наконец я заговорил:– Ты должен обсудить со мной один из разделов этого плана.Расчет был верным. Он вновь удивился.– То есть? – спросил Дэнни.– Мы подробно обсуждаем один из пунктов плана занятий, и ты отнесешься к этому серьезно.Сколько времени и как мы этим занимаемся, решаю я. Если тебя это не устраивает, будем сидеть здесь и тупо молчать, пока не приедет Алан. Если согласен, то у тебя, как я уже сказал, пять минут. Он задумался. Понятное дело, мои условия ему не понравились. Но он видел, что, кроме небольшого унижения, ему ничего не грозит. Ему не хотелось терять лицо, но он понимал, что дело того стоит.– Ладно, валяй.Я открыл программу.– Раздел четвертый: писательское мастерство.– Вот уж точно отстой.– Мы договорились, что ты отнесешься к этому всерьез, – напомнил я с ноткой угрозы.Извиниться было выше его сил, но предостережение сделало свое дело, и дальше он вел себя смирно.– «Письменные упражнения призваны развивать воображение и творческие возможности учащихся. Целью курса является совершенствование речевых навыков и способности к самовыражению, к описанию своих мыслей и чувств». Что ты об этом думаешь?Дэнни явно остался при своем мнении, но сдержался и мрачно спросил:– О чем это всё?– Ты должен писать сочинения.– Какие еще сочинения?– Что-то вроде очерков. Короткие рассказы. – Я снова заглянул в программу. – «В качестве итогового задания учащиеся должны написать сочинение объемом в пятьсот слов на вольную тему». Какую тему ты бы выбрал, Дэнни? Воровство в магазинах и пиво исключаются.Он задумался. Было видно, что он не желает идти мне навстречу, сопротивляясь всеми фибрами своей души. Сам я, предлагая такое, чувствовал себя немного не в своей тарелке. Но ведь подобные проделки для Дэнни в порядке вещей, и, если это может хоть раз сыграть мне на руку, почему бы не воспользоваться случаем. Мы были довольно странной парой: оба пришли сюда не по своей воле, и каждый старался извлечь из сложившейся ситуации максимум.В конце концов Дэнни изрек:– Архитектура.– Прошу прощения?– Ну, разные здания и всякое такое.– Дэнни, ты знаешь, что такое сделка. Я знаю, что такое архитектура. Я спрашиваю, почему ты выбрал темой сочинения архитектуру.– Я бы написал про дом. Огромный дом.Это звучало более обнадеживающе, чем «полный отстой», и, надеясь услышать что-то еще, я мягко сказал:– Продолжай.– Огромный домина, типа дворца, – сказал он. – С уймой разных там залов, колонн, арок и еще черт знает чего. Везде сплошной мрамор и камень, все жутко дорогое. Все линии и углы прямые, понимаешь? Но не крыша. Там другое, на крыше такие штуковины вроде луковиц. В общем, купола. Куча маленьких куполов на разных башнях, и один огромный купол на большой башне.– По-моему, неплохо.– Вокруг – большие сады, где полно цветов, травы и всякого такого. Там есть холмы, и равнины, и дорожки, по которым можно гулять, и дорога, которая ведет к самому дворцу. Да, я написал бы про огромный дворец.– И где же этот дворец?Дэнни бросил на меня настороженный взгляд и отвел глаза.– Какая разница? Я ведь пишу о дворце, а не о том, где он.Похоже, я сделал неверный шаг. Мне следовало остерегаться, иначе Дэнни вновь спрячется в свою скорлупу.– На самом деле, – сказал он, – его нет. Это не настоящий дворец. Дворец, который построил бы я сам.– И как бы ты его строил? – спросил я, стараясь убедить Дэнни, что я ему поверил.– Сначала сделал бы чертежи, разные там планы и измерения. Потом нашел бы строителей.