Стивен Кинг - Сердца в Атлантиде
— Эта твоя светлая кожа! Ты не способен загореть, Бобби-бой Загар не про тебя. Пошли, я смажу ожог детским кремом Он вошел следом за ней в дом, снял рубашку и встал перед ней у дивана. И она намазала душистым детским кремом его спину и руки до плеч и шею — даже щеки. Ощущение было приятное, и он снова подумал о том, как любит ее, как ему нравится, когда она вот так его гладит. А потом прикинул, что бы она сказала, если бы узнала, что он поцеловал Кэрол на Колесе Обозрения. Улыбнулась бы? Да нет, пожалуй. А если бы узнала про мистера Маккуона и карты…
— Твоего верхнего приятеля я не видела, — сказала она. — Знаю, что он у себя, потому что слышу, как орет его радио — "Янки” играют. Но почему он не вышел на крыльцо, где попрохладнее?
— Не захотел, наверное, — сказал Бобби. — Мам, а ты хорошо себя чувствуешь?
Она растерянно посмотрела на него.
— Просто отлично, Бобби. — Она улыбнулась, и Бобби улыбнулся в ответ. На это потребовалось усилие: он не был уверен, что его мать чувствует себя отлично. Наоборот, он был почти уверен в обратном.
Его снова только что стукнуло.
***Вечером в постели Бобби лежал на спине, раскинув пятки по углам матраса, и смотрел в потолок широко открытыми глазами Окно у него тоже было открыто, и под дыханием ветерка занавеска колебалась туда-сюда, туда-сюда, а из чьего-то еще открытого окна вырывались голоса “Плэттеров”: “В золотом угасании дня, в синей тьме ты встречаешь меня”. А где-то дальше жужжал самолет и сигналила машина.
Отец Рионды говорил, что его стукнуло: и один раз он выиграл в лотерею пятьдесят долларов. Бобби согласился: “стукнуло, конечно, меня стукнуло”, но лотерейного номера он не отгадал бы даже для спасения своей жизни. Дело было в том…
"Дело было в том, что мистер Маккуон каждый раз знал, где дама, а потому и я знал”.
Едва Бобби сообразил это, как все встало на свои места. Лежит на поверхности, но ему было так весело и.., ну.., ведь если ты что-то знаешь, то просто знаешь, и конец, верно? Ты можешь задуматься, если тебя стукнет, — ну, почувствуешь что-то ни с того ни с сего, но если знаешь что-то, то знаешь, и все тут.
Только откуда ему было знать, что его мать подклеивает купюры в каталоге между страницами, рекламирующими белье? Откуда ему было знать, что каталог вообще лежит там? Она ему ничего про каталог не говорила. И никогда ничего не говорила про голубой кувшинчик, куда она складывала монетки, хотя, конечно, он много лет знает про кувшинчик, он же не слепой, хотя иногда ему и кажется, будто он давно ослеп. Но каталог? Монеты высыпаются, обмениваются на бумажки, а бумажки подклеиваются в каталог? Знать всего этого он никак не мог, но, лежа в постели, он к тому времени, когда “Земной ангел” сменил “Время сумерек”, уже знал, что каталог лежит там. Он знал, потому что знала она и вдруг подумала о каталоге. И в кабинке Колеса Обозрения он знал, что Кэрол хочет, чтобы он поцеловал ее еще раз, потому что это же был первый ее настоящий поцелуй с мальчиком, а она толком ничего не разобрала. Но просто знать еще не значит знать будущее.
— Нет, это просто чтение мыслей, — прошептал он, и его начала бить дрожь, будто солнечные ожоги обратились в лед.
"Поберегись, Бобби-бой! Не побережешься, так свихнешься, вот как Тед с его низкими людьми”.
Вдали над городской площадью куранты начали вызванивать десять часов. Бобби повернул голову и взглянул на будильник на письменном столе. “Биг-Бен” объявил, что пока еще девять часов пятьдесят две минуты.
"Ну ладно, значит, городские часы чуть спешат или мои чуть отстают. Делов-то, Макнил. Давай спи”.
Он не думал, что сумеет уснуть, — во всяком случае, вот так сразу, но позади был тот еще день: ссора с матерью, деньги выигранные у пляжного мошенника, поцелуи на самом верху Колеса Обозрения.., и он начал проваливаться в приятный сон. “Может, она моя девочка, — подумал Бобби. — Может, она все-таки моя девочка”.
Под последний преждевременный замирающий вдали удар городских курантов Бобби уснул.
5. БОББИ ЧИТАЕТ ГАЗКТУ. КАШТАНОВЫЙ С БЕЛЫМ НАГРУДНИЧКОМ. ВЕЛИКАЯ ПЕРЕМЕНА ДЛЯ ЛИЗ. ЛАГЕРЬ БРОУД-СТРИТ. ТРЕВОЖНАЯ НЕДЕЛЯ. ОТЪЕЗД В ПРОВИДЕНС
В понедельник, когда мама ушла на работу, Бобби поднялся наверх к Теду почитать ему газету (хотя с его глазами ничего такого не было и он мог бы читать и сам, Тед говорил, что ему нравится слушать голос Бобби, а если тебе читают, когда ты бреешься, это и вообще роскошь). Тед стоял в своей крохотной ванной перед открытой дверью и соскребал пену с лица, пока Бобби проверял его на разные заголовки на разных страницах.
