Мартин Миллар - Добрые феечки Нью-Йорка
Динни смотрел телевизор.
— Я так понимаю, ты стал абсолютным знатоком нью-йоркской музыки? — раздался голос Хизер, которая обладала способностью появляться совершенно неожиданно, что ужасно злило Динни. Она выключила телевизор и поставила кассету.
— Это кто?
— «Велвет Андерграунд».
— Неверно. «Рэмоунз». А это?
— «Банд ов Сьюзанз».[21]
— Неверно. Это «Суисайд». Неуд. Бери кассету и слушай заново. Я лягу спать, но ты мне не мешаешь. Я, кажется, распробовала сладкий вкус этого странного американского виски и могу уже выпить больше.
— То есть, ты пьяна.
— Пьяна? Я? Фея из клана Макинтошей? — Хизер расхохоталась и рухнула на кровать.
Настроение у Керри было ужасное. Все не так. В цветочном алфавите, несмотря на то, что он все время пополнялся новыми цветами, недоставало самого главного элемента. Болезнь совершенно не отступала, отчего Керри только больше пила, а от этого настроение становилось все хуже. Смотреть же на Кэла, который играл вместе с группой на сцене, было просто мучительно.
Керри жалела, что он ее бросил и не научил всем соло «Нью-Йорк Доллз», как обещал.
— Я скучаю по Кэлу, — призналась она Мораг. — Вот и бутылку в него бросила, и концерт сорвала, а все равно не идет он у меня из головы, и все тут.
— Найди другого мужика, — предложила Мораг. — Пока я подыскиваю подружку для Динни.
Керри ответила, что это совсем не так просто.
Мораг удивленно читала объявления на последней странице «Виллидж Войс».
— «Трансвеститы, одиночки, бисексуалы, геи — добро пожаловать, клуб “Эдельвейс” на Западной 29-й улице»… «Молодой человек в легких джинсах, ехавший 21 июня, в четверг по линии Би в сторону Бруклина и сошедший на Деколб-авеню, я не решилась с вами заговорить, буду рада снова увидеться»… Похоже, здесь не так уж легко завязать знакомство.
Динни вновь не смог опознать ни одной группы, и теперь уже расстроились оба. Динни признал, что план был хороший, тем не менее, все его ответы оказались неверными.
— Они все звучат одинаково. Я в жизни не смогу отличить «Коп Шут Коп»[22] от «Суонз». Керри никогда в меня влюбится.
Хизер поджала губы. Дело оказалось серьезнее, чем она предполагала.
Она потрогала свой килт. Дома, в Крукшанке она порвала его нарочно в нескольких местах — специально чтобы позлить мать, но теперь, после долгих скитаний, килт вот-вот мог развалиться совсем. Хизер достала дерк и вырезала из наволочки Динни яркий кусочек на заплатку. Может, за шитьем на нее снизойдет вдохновение? Знай она, о чем сейчас думала Мораг, она согласилась бы на сто процентов: в этом городе очень трудно завязать отношения. Может, легче уж позвонить 970-Д-Ы-Р-А?
Но остается еще цветок. Этот мак с тремя головками — очень необычное растение. Хизер была абсолютно уверена, что стоит лишь Динни подарить его Керри, и его шансы сильно возрастут.
ВОСЕМНАДЦАТЬ
Шел теплый дождик — такая погода была для Мораг в диковинку. В Шотландии дожди холодные, серые и тоскливые. Этот теплый летний дождь непонятно почему взволновал ее.
— Керри, у меня есть идея.
— Да?
— Насчет Динни и скрипки. Конечно, он отдал бы ее за любовь. Но, положа руку на сердце, можно ли вообразить, что в него хоть кто-то влюбится?
Они обе сошлись на том, что вряд ли.
— Поэтому, — продолжала Мораг, — мне не удастся заключить с ним честную сделку. Остается только одно.
— Что?
— Ввести его в заблуждение.
— То есть — обмануть?
— Не совсем. Если бы я могла обманывать людей, я бы просто-напросто выкрала у него скрипку, но стоит мне это сделать, произойдут ужасные вещи. Ты же видела, какая подлая штука — фейская карма. На несколько поколений и на меня и на мой клан может лечь страшное проклятие… Поэтому я просто слегка искажу правду. Легкое искажение правды — добрая фейская традиция, уходящая корнями в глубь веков… Я заполучу скрипку и вернусь в Шотландию на белом коне! Мне простится все. Мой клан перестанет меня сторониться за то, что я играла на скрипке риффы «Рэмоунз». От меня отвяжутся Маклауды — я ведь стану национальной героиней Шотландии! Вполне вероятно, что меня признают единственным и полноправным победителем юношеского конкурса. В свете такого великого подвига все возражения злобных Макинтошей будут просто смешны. Нет, точно — ввести в заблуждение Динни будет лучше всего.