Я продолжал задавать Дэнни все новые и новые вопросы. Пусть забудет, что проговорился. Пусть думает, что я верю – дворец не настоящий, на самом деле его не существует. На худой конец, пусть поймет, что я не собираюсь ничего выпытывать. Потихоньку, полегоньку, рано или поздно, Дэнни, ты мне попадешься.Спустя несколько минут я закрыл программу и сунул ее в карман, давая понять, что Дэнни выполнил свои обязательства Теперь дело было за мной. Чтобы не потерять его уважение, я должен был соблюсти условия сделки. Обманув его, я раз и навсегда разрушу хрупкую связь между нами. Я понимал, что создаю опасный прецедент, за который мне, возможно, придется расплачиваться в дальнейшем, но нарушить слово я не мог.– Хорошо, – сказал я, – ты свои обязательства выполнил. Теперь, надеюсь, ты понял, что с такой программой ты бы справился в два счета. – Дэнни молчал. – Ладно, теперь твоя очередь, – я понизил голос. – Пять минут, и ни секундой больше, понял? Жду тебя на улице рядом с Сент-Кристофер Плэйс.– Ясно, – сказал он, вставая.– Постой, не спеши. Ты не забыл про условия? Дэнни неохотно сел.– Первое, – сказал я, – если тебя поймают, я тут ни при чем. Скажу, что ты от меня удрал. Тебе все равно не поверят, что ты сделал это с моего разрешения. И второе... – Второго условия я придумать не успел. Про условия я заговорил лишь для того, чтобы создать вокруг своего сомнительного плана ореол благопристойности.Мой взгляд упал на толстяка и его подругу. Придвигаясь к ней поближе, он зацепил свой поднос с чашками, не замечая женщину, что сидела рядом и тихо ела сэндвич. Поднос толстяка задел ее поднос, и, если бы она не успела на лету подхватить чайник, он разбился бы вдребезги. Толстяк слышал, как зазвенела посуда, но ему и в голову не пришло извиниться. Пока его соседка промокала салфеткой чай, пролитый ей на платье, он продолжал истекать сладострастной слюной.– Второе, – неожиданно для себя самого сказал я, – обрати внимание на того недоумка, понятно?Дэнни обернулся посмотреть, кого я имею в виду. Пиджак толстяка с призывно оттопыренными карманами, полными всякого добра, висел на спинке стула.– Черт побери, да он сам на это напрашивается.– Значит, он это заслужил. – Я поднялся и направился к выходу. Пробравшись через толпу на Оксфорд-стрит, я оказался у входа в Сент-Кристофер Плэйс.Дэнни, судя по всему, не терял времени даром. Он догнал меня спустя две минуты тридцать секунд.– Этот идиот даже не заметил, – усмехнулся он, хвастливо продемонстрировав мне черный кожаный бумажник.Я представил себе выражение лица толстяка, когда он обнаружит пропажу. Пожалуй, мы выбрали подходящую жертву.Остальная часть этой недели тоже была странной и напряженной. Мое поведение не имело ничего общего с моим настроением. Иначе и быть не могло. Всем своим видом я старался показать Кер-сти, что не сомневаюсь в победе. На самом деле моя уверенность таяла не по дням, а по часам. Я убеждал себя, что Джордж, Пит и Аманда правы и мне не о чем волноваться. Держась на уровне наиболее продуктивных недель, я без труда добьюсь своего. Я по-прежнему был готов на всё. Но меня терзали сомнения, мне казалось – мои усилия напрасны и я потеряю женщину, которую люблю. Но сказать про свои тревоги вслух было равносильно провалу. Если Керсти увидит, что я утратил веру в себя, она разочаруется во мне окончательно.