Ариф Алиев - Новая Земля
Но в ту минуту, когда мы поздоровались, Сипа забыл почти про Гогу и расконвой его как будто не волновал, его не волновали 6 человек на одну шконку в набитой до удушливого предела камере и тесное общество полуголых потных убийц, таких же, как он, наматывателей кишок, расчленителей, киллеров и террористов. На этапе, возбужденный переменой обстановки, он занялся проблемой ангелов и бесов. Настоящих, рабочих бесов, которые выполняют в аду адскую работу. Проблема обострилась с предположением Сипы о новых вакансиях в связи с ускоренным наполнением хара.
Я спросил, почему он говорит о бесах, а не о чертях, ведь всем известно, что в аду черти людей мучают. Когда говорят «чтоб тебя черти взяли», хотят, чтобы человек в ад попал и там его черти оприходовали.
Сипа улыбнулся. Он любил спорить.
— Ты Данте читал, Иван Георгиевич? «Когда не хочешь нашего крюка, ныряй назад в смолу! И зубьев до ста тотчас вонзились грешнику в бока. Пляши, но не показывай макушки, а можешь, так плутуй исподтишка. Так повара следят, чтобы их служки топили мясо вилками в котле и не давали плавать по верхушке». Кто у Данте грешников мучил? Бесы! А Данте для меня высший авторитет.
— Данте и для меня авторитет. Но ты «Божественную комедию» в русском переводе читал, а переводчик запросто мог «чертей» на «бесов» заменить для рифмы. Витамин ради рифмы был готов на потерю смысла и откровенную пошлость. «Затеешь, Жилин, драку, поменяю тебе хуй на сраку». Помнишь? А я и не думал драться, тем более с тобой.
— Я хочу забыть Витамина.
— Извини.
— Не надо извиняться, Иван Георгиевич, но и ты забудь про него, он плохой человек. Я тебя перебил, продолжай.
— Данте мы с тобой в переводе читали. Ты вспомни «Сказку о попе и его работнике Балде» Александра Сергеевича Пушкина: бедненький бес под кобылу подлез, поднатужился, поднапружился, приподнял кобылу, 2 шага шагнул, на 3-м упал, ножки протянул. А речь-то прежде была о чертях, поп задание дает: «Поди-ка сюда, верный мой работник Балда. Слушай, платить обязались черти мне оброк до самой моей смерти». Бес — синоним черта.
— Ты сам себе противоречишь, Иван Георгиевич. Балда взбаламутил море, поговорил со старым бесом, и тот послал к нему внука: «Вынырнул подосланный бесенок, замяукал он, как голодный котенок: „Здравствуй, Балда-мужичок. Какой тебе надобен оброк? Об оброке мы век не слыхали, не было чертям такой печали“». Именно ради рифмы Пушкин перемешивает бесов с чертями, никакие это не синонимы. Витамин формально тоже поэт, как и Пушкин, поэтому поведенческие шаблоны у них схожие.
— Николай, ты вспомнил плохого человека.
— Извини теперь ты, Иван Георгиевич. — Сипа хлопнул себя по губам. — Кстати, чертенята и бесенята — фольклор и неправда, обзывалка старинная, поэтический вымысел, черти и бесы бывают только взрослые, старые или молодые, младенцев чертей и бесов не бывает.
Я вспомнил все, что знал о чертях и бесах. Я не из тех, кто не может принять чужую точку зрения. Приведите убедительные доводы, и я соглашусь, если не прав.
Я рассказал Сипе, что черти — посконно славянская нечисть, фольклорные черти иногда встречаются у развилок дорог и на перекрестках. Бабушка моей первой жены видела черта в окрестностях своего родного села Пирусс Боровичского района Новгородской области, как положено, обликом черного, рогатого и хвостатого. Был он размером с большого кота, сидел на развилке лесных тропинок, сучил сосновый игольник копытцами, показывал длинный красный язык, и закатное солнце в его глазах играло кровавыми проблесками. Кроме того, всем известно, что черти блудят пьяных, вместо рюмки водки суют в руку соленый огурец, в тихом омуте черти водятся, на коже грешников пишут кровью дьяволу записки. Говорят «черт попутал», но также говорят и «бес попутал». Черти покупают души у колдунов и ведьм, провоцируют к самоубийству, запрягают и катаются на самоубийцах, как на лошадях, соблазняют женщин, отчего рождаются упыри, черти вселяются в женщин, отчего те начинают кликушествовать — отсюда известное обзывание «сто чертей», так говорят про стервозных женщин, но также говорят «в нее бес вселился».
— Черт — он всегда черт, его всякий узнает, — сказал Сипа. — А бесы принимают ту личину, какая им выгодна для искушения, могут голой женщиной прикинуться, лже-Иисусом, председателем Конституционного суда, главным редактором таблоидной газеты. И еще: бесам наши мысли известны, они наш мозг контролируют.
— Ну, это ты врешь, Николай. Святые Отцы говорят, что бесы не могут читать мысли людей.