"БОИ ВО ВЬЕТНАМЕ УСИЛИВАЮТСЯ”?
— До завтрака? Спасибо, нет.
— “УГОН ТЕЛЕЖЕК. АРЕСТ МЕСТНОГО ЖИТЕЛЯ”?
— Первый абзац, Бобби.
— “Когда вчера ближе к вечеру полиция явилась в его дом в Понд-Лейне, Джон Т. Андерсон из Харвича подробно рассказал им о своем увлечении — он коллекционирует тележки для супермаркетов. “Он очень интересно говорил на эту тему, — сказал полицейский Кэрби Моллой из харвичской полиции, — но мы не были окончательно убеждены, что все его тележки приобретены честным путем”. Оказалось, что Моллой попал в точку. Из пятидесяти с лишним тележек на заднем дворе мистера Андерсона по меньшей мере двадцать были украдены из харвичских “Любой бакалеи” и супермаркета. Обнаружено было даже несколько тележек из супермаркета в Стансбери”.
— Достаточно, — сказал Тед, ополаскивая бритву в горячей воде и поднося к намыленной шее. — Тяжеловесные провинциальные прохаживания по поводу мелкого маниакального воровства.
— Я не понимаю.
— Судя по всему, мистер Андерсон страдает неврозом — иными словами, душевным расстройством. По-твоему, душевные расстройства смешны?
— Да нет. Людей, у которых винтиков не хватает, мне жалко.
— Рад слышать. Я знавал людей, у которых винтиков вовсе не было. Очень много таких людей, если на то пошло. Они часто кажутся жалкими, иногда вызывают благоговение, иногда внушают ужас, но они не смешны. “УГОН ТЕЛЕЖЕК”! — надо же. А что еще там есть?
— “ВОСХОДЯЩАЯ КИНОЗВЕЗДА ПОГИБЛА В АВТОКАТАСТРОФЕ В ЕВРОПЕ”.
— Фу! Не надо.
— “ЯНКИ” ПРИОБРЕЛИ ИГРОКА У “СЕНАТОРОВ”?
— Что бы там “Янки” ни делали с “Сенаторами”, меня не интересует.
— “АЛЬБИНИ ПРИМЕРИВАЕТ РОЛЬ ПОБЕЖДЕННОГО”?
— Да, эту, пожалуйста, прочти.
Тед внимательно слушал, тщательно брея горло. Самого Бобби статья не слишком увлекла — она же все-таки была не про Флойда Паттерсона или Ингемара Йоханссона (Салл прозвал шведского боксера Инге-Детка), но тем не менее читал он старательно. Бой из двенадцати раундов между Томми “Ураганом” Хейвудом и Эдди Альбини должен был состояться вечером в следующую среду в Мэдисон-Сквер-Гарден. Оба противника отлично показали себя в прошлом, но важным, если не решающим, фактором считался возраст — двадцатитрехлетний Хейвуд против тридцатишестилетнего Эдди Альбини, и признанный фаворит. Победителю открывалась возможность осенью встретиться с чемпионом в тяжелом весе, оспаривая его титул, — примерно тогда, когда Ричард Никсон станет президентом (мать Бобби не сомневалась в его победе: даже не важно, что Кеннеди — католик, просто он слишком молод и по горячности способен наломать много дров).
В статье Альбини сказал, что понимает, почему на нем ставят крест — он уже не так молод, и кое-кто думает, он выходит в тираж, потому что проиграл нокаутом Сахарному, Мальчику Мастерсу. И, конечно, он знает, что руки у Хейвуда длиннее и он для своих лет слывет нелегким противником. Но он вовсю тренируется, сказал Альбини, скачет через веревочку, а в спарринг-партнеры подобрал парня, у которого движения и удары похожи на хейвудские. В статье полно было слов вроде “несгибаемый” и “полный решимости”, а про Альбини было сказано, что он “полон задора”. Бобби сообразил, что, по мнению автора, от Альбини мокрого места не останется и он его жалеет. "Ураган” Хейвуд интервью не дал, но его менеджер, типчик по имени И. Клайндинст (Тед объяснил Бобби, как правильно произносить эту фамилию), сказал, что это скорее всего будет последний бой Альбини. “В свое время он был на коне, но его время прошло, — сказал Клайндинст. — Если Эдди продержится шесть раундов, я отправлю моего мальчика спать без ужина”.
— Ирвинг Клайндинст камай, — сказал Тед.
— Чего-чего?
— Дурак. — Тед смотрел в окно, в ту сторону, откуда доносился лай пса миссис О'Хары. Не совсем невидящими глазами, как иногда случалось, но как-то отдалившись.
— Вы его знаете? — спросил Бобби.
— Нет-нет, — сказал Тед. Вопрос словно бы сначала его немножко напугал, а потом позабавил. — Я знаю о нем.
— По-моему, этому типу Альбини туго придется.
— Заранее ничего сказать нельзя. Потому-то это и интересно.
— Вы о чем?
— Ни о чем. Переходи к комиксам, Бобби. Флэш Гордон, вот что мне требуется. И непременно скажи мне, как одета Дейл Арден.