Оставалось только одно – делать все, что в моих силах, скрывая свои страхи под маской беспеч-ности. Эту задачу, как ни странно, облегчала сама Керсти, которая вела себя как ни в чем не бывало. От ее подозрений по поводу кролика вскоре не осталось и следа. Она не держала на меня никаких обид. Она по-прежнему смеялась моим шуткам, варила мне кофе и не отказывалась, когда его предлагал сварить я. Наши объятия были такими же крепкими, как всегда. Но что бы я ни делал, я все время думал о том, как за четыре недели заработать пятьсот пятнадцать баллов. Для тех, кто не силен в ариф-метике, скажу, что это сто двадцать восемь целых и семьдесят пять сотых балла в неделю. В точности можете не сомневаться. Эти цифры я проверил и перепроверил несколько раз.За мелочами я следил как никогда. Чего только ни заметишь, если присмотреться! Вечером в пятницу, когда мы убирали со стола после ужина (спагетти с совершенно необыкновенным соусом – думаю, что, найдя этот рецепт, я заработал не меньше тридцати баллов), я хотел выбросить пустую винную бутылку в мусорное ведро. Ведро уже было переполнено, о чем говорила приподнявшаяся крышка. Обычно в такой ситуации я снимал крышку и проверял, нельзя ли, слегка утрамбовав мусор, освободить место для бутылки. Но, задумчиво посмотрев на высохшие пакетики чая и старые газеты, я вспомнил один разговор. Точнее, монолог, поскольку я молчал, а говорила Керсти.Если вы живете в радиусе трех миль от нашего дома, думаю, вы тоже его слышали. Для тех, кому повезло меньше, воспроизведу его дословно:– Ааааа! Сэм, миллион раз просила этого не делать! Неужели не видно, что мешок полный? Нет, ты продолжаешь до умопомрачения набивать его дальше! Это мусорное ведро, а не черная дыра, можешь ты это понять или нет? Тебе не запихать туда весь мусор на свете. Когда ведро полное, нужно его опорожнить! Тебе это ясно? Нужно вытащить старый мешок и вставить новый!Ошарашенный внезапной вспышкой, я наблюдал, как Керсти пытается показать мне, что нужно делать. Но я так плотно утрамбовал содержимое ведра, когда засовывал туда жестянку из-под чипсов, что, вместо того чтобы вытащить из ведра мешок с мусором, она подняла его вместе с ведром.– Аааа! – завопила она. – Да не стой же как истукан. Иди сюда и помоги мне!Я поспешил к ней на выручку и держал ведро, пока Керсти пыталась извлечь из него мешок. Это было нелегко, и пару раз ведро вырвалось у меня из рук, но в конце концов мешок покорился и стал потихоньку выползать наружу. Он был набит мусором так туго, что добрые четверть часа после того, как мы его вытащили, он сохранял форму ведра. Деймьен Херст мог бы заработать на этом целое состояние. Однако Керсти это не развеселило.В пятницу эти воспоминания помогли мне заработать несколько баллов. Вместо того чтобы заталкивать винную бутылку в набитый мешок, я заменил его новым. Вероятно, я немного перестарался, когда с нарочито громким стуком бросил бутылку в пустое ведро, но мне было важно, чтобы мои достижения не остались незамеченными.Всю неделю я трудился не покладая рук, и к воскресенью чувствовал себя совершенно обессиленным. И каков же был результат? Пятьсот тридцать пять. Целую неделю я лез вон из кожи ради несчастных пятидесяти баллов. Это не укладывалось у меня в голове. До такой степени не укладывалось, что я начал злиться. Я не понимал, на кого злюсь – на Керсти за то, что она так низко оценила мои старания, или на самого себя за несостоятельность. Но я действительно разозлился и считаю, что этот факт следует отметить.Узнав, что мои старания были тщетны, я отправился в «Митр» просить совета и помощи у Кабинета.Первым слово взял Джордж.– Сто пятьдесят пять, – сказал он спокойно.– Что?