— И что ты думаешь предпринять?
— Я прикинусь перед Динни, что могу уговорить тебя стать его девушкой. На это он точно купится. Такая девушка, как ты, ему и не снилась! Чего бы там эта безмозглая Макинтошиха ему ни предложила, все это меркнет перед такой перспективой. Всего-то и нужно, чтобы ты слегка поводила его за нос. А как только я заполучу скрипку, можешь послать его к чертовой бабушке.
Динни было велено не только слушать рок-музыку, но и поглядывать в окно, не идет ли Керри. Как только она появится, он должен тут же бежать вниз и преподнести ей валлийский мак.
— Прекрасное начало, — заверила его Хизер.
К сожалению, когда Керри вышла на улицу, торопясь в магазин за пивом, у Динни сдали нервы, и он вернулся, так и не решившись обратиться к ней.
— Никчемный жирдяй! — воскликнула Хизер и начала поносить его, назвав, в конце концов, позором славного рода Макинтошей. — Давай цветок мне! — потребовала она, поняв, что придется действовать самой. — Я отнесу его Керри и скажу, что это от тебя. Так даже лучше: какая женщина устоит перед цветком, преподнесенным феей! Ей ничего не останется, как кинуться в твои объятия.
Придя к такому выводу, она положила мак в сумку, перекинула ее через плечо и отчалила, пообещав добыть денег на квартплату.
А тем временем в Корнуолле Элис принесла Элрику дурные вести.
По всему выходило, что королевская падчерица Марион прекрасно ладила и с Талой, и со своей матерью. Замечательно счастливая семья.
— Очень грустно, — сказал Элрик. — И это при том, что Тала — такое чудовище. Впрочем, я, кажется, как-то читал в библиотеке, что Гитлер тоже был прекрасным семьянином, так что, может, это не так удивительно. Стало быть, пресса с предубеждением относится к приемным родителям. Что же мне делать? У меня всего двенадцать последователей — смехотворно мало для того, чтобы подорвать фейскую экономику Корнуолла, и при этом я безнадежно влюблен в падчерицу короля.
Элис отхлебнула из фляги медовухи и обдумала ситуацию.
— Что ж, Элрик, ты должен придумать, как завоевать ее сердце. Конечно, поджог владений ее отца всегда будет омрачать ваши отношения, но, может, что-нибудь еще да подвернется. Мое доверенное лицо при дворе сообщило, что Марион очень любит цветы. Это очень перспективно. А что касается последователей, то надо продолжать разбрасывать листовки.
С последним было трудно не согласиться, но осуществление этого плана представляло известные трудности. Воздушное пространство над самыми важными объектами королевства и всеми крупными городами патрулировали лучшие летуны королевской армии, поэтому мятежники не могли распространить ни единой листовки.
День у Хизер начался хорошо: она пропустила пару капель и посетила несколько дорогих художественных галерей и магазинчиков в Вест-Виллидж. А потом все резко испортилось. В данную минуту Хизер мертвой хваткой вцепилась в задний брызговик несущегося мотоцикла, который на полной скорости сворачивал на углу Делэнси и Аллен. За ней на крыше «скорой помощи» с включенной сиреной неслось двадцать итальянских фей.
— Ну что ты за курьер такой, — страшным голосом заорала она, когда мотоцикл остановился на красный свет. — Гони на желтый!
«Скорая» тоже затормозила, но итальянские феи, воспользовавшись своим поразительным родством с воздушными потоками, взметнулись вперед, перелетая с одной машины на другую. Когда загорелся зеленый и мотоцикл, на котором ехала Хизер, тронулся, итальянки были всего в четырех машинах от нее.
Хизер совершила очередной налет на отделение «Банка д’Италиа», и это оказалось ошибкой. Снаружи ее уже поджидали, и она попалась с поличным: ее спорран был битком набита долларами.
Она продолжала нестись по Аллен-стрит и уже перемахнула Хаустон. Подступало отчаяние: итальянские феи теперь ехали на пожарной машине и почти догнали Хизер.
В последний момент, когда пожарная машина поравнялась с Хизер и преследователи уже готовы были спрыгнуть к ней, она в отчаянии сиганула вниз на 2-ю улицу. И тут ей страшно повезло. Мимо пролетала спортивная иномарка, за которой гналась полиция, и Хизер ухватилась за ее антенну. Машина увезла ее по 2-й улице на авеню А, и преследователи на пожарной машине пропали с глаз.
В конце 4-й улицы полиция открыла огонь по спортивному автомобилю, и ему пришлось остановиться, а Хизер соскользнула вниз и поспешила домой.
