Стив Айлетт - Наука убийства
Обкусывая и вырывая полосы из буферов машин, как будто они из фольги, Спектр приближался к Олимпу со смутным оптимизмом, какой без остановки вытекает из сумасшествия. Он раскапывал голыми руками грузные трупы, и надежды его принесли сладкий плод. Два стрелка, явно несведущие в смысле тела, показали ему место, где похоронен Локоть, со словами, мол, не стесняйся, угощайся. Во дураки! Скоро слизь разойдётся, и он попадёт в вену манипуляции, которую искал всю жизнь — просто чуть глубже. Он принялся зубами расскрежетывать чёрную корку крови.
Ни один из стрелков не знал, где найти Локтя, так что они параллельно пришли к решению пойти за конкурентом и проследить. Через пару минут они снова стояли друг напротив друга, злобные и угрюмые.
— Его смертоубежище, — сказал Паркер.
— Уже был там — ноль. У Дэнни был в потаёнке эсхатологический паровичок, нетронут.
Работая на принципе, что личная и культурная история растягивается под воздействием эсхатологического аттрактора, конца света, который притягивает события как магнит, эсхатологическая пушка вычёркивала среднего человека, навязывая ему среднестатистическое состояние жертвы — обычно полёт пепла. Время от времени, однако, в зависимости от удачи и планов жертвы на будущее, она трансформировала её во всезнающую, всемогущую, плавающую в потоке света клёцку. Из-за подхода всё-или-ничего и плоского барабана под патроны её называли «винтовка-рулетка».
— Понимаешь, — добавила Роза, — в тот миг, как мы найдём Дэнни, ты поцелуешь свою тень.
— Я понимаю, ты обязана попытаться, Роза Контроль.
Они брели с Улицы Усилка, когда увидели серый седан с паутинистыми окнами и заваренными дверями, скрежещущий по Воскресенью, с коповозками на хвосте. Седан вылетел на тротуар и пропахал дюжину мусорных баков — Паркер видел, что Локоть одновременно ведёт машину и бреет лицо. Роза встряхнула Распылат, и тут Паркер нажал на курок, и лобовое стекло и кабина испарились, машина пошла юзом и влетела в витрину магазина.
Роза сбила коповозку, которая врезалась в гидрант и, попрыгав, остановилась, в неё влетела вторая бибика. Данте Второй проломился в тупик, уронил пушку и поспотыкался через мусорные баки. В конце тупика он врезался в высокий проволочный забор и начал карабкаться вверх. Паркер прицелился в Данте второго, а Роза прицелилась в Паркера, эдакая блевотная цепочка.
Пару минут назад в покинутом подвале Загрузки Джонса что-то за забитой дверью в поломанном лифте включилось по таймеру. Это оказалось устройство, прежде принадлежавшее Минобороны, модифицированное орудие ионосферных штормов программы ХААРПА[5], которое выстреливало квантовый электронный заряд через пустую шахту и сквозь крышу дома. Он попадал в небо, инвертируя плотность атмосферных электронов. Через пару минут интенсивный электромагнитный поток пропитывал город. Волосы у людей вставали дыбом, и стирался каждый кусочек незаэкранированных програмных данных. Мониторы чернели.
Коммуникационные сети хлопали на ветру. Всё оружие с цифровым управлением в Светлопиве становилось мёртвым, как скала.
— Живое оружие — это смерть, — писал Эдди Гамета, — а мёртвое оружие это жизнь. Можно приложить столько усилий, сколько хочешь, но ничего не произойдёт. — Этот урок Брут Паркер так и не выучил — даже он позволил чипам и цифроданным вползти в своё вооружение. Распылат был огнём-по-проводам, и он отшвырнул его, потянувшись к узкому армани.
— Даже не пытайся! — воскликнула озабоченная Роза; ветверная пушка раскрылась, с визгом спрыгнула с её руки — дата-жидкость плеснула на стену переулка, а оружейная плоть шлёпала по земле, как форель на воздухе. Но в огневой механизм армани Паркера была встроена система цифровой корректировки траектории — когда она выдавилась, пистолет расплавился и исчез. — Это настоящий, Паркер, настоящий пистолет! — кричала Роза, целясь из пистолета в голову Паркера. Она пошла вперёд, прямо по хардверу — включая эсхатологическую винтовку, на полу валялось четыре мёртвых оружия, одно ещё дёргалось. — Заузр 226 автоматический пистолет, Эмм парабеллум, пятнадцать зарядов, без сетки, без лазерного импульса, без коррекции обзора, без всяких хитрых штучек — только пошевелись, и ты войдёшь в историю!
«Я люблю тебя», — подумал Паркер, нахмурившись.
— Дэнни, спускайся оттуда! — заорала Роза. Данте Второй покинул забор и начал лезть в никуда по пожарной лестнице. Типичная передозировка успокоительного.