– Нужно набирать по сто пятьдесят пять баллов в неделю. Осталось три недели. Тысяча минус пятьсот тридцать пять, разделить на три – получится сто пятьдесят пять.– Способности к математике у тебя недюжинные, Джордж, – сказал я, – но над английским придется поработать. В особенности над лексикой. Для начала поинтересуйся значением слов «сочувствие» и «такт».– Зато число получается круглое, – ответил он.Мне показалось, что он нарочно меня подначивает, и я едва не набросился на него с кулаками. Но, увидев его печальный взгляд, я понял, что он сказал все это не со зла, а от безысходности. Он тоже не понимал, почему результаты столь плачевны, и сказал первое, что пришло в голову. Что ж, по крайней мере он подытожил состояние дел. Пит предложил менять мешок в мусорном ведре два раза в день, независимо от количества мусора. И все же на него я тоже не мог злиться. Он не пытался острить. Просто ничего лучшего он не придумал. Попросив его высказать свои соображения, я чувствовал себя немного виноватым. Откуда ему разбираться в таких вопросах? Ведь опыта у него никакого. Какие его годы! Да и жениться он пока не собирается. Если уж я не понимаю, где ошибся, разве по зубам такая задача ему?Аманда – другое дело. Возраст у нее самый подходящий, к тому же она женщина. Я явно упускал из виду что-то очень важное, несравнимое с мелочами, на которые я бросил все силы. Она молча сидела у стойки с бокалом, в котором тихонько шипелаводка с тоником, и задумчиво изучала мой листок. Я чувствовал, что она что-то знает. Делая вид, что обсуждаю с Питом проблему мусорных мешков, я тайком наблюдал за ней. По ее глазам и по выражению лица было видно: у нее есть что сказать. Но, так же как Дэнни, она скажет это, только когда захочет сама. Мне страшно хотелось знать, что она думает, но ведь спроси ее в лоб – она не ответит.– Ты все еще маешься дурью и пытаешься заработать свои баллы?Я вздрогнул. Вопрос отвлек меня от Аманды. Понятное дело, говорить об этом в таком тоне мог только один человек.– Я тебе говорил, – продолжал Рэй, – но ты меня не слушал. Ты здорово вляпался, приятель. Она просто водит тебя за нос. Придумала способ тебя отшить. Ей слабо сказать прямо – отвали, ведь тогда она будет чувствовать себя виноватой. Но этих баллов тебе ни в жизнь не заработать. Посмотри правде в глаза, черт тебя побери.– Мне неприятно тебя слушать, Рэй, – сказал я. – Но я уверен, что ты заблуждаешься. – Я был страшно горд, что не опустился до его уровня и, вместо того чтобы огрызнуться, возразил сдержанно и достойно.Однако Пит отнесся к этому несколько иначе.– Заткни свою вонючую пасть, ублюдок! – Он угрожающе приподнялся, и Рэй проворно поскакал восвояси. – Не смей так говорить с моим другом! Если тебе не хватает мозгов понять, насколько это серьезно, не лезь куда не просят. Твои поганые теории никого не интересуют. Предупреждаю, держись от нас подальше! Одной ноги ты уже лишился, можешь потерять и вторую!Слова Пита тронули меня до глубины души. Понятное дело, Рэй не представлял собой серьезной угрозы, он мог лишь испортить настроение, но Пит так рьяно бросился на мою защиту, что я воспрянул духом. Теперь, блуждая без карты и компаса в джунглях замыслов Керсти, я уже не чувствовал себя одиноким. Ощутив поддержку, я резко встал и решительно ударил ладонью по стойке.– Нет, господа! – воскликнул я. – Сдаваться я не намерен. Давайте навалимся вместе. Сделаем всё, что в наших силах. Договорились?– Так точно! – рявкнул Пит.– Да, нужно подналечь, – ответил Джордж, по его меркам довольно живо. – Мы это сделаем.