— Могут, Иван Георгиевич, бесам известно в подробностях наше грешное нутро. Святые Отцы давно жили, сейчас бесы другие. Ты о теории эволюции слышал, Иван Георгиевич? Бесы — такие же живые существа, как трясогузки, асцидии или павианы, они подчиняются процессу эволюции, участвуют в естественном отборе, хромосомы свои бесовские перекраивают.
Я вспомнил, что черти — это ангелы, уставшие славить Бога, кажется, в Библии что-то было такое. И у мусульман тоже.
— Черти — падшие ангелы, — сказал я.
— Падшие ангелы — это падшие ангелы, а не черти, — сказал Сипа. — Их сбросили с неба, и они превратились в никчемную нечисть — леших, водяных, русалок, кикимор болотных, банников.
— Кого, чертей сбросили? Или бесов?
— Не путай меня, Иван Георгиевич. Мусульмане, кстати, говорят о единственном ангеле по имени Иблис, который не хотел повиноваться Всевышнему и был сброшен с небес и проклят.
— А как ты объяснишь, почему говорят «черт хромой»?
— Ну, Иван Георгиевич, люди вообще много чего говорят. Не скатывайся на банальности.
Сипа не мог объяснить, а я мог:
— Потому что черти, бывшие ангелы, когда с неба падали 40 дней и 40 ночей, охромели. Я в детстве такое объяснение слышал в пионерлагере «Веселые грачи», в 1979-м. У нас вожатый был, художник с «Ленфильма», он много читал, много знал, участвовал в телепередаче «Что? Где? Когда?» в команде знатоков, получил главный приз, «Хрустальную сову». А еще ему нравилось нас пугать, вот он и рассказывал про чертей и вампиров.
Я хотел рассказать Сипе, как вожатый после отбоя приходил пугать мальчишек чертями и вампирами, присаживался к кому-нибудь самому пугливому на постель и в самый страшный момент просовывал руку под одеяло и хватал пугливого за яйца и тот орал от страха и стыда и плакал, а вожатый говорил, что в жизни надо уметь не бояться, надо уметь бороться с испугами и внезапными страхами и тренировать силу воли, теперь я думаю, он был ненормальный знаток, он был педофил, или латентный педераст, или просто педераст.
Но Сипа не захотел слушать про вожатого. В духоте и тесноте он стал нервным, обычно он меня не перебивал. Хотя кто знает, что теперь для него обычно, все-таки я не наблюдал его 11 месяцев, а в Белом Лебеде и недели хватит, чтобы тебя мама с папой на свидании не узнали.
— Падшие ангелы — это бесы. Другие их названия по Библии: злые духи, нечистые духи, духи злобы, ангелы Сатаны и ангелы змия, враги невидимые. Бесы искушают, бесы работают в аду, мучают грешников. У меня была Библия, я делал выписки. В камеру не подняли, осталась там лежать. Теперь выбросят. Витамин прикажет уборщику выбросить. Нас в его смену вывезли, ему камеру проверять. Вряд ли Витамин до Библии дотронется, она тюрьмой провоняла, и Гога на нее баланду пролил. Витамин брезгливый.
Сипа взвыл, хлопнул себя по губам, разбил до крови. Вот как он не хотел вспоминать Витамина.
Мне надоело спорить с Сипой. Ну ладно бы про 3-й Загробный Участок рассказывал, а то про бесов, унылая тема.
И обед не несли. Полосатые баландеров звали, требовали, чтоб уже шлёмки раздавали, а кто-то предположил, что мы из одноразовой посуды жрать будем, ему не поверили, вспыхнул яростный спор, ни с того ни с сего про амнистию заговорили, хоть уши затыкай, лучше пусть Сипа рассказывает про бесов.
— Мне бесы по душе. Мы с тобой в тюрьме сидим, а в тюрьме черти — сам знаешь кто, — сказал Сипа.
Чертями в тюрьмах называли вонючих, опустившихся зэков. В ГНЦП Сербского чертями называли идиотов и имбецилов, олигофрены уже не были чертями, их называли ибанашками, потому что они повально трахали свои матрасы. Черти пребывали в жорном психозе, чужие миски лизали, объедки подбирали, спитую заварку выпрашивали и пожирали ее килограммами.
Впрочем, «бес» тоже сомнительное слово. В деревнях бесами раньше называли хитрых мужиков, а на психиатрической экспертизе наблатыкавшиеся врачи так называли тех, кто косил под психа. И Гоша Майонез, сделав наколку над печенью, упомянул в стишке «хозяина-беса» — хитрого и жестокого начальника зоны-малолетки. Но, в общем-то, «бес» нестыдное слово. Сомнительное, но нестыдное.
— Иван Георгиевич, вот ты скажи, откуда возьмутся новые бесы?
Сипа миролюбивый, спокойный парень, зачем он убил соседей Лишиных, я не понимаю. Раньше я думал, из-за квартиры. Но теперь думаю, что убить кого-то из-за квартиры слишком просто для Сипы. Может быть, он убил их из-за фамилии? Ему слышалось не Лишины, а Лишние, он их и убил, лишними они ему показались среди людей и нелишними среди мертвых. Я уже говорил, Сипа по-другому на мир смотрит. И родителей убил по неведомой никому, кроме него, причине. И гёрлфренд.