Когда она вытащила его из переулка на Воскресенье, то увидела остатки преследующих копов, лишённые компьютерного управления — они одновременно отстрелили друг другу головы.
Паркер вышел из переулка как раз вовремя, чтобы увидеть, как они уезжают в коповской бибике. Локоть на заднем сиденье ест жареное мясо. Роза дышит сквозь прекрасный синяк своего рта и смотрит в глаза пропасти мира. Она может вырвать сердце мужчины и швырнуть ему в лицо. Какое сильное переживание!
Он рассеянно пошёл по Воскресенью. Локоть — что-то в нём неправильно. Паркер и прежде отстреливал хвосты, и Локоть не соответствовал роли. Не было в нём загнанного, призрачного вида подменыша.
Он резко остановился. Выше по улице, где должна быть коповская берлога, осталась эдакая тень и обгорелые балки. Он уточнил своё местонахождение, осмотрев другие ориентиры. Бесчётное число раз приходил он сюда, пытаясь уничтожить это здание. И вот — пепелище, место детских забав.
Улыбка сформировалась в ста милях позади его лица. «Терпение нестреляной пули безбрежно, — думал он, — как и её сила».
В Высотке на Торговой Улице книга Данте отрубилась, уничтоженная проделкой Джонса. Сам он в полутрансе сидел под окном.
Из теней в углу вышел незнакомец.
— Позвольте, я помогу вам, — сказал человек, потянувшись к руке Данте.
Данте легко поднялся на ноги. Взгляд его обежал склад.
— Где Малыш? — смутно спросил он.
— Мистер Локоть, отойдите от окна. Это была квадратноплечая кражечка, идиотизм начинающего, какого, я думал, в мире уже не осталось. Но всё кончено — и у вас есть неотложные дела. — Всё это вполне дружелюбно сказал высокий мужчина с пепельными волосами и довольным выражением лица.
— А вы, собственно, кто?
— Эдди Гамета, — сказал тот. Белый цилиндр молча упал с потолка и распахнулся — это был лифт. — И вы, мистер Локоть, стоите на пороге смерти.
ЧАСТЬ 3
ИНФЕРНО
1. Под печью
Под печью неба, посреди иссушенного пустыря стоял вагон Розы и лязгал, словно куда-то едет. И при этом качался, как метроном. Окна взорвались от звукового хлопка при наложении двух пограничных личностей. Девочка в сапогах и мальчик в повязках. Неравные отношения, думал Данте Второй — мне достаётся и удовольствие, и боль. Что же случилось с созависимостью?
Роза вонзила армированные сталью ногти ему в грудь, и он, как вспыхнувшая лампочка, разорвался между агонией и счастьем. Она помогла ему справиться с передозировкой — он преодолел сотню хитрованов, и стены облезали, как жемчужина, стробируя за вскинутой головой Розы. Он сосал грудь, разрезая язык о флешетт в соске, и хлестала кровь. В отчаянной тяге к коже Роза схватила ближайшую занавеску и стиснула в зубах. Та порвалась, и свет расплескался по кроваво-блестящему и снежно-белому телу. Рана у него на животе открылась, и повязка расцвела. Каждый раз, опускаясь на него, Роза выкрикивала баллистические характеристики, зубы её скрежетали, и лицо раскраснелось. Челюсть Данте Второго болела из-за приступа орального секса, который оставил его химически изменённым и судебно неопознаваемым. Роза схватила два дозатора и сунула один ему в руку, приставив второй к голове.
— Чартер Арме Андеркавер, тридцать восьмой, специальный! Коповский револьвер! Четыреста пятьдесят грамм! — Она взбрыкнула, когда он в резком захвате попытался нацелиться ей в лоб. — Барабан на пять патронов! Трёхдюймовый ствол! Модификация на метаболические нарушения! Давай!
Одни одновременно спустили курки.
Ускоряясь вверх, они видели сквозь стеклянные стены этажи, сворачивающиеся под ними.
— Шестнадцать этажей, — сказал Гамета. — Очередной жульнический офис. Склад. Арсенал. Аквариум. ВР-терминал — в основном для деревенских. Комната наблюдения. Салон нижнего белья. Зверинец. Естественно, по большей части шимпанзе. Собирались пробить окно, чтобы обезьяны и бельё создавали единое переживание. Комната дзена. Лабиринт. Гауптвахта. Военные игры. Как-то раз я устроил тут шесть известных судебных разбирательств с коррекцией симуляции, чтобы слушанья шли согласно здравому смыслу. А вот процесс Квинсбери.
Судья Коллинз (зевая): Мистер Уайльд, да кому вообще не по фигу, так всё было, не так всё было… Мистер Уайльд: Не могу не согласиться.