Дальше пришлось слегка притормозить, поскольку ничего конкретного мне в голову не приходило. Но это продолжалось недолго.– Я знаю, что делать, – сказал Пит. – Мы опросим всех, кто знает хоть что-нибудь о том, что раздражает женщин в мужчинах. Мы разузнаем всё про разные... как ты их называешь, Сэм?– Бытовые мелочи.– Они самые. Джордж, опроси всех своих бывших подруг, маму, сестру, девушек, с которыми ты ездишь в автобусе, всех, кого можно. Я сделаю то же самое. Завтра же поговорю с Тамсин.Аманда усмехнулась:– Похоже, дела идут на лад?Не удержавшись, Пит улыбнулся. Вспомнив, что роль тактического лидера требует серьезности, он спохватился и, сурово сдвинув брови, продолжил:– Аманда, нам не обойтись без тебя. Ты – наш агент в стане врага. Подумай, что раздражает в мужчинах тебя лично и поговори с подругами. Мы должны знать всё.– В мужчинах нас раздражает только одно, – сказала она.– Что именно?– То, что они есть на свете.Пит протестующее открыл рот, но Аманда перебила его:– Ладно. Попробую что-нибудь сделать.Было ясно, она сказала это, только чтобы не обидеть Пита. Она считала, что Пит идет по ложному следу, это было видно по ее улыбке. У меня снова возникло ощущение, что Аманда что-то недоговаривает. Но что? Оставалось только ждать. Когда придет время, она скажет это сама. Я мог лишь молиться, чтобы этот час настал побыстрее. Бог свидетель, мне как никогда была нужна ее помощь.Спустя некоторое время, когда я в уборной вытирал руки бумажным полотенцем, в дверь бочком вошел Пит. Прислонившись спиной к двери так, чтобы никто не мог нам помешать, он начал шарить по карманам.– Что случилось?– У меня для тебя подарок, – сказал он, вытаскивая бумажник. – Кусочек бумаги. Не беспокойся, оценки внутри нет.– Ха-ха-ха.Он извлек крохотный пестрый клочок бумаги, вырезанный из страницы глянцевого журнала, размером чуть меньше лотерейного билета. Повертев его в руках, я увидел, что он сложен наподобие миниатюрного конверта. Я догадался, что внутри лежит доза кокаина.– От босса, – сказал Пит. – Премия за прошлый уикенд. Недавно Вине побывал у ветеринара, и Терри был так доволен результатами, что решил взять меня в долю. Если можно так сказать. Подарил мне пару граммов. Я подумал, может быть, тебе тоже захочется.Я мгновенно протянул пакетик назад.– Ты рехнулся? Пит смутился.– Ты что, никогда...– Изредка бывает, но...– Просто он устроил вечеринку у Джима, и там...– Ладно, Пит. Всё нормально, спасибо. Я же сказал: изредка. Это никогда не было привычкой. Только с кем-нибудь за компанию. И я никогда не носил это с собой. И сейчас не собираюсь. Мне осталось три недели. Не хватало только, чтобы Кер-сти нашла в моем бумажнике этот чертов кокаин.– Она что, заглядывает в твой бумажник?– Нет, конечно... но дело не в этом. Мало ли что бывает. Я могу потерять его, он попадет в полицию – и что я тогда скажу? Нет, Пит, я не хочу с этим связываться.– Ладно, – пробормотал он. – Нет так нет. Мне просто хотелось сделать тебе приятное.– Я знаю, – мягко сказал я. – И я благодарен тебе, честное слово. За это и за твои идеи тоже. – Мне не хотелось его огорчать. – Знаешь что? Сохрани его для меня. Если мне каким-то чудом удастся заработать эти баллы, мы это отметим.– Мысль неплохая. – Уже повернувшись, чтобы открыть дверь, он глянул на меня и сказал: – Извини, Сэм. Я не хотел создавать тебе лишних проблем. Просто пытался помочь.Иногда его невозможно не любить.– Ты и так помогаешь мне, Пит. И уже помог.
